Уильям Берроуз - Мое образование (Книга Cнов)
Черная Пантера с автоматом и охотник за черепами с копьем держат незнакомца под прицелом.
-- Эй, ты, -- ну-ка марш к главному дубильщику голов на проверку благонадежности.
Департамент Безопасности разделен пополам на два помещения. С одной стороны -- проворный аудитор-сайентолог с э-метром, установленным на карточном столике.
-- Баночки возьмите в руку, будьте добры. Благодарю вас.
С другой стороны -- травяная хижина с высушенными головами на полках. Охотник за черепами становится прямо напротив агента, подняв копье. На высоком стуле восседает Карлик Смерти с телом личинки и лицом скелета. Он наклоняется и берет другую руку агента сухими электрическими пальцами.
-- Вы знакомы лично с какими-нибудь агентами ЦРУ?
Агент ошалело озирается, скользя взглядом по ссохшимся головам своих предшественников.
-- Читаемо... Что, по вашему мнению, это может означать?
-- Сама мысль об этом мне отвратительна. Уж лучше я бы с коброй подружился.
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ, -- визжит Карлик Смерти.
-- Да что вы, я всегда был коммунякой.
-- Читаемо... Что, по вашему мнению, это может означать?
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ.
-- Есть ли у Вас какие-либо недобрые мысли о Главной Оперативной Базе?.. Читаемо... Что, по вашему мнению, это может означать?
-- Да что вы, мне всегда только одного хотелось -- не лезть в чужие дела, косяки смалить.
-- Здесь еще одно считывание.
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ.
-- Вы связаны с ЦРУ? Вы являетесь агентом ЦРУ?
-- Да вы меня не так поняли. Клянусь вам честью бойскаута...
-- ЛОЖЬ. ЛОЖЬ. ЛОЖЬ.
-- ЗАПЕРЛО. Что, по вашему мнению, это может означать.
Голова агента усыхает до размеров кулака и занимает свое место на полке.
В постели с Джеймсом. Соскользнул на пол. Пижама расстегнулась, стоит. Уже в амбаре -- выглянул в решетчатую дверь и увидел кого-то похожего на пуму, но это был волк. Проверил дробовик -- заряжен ли. Оба заряда истрачены. Чулан, похожий на амбар. Встречаемся в чуланном баре в Западной Деревне. Майкл выпихнул меня из постели. Лимонный Пацан. Сохнет лимон на воздухе и в соли -- так я свободен от отчаянья и боли.
Приземлился на планете Венера с Джоном Брэди(80). Для пассажиров разбит палаточный городок. Джон спал в палатке, а я снаружи рассматривал ночное небо. На следующее утро, пока Джон спал, я погулял по палаточному городку. Перемены трудно ухватить. Брайон вершит суд в большой палатке в присутствии Фелисити и остальных. Он не принял в расчет мысль о том, что мы на Венере. Показал мне номер "Трибьюн" со статьей о парочке астронавтов-гомосексуалистов. На фотографии они похожи на двух старомодных водевильных комедиантов с задубелыми лицами. Зовут как-то вроде Митч Николс и Гарри Фрилэнд. У Гарри был номер, когда он вставал наподобие Статуи Свободы, а Митч переодевался в костюм бизона -- изображали никель. Никол и Фри. Были там и снимки их в детстве и юношестве. Фелисити сказала, что Фри, когда был маленьким, выглядел прехорошеньким -- но и тогда у него уже номер со Статуей Свободы на ура проходил.
Позднее, когда они уже учились на астронавтов, то сколотили труппу и стали выступать с двойными номерами. В статье, длиной в несколько страниц, рассказывалось, как они подверглись гомосексуальному нападению -- типа в кино на Самоцвете. На улице я походил вокруг и увидел два металлических предмета, которые уже горели.
-- Держитесь от этих штукенций подальше! -- предупредил я. Теперь уже огонь охватывал цветы и кустарник, и я добавил: -- Неопалимая купина.
Я вышел из лагеря и уже разговаривал с другой группой пассажиров. Объяснял им, как на первый взгляд обычную земную обстановку перенесли на Венеру. Показал на водное пространство.
Вернувшись, я обнаружил, что первый лагерь бросили, и теперь он совершенно безлюден, за исключением пустых палаток. Я искал его и не находил на заброшенных рынках. Однако же снаряжение мое уже лежало на кровати: теплое пальто, туалетные принадлежности, смена одежды. Я оделся. Тяжелый складной нож в карман. Вот какие-то люди подъехали к воротам. Они приветствовали меня как своего вожака, утверждая, что все они -- пассажиры с Мерцающего Корабля. Один, симпатичнее прочих, погладил мне пальцем ладонь, когда мы жали друг другу руки. Арабский мальчишка в Сокко-Чико, друг, что отвернулся, никогда не возвращается, -- вам сильно повезет, если он вернется. Мне вот в этом повезло.
