Димитр Пеев - Аберацио Иктус
Антонов посмотрел в другом шкафу. И там все ломилось — прежде всего от всевозможного наитончайшего и дорогого женского белья: ночные рубашки, пеньюары, пижамы… Недавно он где-то прочел статью о преклонении перед вещами с Запада, о потребительском обществе, зараженном вещеманией. И сейчас он стоял перед блестящей иллюстрацией авторского тезиса. Всякие штучки здесь тоже были — и сложный, со многими дополнительными приставками американский аппарат для массажа, какие-то другие хитроумные приспособления, чье назначение, вероятно, не знала толком и сама Пепи. Они стояли распакованные, но явно никогда не употреблялись по своему прямому назначению…
Стало ясно: нужно приглашать специалиста, чтобы определить происхождение и цены всех предметов в этом частном музее западной бытовой и легкой промышленности. Антонов сел в холле и закурил. Ему было приятно посидеть одному и неторопливо подумать, не слыша ворчания и шуточек Консулова, не видя вопрошающих глаз Хубавеньского, ожидающего услышать от «старого волка криминалистики» очередное откровение. Вот так, сам с собой, наедине со своими мыслями…
Итак, пока у него не было никакой опорной точки в рассуждениях о том, как на самом деле развивались события, связанные со смертью Пепи, кроме показаний Сивкова. Предположим, она его встретила, ужинали вместе, принесла магнитофон из спальни, начали танцевать. Пили виски с содовой и льдом. Кто-то позвонил в дверь. Она выключила магнитофон. Позвонили еще раз. Она потушила свет. Ждали, обнявшись. Целовались. Решив, что «соседка» ушла, зажгли свет, пили еще виски, вновь танцевали… А через несколько минут этой началось.
Фосотион действует в течение одной-двух минут. С алкоголем и того быстрее. За несколько минут до смерти Пепи вновь пила виски. Значит, если верить Сивкову, это именно тот момент, когда она приняла яд. В бокале с виски! Бокал, который они нашли и в котором яда не оказалось…
Другой вариант. Допустим, Пепи сама бросила яд в свой бокал. Сивков же утверждает, что, напротив, она не могла убить себя. Предположим, он врет или не знает истинного положения дел. Они были вместе, сидели обнявшись, в темноте, когда кто-то позвонил, затем зажгли свет. Значит, он должен был видеть, как она «что-то» опустила в бокал. Нет, это совсем не так! А как?
Антонов почувствовал, что теряет нить размышлений и почва под ногами становится зыбкой. Установим твердо, продолжал размышлять он: Пепи сама себя приговорила! И Сивков не убийца. Не мог же яд сам попасть в рот Пепи! В квартире никого, кроме них двоих, не было. Доневы находились в Вене. Значит, события протекали не так, как их описывает Сивков. Выходит, он врет. Значит, он — убийца! Или… Что же получается?
Наконец, существует и третья гипотеза: Пепи отравила себя случайно. Не давая отчета в том, что принимает яд. Но как и когда могло произойти подобное? Во-первых, когда? Последние десять минут, до начала действия фосотиона, она находилась в холле с Сивковым и пила только виски. И притом из бокала, в котором не оказалось яда. Или из бокала Сивкова, вымытого им самим… По времени ничего не выходит с этой версией. Нужен интервал в одну-две минуты, а вместе с алкоголем — в одну минуту. Краткий интервал действия яда как-то исключает эту гипотезу. А если есть еще какой-нибудь неучтенный фактор?
Антонов прошел в спальню. Одна и та же знакомая ему обстановка. Что нового подскажет она? Большая двухспальная кровать с двумя маленькими тумбочками с обеих сторон. На стене, на стороне холла, висело огромное зеркало, рядом — целая выставка косметических средств на подзеркальном продолговатом столике. И маленький стульчик, на котором Пепи сидела, когда занималась своим лицом. Большой гардероб напротив. Вот и вся меблировка спальни. Окно и три двери: в холл, на балкон и в коридор с ванной. Удобно, уютно…
В шкафчике у стены находилась всякая мелочь, разные там женские принадлежности: иголки, булавки, катушки, нитки, ножнички и много разноцветных, больших и маленьких, пуговиц. В шкафчике перед зеркалом, как помнил Антонов, находились лекарства. Да, Пепи явно спала с этой стороны, там «под рукой» она держала и свои лекарства от бессонницы. А сверху находился… Стоп!
Антонов открыл ящичек.
Противозачаточное средство! Обычно оно принимается по вечерам. Именно по вечерам, не пропуская ни одного вечера. Антикон, кажется. Из ФРГ. И пустая упаковка лежала сверху… Он так взволновался, что даже присел на кровать.
Выходит, Пепи пришла в спальню не только затем, чтобы взять магнитофон, но и для того, чтобы принять антикон. Потом у нее не осталось бы времени это сделать. Приняла очередную таблетку и оставила пустую обертку. Сверху! Завтра бы утром она выбросила ее, если бы…
Сейчас он вспомнил, что тогда они все это видели. Консулов, кажется, еще спросил, а почему она не выбросила пустую упаковку. Он же ему ответил — видимо, хотела себе еще заказать. Кому заказать? Тогда им не пришло в голову, что упаковка от лекарства западного происхождения находится здесь, пустая и сверху, еще и потому, что Пепи только-только приняла последнюю пилюлю. Закончила цикл.
Ну хорошо, вошла и, прежде чем взять магнитофон, приняла пилюлю. Ну и что из этого? Пилюли антикона изготовлены в ФРГ и рассчитаны на длительный прием внутрь. Точно такие же она принимала и в тот вечер. А если та «не точно такая»? Если она не изготовлена в ФРГ, а где-то в другом месте? Здесь, у нас! Возможно ли это? Почему бы и нет? Что другое остается? Или Сивков — или пилюля была «заряжена» ядом, третьего варианта не дано…
То, что Пепи приняла антикон, когда пришла в спальню, это не только возможно, но и обязательно. Да, именно так все и было. Не исключено, что одна из пилюль была специально отравлена… Потом она стала танцевать с Сивковым. А через десять минут началось. Да-а-а… Через десять минут, а не через одну-две минуты, как положено. Симптомы должны были проявиться заранее. Если нет, то пилюля была не отравлена? А может быть, Сивков врет или… заблуждается, не может точно вспомнить, как все происходило?.. Антонов встал и принялся вышагивать по спальне. Десять минут… две минуты… одна минута… Что это значит? Несовпадение? Неужели она была не отравлена и яд каким-то другим способом достиг цели? Или что-то иное, дополнительный фактор…
Пилюля, драже антикона… Да!
Антонов даже хлопнул себя по лбу. Вот так мыслитель, черт тебя побрал! Когда много работаешь головой, можно и отупеть. Они все время считали, что яд принят в «чистом виде» и сразу же начал свое действие. А если он был старательно «упакован» в сердцевину пилюли? Сколько времени понадобится, пока ее оболочка растворится в желудке, и фосотион войдет в соприкосновение с организмом? Нужно поговорить об этом и со Станиловой и с баем Досю… Да, все это он выяснит!
Остается открытым вопрос: действительно ли последняя пилюля содержала яд в своей начинке и кто ее изготовил? Разумеется, не фармацевтическая фирма. Тогда кто? А не Доневы ли вместе со всем остальным снабжали ее еще и противозачаточными средствами? А почему бы и нет? Ведь Донев химик! И все-таки, чтобы подменить пилюлю, упаковка должна быть нарушена и разгерметизирована, а потом снова заклеена. Это не может не броситься в глаза. Впрочем, вряд ли останутся следы после такой операции… Но, наверное, на упаковке могли сохраниться отпечатки пальцев.
Антонов осторожнейшим образом взял пустую упаковку двумя пальцами, поднес к окну и принялся старательно осматривать ее. Гнезда от круглых пилюль были пронумерованы цифрами от 1 до 21, в три ряда по семь единиц. Полный цикл приема! Он увидел, что алюминиевая фольга вокруг последнего гнезда была как-то сморщена, покрыта мелкими трещинками, а на обратной стороне чуть желтоватой. Не следы ли это от клея, подмены пилюли? Но разве можно так точно имитировать ее? А разве нужно делать замену «один к одному»? Можно изготовить ее приблизительно, только чтобы она не бросалась в глаза, пока Пепи несет ее ко рту. Тем более что она уже в течение двадцати дней до того принимала их вполне спокойно, не подозревая, что каждый день приближает ее к смерти, к роковой двадцать первой пилюле. Ловко придумано… Сейчас, после того как она приняла ее, никто уже не скажет, какой она была на самом деле…
* * *
Хотя рабочее время начиналось в восемь тридцать, Антонов сегодня вошел в кабинет несколько раньше полошенного времени. Вечером он передал дело полковнику Биневу — знал, что начальник управления хотел сам просмотреть его перед совещанием. Антонову оно было не нужно, он помнил все детали, все уже передумал, все пережил. У Антонова оставался целый час, чтобы вновь переосмыслить свою гипотезу, определить ее сильные и слабые стороны.
Он достал большой лист бумаги и по всей его длине, сверху донизу, прочертил линию. Слева от нее написал «тезисы», справа — «антитезисы». То, что слева, было ясно и логично.
