Мари-Од Мюрай - Умник
Гостей в столовой набралось уже немало. Но Клебер каждые пять минут поглядывал на часы.
— А у меня часов нету, — тонко намекнул ему Умник.
Вот и Беатрис! В прошлый раз на ней был топ выше пупка, а теперь — джинсы ниже пупка, которым не давал упасть туго затянутый пояс.
— Хорошенькую ты мне в субботу свинью подложил, — сказала она Клеберу.
— Я не свинья! Я ку-ку! — подскочил к ней месье Крокроль, тряся ушами.
Беатрис так злобно толкнула Умника, что он тут же убежал.
— Прости, у меня было срочное дело, — сухо ответил Клебер. — Захра, наконец-то!
Захра пришла вместе с Джемилей. Оглядела соперницу и подавила тяжкий вздох. Сама она надела то же самое черное платье с обнаженным плечом — больше ничего подходящего в ее гардеробе не нашлось.
— Потрясающе выглядишь! — шепотом сказал ей Клебер. — А Джемиля сегодня без хиджаба?
Мало того, Джемиля надела юбку Лейлы — получилось супермини.
— Она подумала и рассудила: вера не в платке, а в душе.
Клебер согласился и принялся распаковывать сложенные у буфета подарки. Беатрис подарила ему трусы с кармашком для презерватива.
— Спасибо, — пробормотал Клебер и поспешил снова засунуть их в пакет.
В свертке Захры оказалась красивая рамка для фотографии.
— А в нее бы еще твой портрет! — мечтательно сказал Клебер.
Беатрис поняла, что партия проиграна.
— А где же мои подарки? — забеспокоился Умник.
Захра протянула ему сверток с пышным бантом.
Умник разодрал бумажную обертку и закричал:
— Малепусенький костюмчик!
И правда: он держал в руках крошечные брючки и такую же курточку, украшенные красным галуном и золотыми пуговками, — их сшила мама Ясмина, чтобы прикрыть облезлые бока месье Крокроля. Захра помогла Умнику нарядить кролика в обновки, и все на него залюбовались.
— Крутой прикид! — сказал Умник.
— Ну-ну, этого следовало ожидать, — вздохнул Энцо. С кем поведешься, от того и наберешься.
Джемиля решила не терять времени. Присмотревшись, она методом исключения остановилась на кандидатуре Корантена и с места в карьер засыпала его вопросами:
— Сколько тебе лет? Где учишься? Которая тут твоя девчонка? Какую ты любишь музыку?
Ответы ей, похоже, пришлись по душе, она представилась сама: заканчивает лицей, собирается учиться на социального педагога. А потом выпила из бокала Корантена, чтобы узнать его мысли, и пригласила его на танец. Захра следила за ней краем глаза и тихо ужасалась.
— Смотри-ка, твоя сестра быстро раскрепощается, — заметил Клебер.
— Ей всего четырнадцать лет…
Клебер решил предупредить Корантена хотя бы через Энцо.
— Послушай, надо бы сказать Корантену…
— Не думаю, что он сейчас способен что-нибудь услышать.
— …Девчонка, которая с ним танцует…
— Ты про ту, что к нему прилипла?
— Да. Ей четырнадцать лет.
— Да?
Кажется, это впечатлило Энцо, но ненадолго:
— Не парься, Клебер. Корантен у нас не сильно шустрый. Пока раскачается — она уже будет совершеннолетней.
В тот вечер из него вообще было слова не вытянуть. Он записал себя в никчемные отбросы общества и безвольно сидел на диване рядом со своим «моральным двойником», успевшим изрядно набраться.
— Жизнь, старик, такая мерзостная штука… — еле ворочая языком, говорил Алексис. — И есть… есть только один способ излечиться от этой мерзости… — Он задиристо вскинул голову, как будто Энцо ему возражал. — Да-да, один… и не спорь! Один-единственный способ.
В этот самый миг раздался звонок в дверь, и Энцо так и не узнал, как излечиться от жизни. Потому что в гостиную вошла Арья.
Он не сразу узнал ее. Арья преобразилась. Прическа, макияж, костюм… Настоящая женщина.
Она как будто нарочно показывала Энцо, что их разделяет огромная дистанция. Как зачарованный, он подошел к ней и застыл в немом восхищении.
— Добрый вечер или как? — сказала Арья в своем обычном резковатом тоне.
— Если этот вечер добрый, — ответил Энцо скрипучим голосом ослика Иа-Иа.
— Дурак…
Арья обнялась со всеми по очереди. И с Умником. Особенно нежно — с Умником.
— Ну что, хорошо тебе?
— Ага, у меня виртокрутье!
— Это значит «день рождения», — перевел Клебер.
Энцо думал, что будет на седьмом небе от счастья, когда вернется Арья. И вот… он торчит посреди гостиной, подвыпивший и мрачный. Лучше уж пойти к себе и повалиться спать. Он уже почти засыпал, злой на всех, а больше всего на самого себя, когда в дверь постучали. Он приподнялся, и тут же боль ударила в виски, точно там забили в тяжелый колокол.
— Что нужно? — крикнул он.
Вошла Арья, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.
— Что? — спросил Энцо уже не так грубо.
Арья что-то бросила на подушку.
— Что это?
— Ты сегодня красноречив до невозможности. Это дискета.
Энцо взял в руки конверт с дискетой.
— И что мне с ней делать?
— Что хочешь. Это твой роман.
Энцо непонимающе смотрел на нее.
— Я перепечатала твой роман, Энцо. Он записан на этой дискете.
— Но почему… почему ты это сделала?
Арья села на край кровати.
— Потому что я влюбилась в твой роман. В его героев. В твоего героя.
Арья хотела бы еще помедлить, продлить головокружительный миг на краю скалы. Но волна поднялась и бросила ее в объятия Энцо.
— Арья, Арья, неужели? В меня? Ты сегодня такая красивая. Я не посмел…
— Я хотела быть красивой для тебя.
Он прижал ее к себе и закрыл глаза. Энцо, Энцо, ты еще счастливее, оттого что был так несчастен!
— Я люблю тебя! Если б ты знала, как я тебя люблю!
Арья засмеялась и принялась его щекотать. Теперь засмеялся и он. Они принялись лихорадочно раздевать друг друга, продолжая щекотаться.
— Ой, это у вас тут любовь?
Не успев расстегнуть брюки, Энцо, тяжело дыша, вскочил.
В приоткрытую дверь просунул голову месье Крокроль.
— Умник!
— Что?
Раз его позвали, Умник тоже заглянул в комнату.
— Тебе не стыдно? — строго сказала Арья.
— Нет. — Он пошевелил ушами кролика. — Месье Крокролю нравится на это смотреть.
Из коридора донесся голос Корантена:
— Энцо, где ты там, иди сюда! Принесли торт!
Хозяева и гости собрались в гостиной. Выключили свет, и Захра внесла торт с восемнадцатью свечками.
— С виртокрутьем тебя! — запела она.
И все радостно подхватили:
— С виртокрутьем, Клебер!
Все, кроме Беатрис. Она стояла, закусив губу от досады. Лучше уйти, пока темно и никто не видит. И тут ей попался на глаза валяющийся на пуфе месье Крокроль. Вот кто за все ответит! Беатрис нагнулась, схватила кролика и побежала на кухню. Раз-два — злое дело сделано. Между тем Корантен разрезал торт на куски.
Клебер отозвал Умника в уголок, снял с руки часы и надел на руку брата.
— Они мои?
— А ты не будешь их ломать?
Умник помотал головой и стал завороженно следить за секундной стрелкой.
— Ну, Умник, который час?
— Двенадцать.
На соседней церкви пробило полночь.
Вскоре вечеринка закончилась. Умник уснул на паласе, Алексис наклюкался и дрых на диване. Клебер и Корантен проводили Захру с Джемилей. Энцо и Арья легли в постель.
— Ой! Месье Крокроль ушел!
Вопли брата разбудили Клебера.
— Что еще стряслось? Ты меня достал со своим Крокролем.
— Он ушел!
— Никуда он не ушел, после гостей в доме кавардак, валяется где-нибудь.
Через час Клебер взялся за поиски. Вскоре к нему подключился Корантен.
— Где ты его оставил, помнишь?
— Вот здесь, — Умник показал на пуф.
Позвали Энцо и Арью. Перерыли всю квартиру.
— А что это вы ищете? — спросил, поднимаясь с дивана, проспавшийся Алексис.
— Игрушечного кролика.
— Надо спросить у той рыжей девчонки.
— Беатрис?
Алексис кивнул:
— Она взяла кролика с пуфа. Мне это показалось странным, но в голове такая муть была…
Клебера захлестнул гнев. Глаза его остекленели.
— Я иду к ней.
— Постой, Клебер, — удержал его Энцо. — Можно позвонить по телефону. Давай лучше я, а то ты распсихуешься.
Энцо вышел с телефоном в руке и через минуту вернулся.
— Это она его взяла, — убитым голосом сказал он, — и выбросила в мусоропровод.
Все ошарашенно переглянулись. Первым заговорил Умник:
— Так надо за ним сходить.
— Ну да, какие мы дураки! — встрепенулся Клебер. Всей гурьбой они помчались во двор, к нише, где стояли мусорные баки, и наткнулись на консьержку — она как раз катила их на место, пустые.
— Черт! Мы опоздали! — трагически воскликнул Энцо.
— Что, месье Крокроль вылез из бака?
У кого хватит духу объяснить Умнику, что он больше никогда не увидит своего кролика?