С Алексом Троччи и Кафкой. У Кафки рак. Мы взяли такси до сельского клуба. Марокканец Джинджер был вышибалой и сказал, что Кафке вход воспрещен. Внутри члены клуба ели за столиком кафетерия. Я побродил вокруг, пытаясь найти выход из клуба. Какой-то лабиринт вывел меня к плавательному бассейну и турецким баням. Наконец, нашел выход и пошел по дороге. Меня догнал Алекс с дровами.
Некое место, вроде лагеря строителей или поселения на фронтире. Намек на бульдозеры, строения из гофры, палаточные бары. У меня в сапоге был старый "кольт-фронтир" 44 калибра, который затем, по пути в столовую, перекочевал мне за пояс. Какой-то человек, точно только что шагнувший из вестерна, сказал мне:
-- Тут можно существовать.
Билли ребенком на крыше... между нами улица... он собирается перепрыгнуть ее. Я вижу, что у него ничего не выйдет, и ору:
-- Нет! Нет!
Грузовик, за рулем которого -- мой отец, девяносто миль в час по извилистой дороге. В какой-то момент в лагере меня неистово клюет серая птица, крича:
-- Дикарь! Дикарь!
Он осматривает развалины Дамбы Папоротник.
-- Нужно пригнать сюда бульдозеров, Джоди. Вычистим всю эту дрянь.
Палаточные бары у меня были с собой по извилистой дороге. Билли ребенком в лагере, серая столовая. Вычистим всю эту улицу между нами.
Драка возле самого уреза темного озера, которая переместилась в студию на чердаке. Замок барахлил, и дверь запереть я не мог. У меня был револьвер. Вот дверь распахнулась -- кто-то входил. Не сама ли Смерть? Вошел Джон де К. и забрал у меня револьвер. Почему-то это оказался его расклад.
После вечеринки. Люди ушли. Та же самая студия. Я дошел до ее конца. Кто-то снаружи. Я нашел мачете. В ванной стоял конторский шкафчик, рядом с ним -- юноша. Высокий и светловолосый, с надписью "Нью-Йоркская Мастерская" на рубашке. Он шарил в этом шкафчике. Похож на Джеймса, но не вполне Джеймс. Это мальчик из Миддлтона? Он что-то говорит и улыбается, показывая на конторский шкафчик.
Та же самая студия на чердаке. Я смеялся и почему-то обвинял в том, что смеялись над мамой. Страх в темной комнате. Я иду к кровати, а Джеймс садится на постели, и я говорю:
-- Если обратишься на себя.
Он был частью меня самого. Теперь в комнате люди и женщина, в которой я узнаю старого врага. Я в постели и даю ей в третий глаз. Она мне чем-то отвечает, и мы оба смеемся, но не дружелюбно, не примирительно ни с ее стороны, ни с моей... просто открытие признание обоюдной вражды.
В Клэйтоне я выхожу пешком к Прайс-роуд, потом решаю, что слишком далеко, поворачиваю обратно. Весь город опутан старыми заграждениями из колючей проволоки. Много лет назад подпольным агентом я сражался с неприятелем, но моих заслуг так никогда и не признали и забыли меня. Никаких торжественных встреч героя. Туда впутана еще и венерианка. Мы с Джеймсом в общежитской спальне. Он разговаривает, и я в конце концов вынужден ему сказать, что разговаривать нам не следует, потому что другие спят.
Нечто вроде парка развлечений с киосками и выставками. Я останавливаюсь и заказываю сандвич, тыча рукой в тот, который хочу. Продавец откусывает от него, а потом макает сандвич в миску с какой-то размазней и вручает мне. Я говорю:
-- Ах ты межпланетный венерианский сукин сын! -- и швыряю миской ему в голову. Он выскакивает из-за прилавка. Я говорю ему, что сам тоже межпланетный, только не с той планеты. Он уже готов стукнуть меня, но говорит, что за меня заступилась Графиня. Меня отведут к друзьям.
В автобусе жду свою остановку. Наконец, приезжаем в клинику д-ра Беллоу. Внутри меня пытают... мои руки сломаны. Я говорю:
-- Зачем это, друзья? -- а мне отвечают:
-- А чего ты ожидал?
Я отбиваюсь от них, а потом мне грозят духовками.
В комнате -- лулоу (это такой зверек, похожий на опоссума, обитатель этого региона, изображен у Босха). Он кусает меня за белые теннисные туфли. Мне, кажется, удается сбежать.
Дуэль на пистолетах, в которой дуэлянты обходят большую площадь -один с одного входа, другой с другого. Площадь похожа на рынок, на Меркадо Майориста в Лиме.
Иэн остается в одном месте, а я обхожу этот район вокруг и возвращаюсь. Он говорит, что не хотел меня здесь задерживать, потому что "ничего сильно интересного в студгородке нету". Затем, в шесть часов мы приходим в Бар Студгородка, где уже собралось прилично людей.
Рыба-скорпион. Я был в пансионе и увидел на стенке двух скорпионов с длинными хвостами.
В Греции с Грегори -- выгляжу весьма хлыщевато в спортивного покроя пиджаке, слаксах, и вид у меня здоровый. Самоуверенный и хорошо одетый. Он говорит:
