Мари-Од Мюрай - Умник
Обзор книги Мари-Од Мюрай - Умник
Мари-Од Мюрай
Умник
С самыми теплыми чувствами — Кристине Тьеблемон и ее ученикам, «еще маленьким, как думают взрослые, и уже взрослым, как показывает жизнь» (Жак Ижелен).
Глава 1
В которой месье Крокроль потрошит телефон
Клебер взглянул на брата. Умник тихонько шипел и фыркал — изображал, как закрываются двери метро: «Шшшш… пум!»
На очередной станции в вагон вошел человек с немецкой овчаркой на поводке и сел рядом с Клебером. Умник заерзал на сидении и сказал:
— Ой, собачка!
Владелец овчарки покосился на этого странноватого взрослого парня со светлыми глазами навыкате.
— У дяди собачка! — восторженно повторил Умник.
— Да-да, — буркнул Клебер и насупил брови, пытаясь одернуть брата.
— А можно ее погладить? — Умник протянул к собаке руку.
— Нет! — рявкнул Клебер.
Его сосед обвел взглядом братьев, соображая, что происходит.
— А у меня есть кролик, — сообщил светлоглазый парень.
— Не заговаривай с незнакомыми людьми, — шикнул на него Клебер и, поколебавшись, повернулся к человеку с собакой:
— Простите его, месье, он умственно отсталый.
— И-ди-от! — выговаривая по слогам, уточнил Умник. Сосед молча встал, потянул собаку за поводок и вышел на следующей остановке.
— Дубина, — буркнул Клебер.
— Ай-ай-ай! Нехорошее слово, — сказал ему брат. Клебер грустно вздохнул и бросил взгляд на свое отражение в стекле: приятный умный юноша в очках с тонкой оправой. Приободрившись, он откинулся на спинку сидения и посмотрел на часы. Умник, следивший за каждым его движением, засучил рукава своего свитера и уныло оглядел запястья.
— А у меня часов нету.
— И ты прекрасно знаешь почему. О, черт, выходим!
— Ай-ай-ай! Нехорошее слово.
Клебер ринулся к выходу, но перед дверью оглянулся. Умник, вскочивший вместе с ним, замер и ни с места.
— Давай быстрей! — крикнул Клебер.
— Они хотят меня разрезать!
Клебер схватил брата за рукав и вытащил из вагона. Автоматические двери сомкнулись у них за спиной. Пум!
— Промахнулись! — ликовал Умник.
Клебер потянул его к эскалатору.
— А почему у меня нет часов?
— Ты их сломал — хотел посмотреть на человечка, который сидит там внутри, помнишь?
— Ага! — Умник широко улыбнулся.
— Нашел человечка?
— Не-ет! — все так же радостно протянул Умник и застыл перед эскалатором.
Двое идущих следом пассажиров наткнулись на него и друг на друга и возмущенно закричали:
— Поживее нельзя?!
Клебер снова схватил брата за рукав и втянул на скользящие ступеньки. Сначала Умник испуганно глядел вниз и переступал с ноги на ногу. Потом убедился, что с ногами ничего плохого не происходит, и поднял голову.
— Видал? — спросил он, когда они вышли наружу. — Я совсем не боялся. А где челобречек? Почему его там не было?
— Не челобречек, а человечек, — поправил его Клебер довольно резко, чтобы пресечь возражения. И услышал, как Умник бормочет себе под нос:
— Нет, челобречек, челобречек.
Из упрямства он добрых пять минут гнусил свое:
— Челобречек, челобречек…
Клебер осмотрелся — он не очень точно знал дорогу. В Париже они жили только две недели.
— Далеко еще?
— Не знаю.
Клебер растерялся — он никак не мог сориентироваться.
Умник остановился посреди тротуара, сложил на груди руки и сказал:
— Хочу к папе.
— Папы здесь нет. Он в Марн-ла-Валле, а мы… а мы… а…
— Пчхи! — закончил Умник и, довольный своей шуткой, захихикал.
Клебер тоже усмехнулся. По уму Умник тянул года на три, в хорошие дни — на три с половиной.
— Мы в Париже. Пошли-ка скорей. А то скоро стемнеет.
— И выйдут волки?
— Да.
— А я их застрелю из левольвера!
Клебер подавил смешок. Они пошли дальше. Наконец Клебер понял, где они. Все правильно — улица Кардинала Лемуана. Им нужен дом 45.
— Не пойду, — вдруг заупрямился Умник у подъезда.
— Ну, что опять такое?
— Не хочу. Тут живет Тетибаба.
— Послушай, это наша тетя, сестра нашей бабушки…
— Она страшная.
— Ну, скорее, не очень красивая.
— И воняет.
Клебер поднес руку к домофону и задумался.
— Как там? Четыре… шесть…
— Четыре, шесть, Б, двенадцать, тысяча, сто, — затрещал Умник.
— Замолчи. Четыре… шесть…
— …девять, двенадцать, Б, четыре, семь, двенадцать…
Клебер вконец запутался.
— Ну, нажимай же, нажимай! Девять, семь, двенадцать…
Умник сам стал нажимать на клавиши как попало.
И дверь вдруг со скрипом открылась.
— Ура! Я угадал!
На самом деле из подъезда выходила полная дама. Умник оттолкнул ее и ворвался внутрь.
— Нельзя толкать людей! — крикнул Клебер. — Извинись!
Умник уже мчался вверх через две ступеньки.
На бегу он обернулся и задорно крикнул:
— Тетенька, извини! Ты слишком толстая для этой двери!
И помчался дальше. Клебер пустился вдогонку, крича на ходу:
— Нам на третий! На третий!
Умник пробежал шесть этажей вверх, потом четыре вниз, потом еще один снова вверх и, наконец, остановился на площадке, тяжело дыша и по-собачьи высунув язык. Клебер, чуть живой от усталости, на минуту прислонился к стене.
— Будешь нажимать на кнопку? — Умник ужасно боялся звонка и заранее заткнул уши.
Дверь открыла бабушкина сестра и забрюзжала:
— Что ж, входите, только я уже поужинала. Мы, старики, последний раз едим в полседьмого, не позже. Вы, молодежь, может, едите, как приспичит, а у меня режим, я ужинаю не позже…
— Чтожжжж… непожжжж… — прожужжал Умник, вторя ее скрипучим причитаниям.
— Это что еще такое? — возмутилась бабушкина сестра и замахнулась на Умника.
— Не надо, он не со зла, — вмешался Клебер.
— Я застрелю ее из левольвера!
Умник выхватил из кармана штанов сигнальный пистолет.
— Пистолет! Пистолет! — заверещала старушка.
— Он не настоящий! — поспешно сказал Клебер.
— Но убивает как настоящий. Скажу «пух!» — и ты убита, Тетибаба! Сейчас увидишь!
Умник старательно прицелился. Старушка взвизгнула от ужаса.
— Пух!
Тетибаба убежала на кухню, а Умник посмотрел на брата удивленно и гордо:
— Она меня боится…
— Прикончишь ее в другой раз.
Набив живот китайской лапшой, братья расположились в крохотной комнатушке, которую отвела им Тети-баба. Клебер достал мобильный телефон. Умник следил за ним, не отрывая глаз.
— У тебя тефелон, — сказал он с завистью. — А почему у меня нет?
— Потому что ты еще маленький, — рассеянно ответил Клебер. — Так… ноль один… сорок восемь…
— Двенадцать, три, бэ, тысяча, сто!
Клебер провел ладонью по лбу. Брат опять его сбил. Да и вообще, зачем звонить отцу? У него на все один ответ: интернат. Скажет, что Умника надо вернуть в Маликруа.
— Ку-ку! — хитреньким голосом пропел Умник.
Он сидел на кровати по-турецки и что-то прятал за спиной.
— Ку-ку! — задорно повторил он.
Из-за спины свисали два серых тряпичных уха. Умник ими помотал.
— Только этого еще не хватало, — пробормотал Клебер.
— Кто там?
— Не знаю.
Надо было продлить удовольствие.
— Кончается на «оль», — подсказал Умник.
— Моль?
— Нет!
— Король?
Умник давился смехом.
— Может, месье Крокроль?
— Да-да-да-а! — в восторге завопил Умник, что есть силы тряся старым плюшевым кроликом, так что у него едва не отвалились уши.
Зазвонил мобильник.
— Я, я, пусть я скажу «алло»! — заныл Умник.
Клебер отскочил в сторону, чтобы брат не вырвал у него трубку.
— Алло, папа?
— Нет, я, нет, я скажу «алло-папа»!
— Все хорошо, — беззаботным голосом говорил в трубку Клебер. — Мы тут с месье Крокролем… в общем, всё в порядке… Как с тетушкой? Поладили… ну, то есть не совсем…
Клебер все-таки решил кое-чем поделиться.
— Умнику она не нравится. Он хочет ее убить.
Клебер забыл, что отцу такого говорить не надо.
— Да нет, папа, конечно, не по-настоящему. Своим левольвером. Да, папа, да… Я знаю… Понимаю… Я сам этого захотел…
Он закатил глаза и изучал потолок, пока отец его поучал. Умник — непосильная тяжесть, с ним невозможно жить, необходимо отдать его в интернат.
Умник тем временем высыпал на кровать целый пакет конструктора «Плеймобиль» и занялся игрой. Но, как видно, кое-что он все-таки слышал.
— Вот этот плохо ведет, — пробормотал он, тыча в черно-белую фигурку ковбоя. — Его отдадут в интернат.
И с мрачным удовольствием принялся воспитывать ковбоя: отругал его, нашлепал, сделал ему укол и, наконец, засунул под подушку.
— Спасите! Помогите! — кричал ковбой.
