Глен Мид - Кровь фюрера
— Все дело в этом слове. Я уверена, что вам известно… оно оскорбительно. Так называют человека, который является немцем только наполовину. Лишь наполовину ариец.
Фолькманн кивнул.
Жара в маленькой квартирке усиливалась, несмотря на кондиционер. Поднявшись, Фолькманн поставил пустой стакан на стол и посмотрел на девушку.
— Санчес сказал, что заедет завтра утром, чтобы отвезти вас на кладбище, где похоронен Руди.
— А вы поедете с нами?
— Как вам будет угодно.
Девушка кивнула.
— Да, если это вас не затруднит. Спасибо, герр Фолькманн.
— Называйте меня Джо. — Он указал на телефон. — Вы не могли бы вызвать такси? Пора возвращаться в гостиницу.
Эрика Кранц кивнула.
Фолькманн собрал посуду с кофейного столика и пошел в кухню.
Они вернулись в «Эксельсиор» после восьми. В одном из залов гостиницы проходила предрождественская вечеринка. В холле стояли мужчины в смокингах и смуглые красивые женщины в вечерних платьях. Собравшись вокруг рождественской елки с зажженными гирляндами, они пили шампанское.
Эрика резко выделялась на фоне этой толпы. Она выглядела усталой, под глазами у нее размазалась тушь. Когда такси проезжало мимо здания редакции газеты «Ла-Тард», девушка внезапно начала плакать. В тускло освещенном салоне такси Фолькманн потянулся к ней и сжал ее руку, она прислонилась к его плечу, и он вдохнул запах ее духов. Ее светлые волосы касались его щеки, а девушка смотрела в окно машины и вытирала слезы, не выпуская его руки, пока они не подъехали к гостинице.
Поднявшись на лифте на шестой этаж, Фолькманн открыл дверь в двухкомнатный номер.
— Если вы не сможете уснуть или захотите поговорить, я в соседней комнате.
— Спасибо, Джо. Вы очень добры ко мне. Простите меня за слезы. Сегодня был очень тяжелый день.
Подождав, пока девушка закроет дверь в свою комнату, Фолькманн направился к себе. Кондиционер был включен, но в комнате было жарко и душно. Медленно раздевшись, он, абсолютно голый, лег на кровать.
В комнате было темно.
Все еще чувствуя запах ее духов, он закрыл глаза и уснул.
Через час в комнате Фолькманна зазвонил телефон. Включив бра, Фолькманн поднял трубку и услышал знакомый голос. Еще не до конца проснувшись, Фолькманн пытался разобрать английские слова, произносимые с сильным акцентом.
— Это Санчес, сеньор Фолькманн. Я вас разбудил? Прошу прощения… разница во времени… Я вспомнил об этом, только когда вы уже взяли трубку.
— Что-то случилось?
— Да нет, в общем-то ничего. Просто подвернулась кое-какая информация. О том человеке, который вас интересует… ну, о том немце.
— О Винтере.
— Si. О нем. И еще кое-что. Сантандер, тот человек, о котором я вам говорил. Который работал с Родригесом. Сегодня вечером его в Сан-Игнасио задержала полиция. Это недалеко от границы с Аргентиной. Этой ночью его привезут в Асунсьон. Было бы замечательно, если бы вы приехали ко мне в офис.
— Я сейчас вызову такси, — сказал Фолькманн.
— Да нет, вам лучше пока отдохнуть. Моим людям необходимо сначала проверить кое-какую информацию. Мне нужно немного времени. Я пришлю за вами машину к гостинице в полночь. Если хотите, берите с собой девушку.
— В полночь, — повторил Фолькманн.
— Si. Спокойного сна, друг мой, — сказал Санчес и положил трубку.
Глава 14
Крюгер стоял на веранде и курил сигарету, наблюдая за тем, как работают его люди. Уже темнело, и тучи закрывали луну. Между ними, словно крошечные светящиеся булавочные головки, кое-где проглядывали звезды южного полушария, а внизу темнели джунгли.
Потоки света от генераторов заливали все имение, захватывая часть джунглей, возле которых стоял огромный грузовик и маленький пикап. От света ярко-зеленые листья тропических растений, посаженных возле гравийной дорожки, сияли, как отполированные.
Дождь уже давно прекратился, но воздух все еще был влажным. Крюгер расстегнул ворот своей синей хлопковой рубашки. На груди и под мышками проступили темные пятна пота.
Шмидт наблюдал, как трое его людей переносят в грузовик тяжелые ящики, и сам помогал им, перенося по два ящика за раз из гаража в грузовик.
Крюгер наблюдал за ним. Шмидтом следовало управлять, указывать ему нужное направление. Скажи ему убить — и он убьет. Скажи уйти — и он молча уйдет. Гора мышц и полное отсутствие мозгов. Но он очень полезен. Очень.
Крюгер провел рукой по черным волосам и взглянул на часы, а потом на гараж. Через открытую дверь лился свет. Гараж был заполнен деревянными и металлическими ящиками и картонными коробками. Нужно было еще много чего сделать. Все документы перевозились в Мехико отдельно, в стальных огнеупорных ящиках. Все шло по плану. До утра дом будет пуст. Единственная проблема, которая могла возникнуть, так это то, что коробки не влезут в грузовик, но Франц заверил его, что все поместится.
Он снова посмотрел на Шмидта, его мускулы выпирали из-под синего комбинезона. Казалось, что гигант был высечен из скалы.
Краем глаза Крюгер уловил какое-то движение и резко повернулся. Занавески в соседней комнате шевельнулись. Он увидел смуглое лицо Лопеса. Через мгновение появилось лицо и второго мальчика, Эмилио.
Каждому из них было не больше пятнадцати лет. Они были рады тому, что у них есть кров и пища, и если их вышколить, они станут отличными слугами. Никто не объяснил им, что происходит, и они с любопытством наблюдали за тем, как вещи переносили в грузовик. Их нежные лица напоминали лица молоденьких девушек — преданных, невинных, любопытных. Они смотрели, как мужчины ходят туда-сюда между гаражом и грузовиком. Сами они никогда бы не спросили о том, что происходит, зная свое место, ощущая благодарность за то, что они сыты. Один из них, Эмилио, посмотрел на Крюгера и улыбнулся. Крюгер улыбнулся в ответ. Лица детей скрылись, занавеску задернули.
Вскоре Крюгер услышал шаги в коридоре. Выпустив дым, Крюгер бросил сигарету на пол веранды и затоптал окурок.
К нему подошел седовласый мужчина. На нем поверх пижамы был легкий хлопковый халат: он собирался ложиться спать.
— Погрузку закончим до полуночи. Все, что мы не берем с собой, Шмидт сожжет, — сказал Крюгер.
Мужчина молча кивнул и положил руку Крюгеру на плечо, глядя на джунгли.
— Ты рад, что мы уезжаем, Ганс?
Крюгер улыбнулся.
— Прошло столько времени… Мы так давно здесь.
— Но ты не будешь скучать?
Крюгер покачал головой.
— Для меня это была тюрьма. — Он пожал плечами. — Когда я был моложе, все это не казалось мне адом, не вызывало приступов клаустрофобии. Но сейчас я рад, что уезжаю. — Он взглянул на седовласого, и тот убрал руку с его плеча. — А вы?
Седовласый чуть заметно улыбнулся.
— С этим местом у меня связано много воспоминаний, Ганс. Приятных воспоминаний.
Он помолчал, глядя на своих сотрудников в синих комбинезонах. Те ловко двигались, перенося металлические и деревянные ящики из гаража в грузовик. В них было упаковано все, что представляло для него ценность: личные вещи, документы в папках, накопившиеся за годы тяжкого труда.
— А мальчики? — тихо спросил он у Крюгера.
— Мы со Шмидтом отведем их в джунгли.
На этот раз седовласый пристально посмотрел на Крюгера и легко коснулся его руки. В его голосе прозвучало сострадание.
— Сделайте это быстро, Ганс. Я не хочу, чтобы они мучились. Никакой боли, ты понял?
Крюгер кивнул, и тень чего-то, напоминавшего печаль, промелькнула на его красивом лице. Седовласый отвернулся, прошел по веранде к двери и вошел в дом.
Крюгер подождал, пока шаги в коридоре затихнут, и снова принялся наблюдать за Шмидтом.
СЕВЕРО-ВОСТОК ЧАКО. ПОНЕДЕЛЬНИК, 5 ДЕКАБРЯ, 23:57На дороге, кроме пикапа, не было машин. Он медленно пробирался через джунгли. Машин и не могло быть в такой час в этом районе Чако — отдаленном, пустынном, заброшенном. Сладковатый запах джунглей и сырой земли проникал сквозь окна машины, легкий бриз холодил Крюгеру лицо. Скорость пикапа не превышала тридцати километров в час, фары заливали зеленую траву серебристым светом.
Крюгер сидел рядом с водителем. Время от времени из чащи выглядывали какие-то животные, свет отражался в их глазах, а потом они прятались, отступая в кусты.
Грузовик резко свернул, и один из мальчиков рассмеялся, указывая на лобовое стекло. Крюгер увидел, как в свете фар дорогу перебежала мангуста и скрылась в зарослях деревьев. Мальчики захихикали.
Крюгер улыбнулся, но этого никто не заметил — в кабине было темно. Они вчетвером едва умещались в кабине пикапа: Крюгер, мальчики и гигант Шмидт. Его словно высеченное из гранита лицо не выражало ровным счетом ничего. Он уверенно вел машину по узкой раскисшей дороге.
