Евгения Мальчуженко - Куклоиды
— Да.
— А если бы вы находились около Зеленого Дома?
— Мы не смогли бы этого сделать.
— Почему?
— Мы из мягкой резины, а у гвардейцев есть опасные для нас детали.
— Ага-а-а! Вот вы и сознались!
— В чем?
— Во всем.
— Но мы же ничего не сказали…
— Тем более. Внимание, население Кукборга! Все слышали? Только что эти злодеи признались, что будь у них возможность, они бы лишили мою гвардию признаков летучести. При этом у них хватило наглости сделать это заявление при вас, мои дорогие подданные! Какой позор!
— По-зор, по-зор! — радостно подхватили куклоиды.
— Вот видите, мой народ думает так же, как я! — Пинок победно посмотрел на близнецов, а потом обратился к толпе: — Народ мой, что делать с этим фантом?
— Ще-ко-тать, ще-ко-тать!!! — дружно отозвались куклоиды.
50
Население города заранее веселилось — такого развлечения раньше в Кукборге не было. Больше всех, однако, наслаждались происходящим животные. Их, обыкновенных жителей Зоопарка, впервые за все время существования Кукборга пригласили на беседу с самим очередным Куком! ОН назвал их, ну не только их, все равно приятно, «народ мой»! ОН попросил у них, ну не только у них, совета! От этого животные так возбудились, что даже забыли на время о грозящей всем куклоидам Свалке. Более того, они решили, что если Кук обратится непосредственно к ним — спросит, например, чего они хотят, — они скажут, о, они сразу скажут ему…
Энтузиазм животных был замечен Куком: «Эк их развезло, громче всех квакают-мяукают! Надо будет что-нибудь для них сделать…»
Что можно сделать для животных, Кук еще не продумал, не до того было. Щекотка! Пора было начинать. Он ведь по этому делу (даже если бы не королевский пост) был главным.
Кук легонько тыркнул носом в Таню-Миню, те нервно взвизгнули, их визг на той же ноте подхвачен был духовым оркестром, потом бухнули ударные, задавая ритм процедуре. Кук от ритма не отставал, население дружно прыгало и кружилось. Получился бал под открытым небом. Настоящий бал!
К сожалению, через некоторое время близнецы охрипли от воплей, а Кук устал от непривычной физической нагрузки. Расследовать ему тоже больше ничего не хотелось. Он махнул рукой и велел расходиться.
51
Разошлись довольно быстро. Лайла потопталась у своего бывшего жилища. С Клавдой ругаться не хотелось, и она окликнула Беатрисс:
— Бетка, возьми меня с собой, а? Что-то я устала. И не знаю, где эта квартира дурацкая. Возьмешь? Только до завтра.
— Пошли, если хочешь. Поможешь дойти. Такие утомительные танцы сегодня были, а тут еще пробки. Боюсь юбку порвать… Томми куда-то делся.
И они потащились к Красному Дворцу.
Площадь опустела. Почти. Пинок приводил в порядок разболтавшиеся суставы, а в двух шагах от него кучкой замерли животные. Они смотрели на него как зачарованные. Особенно Большой Эдуард. Он пристально следил за каждым движением Пинка. Это было неприятно.
— Ну, чего уставились, не насмотрелись еще на своего короля?
Получилось довольно грубо, а Пинок вспомнил, как они его совсем недавно поддержали, и, придав голосу елейную мягкость, продолжил:
— Благодарю за поддержку, животные! Все свободны! Можете идти в…
Пинок не договорил, потому что как раз в этот момент нащупал на своем королевском носу неровность. Потянул за крошечную щепочку. Неудачно. В носу, у самого основания, что-то хрустнуло. «Не берегу себя, совсем не берегу! — мелькнула мысль. — И все ради моих куклоидов, во имя их счастья…»
Животные не шелохнулись.
— Я же сказал, идите в Зоопарк… Или хотите чего? Кто у вас старший? Говори.
Вперед выдвинулся Большой Эдуард, больше, чем всегда, трясущийся (на этот раз от оказанной чести):
— Ввваше Кккукссттво, ммы хотим обратиться с просьбой.
— Обращайтесь, чего уж там.
— Ввы сейчас сказали «все свободны». Это ведь и к нам относится?
— А к кому же? Все давно уже по игровухам сидят. Только вы тут пасетесь. Дальше говори.
Большой Эдуард помялся немножко, но потом встряхнул громадными своими ушами, приосанился и быстро выпалил:
— Мы, животные, тоже хотим, чтобы нас выбирали… в Куки… как вас, Ваше Кукство.
— И всего-то?!
— Это, наверное, нарушение, но хотя бы некоторых животных можно? Вот медведи…
— А на Определяющем Балу кто будет вытанцовывать? Тоже медведи? Или ты, лопоухий?
— Я немножко танцую.
Животные утвердительно рыкнули, а два фарфоровых слоника с отбитыми бивнями покружились на «раз-два-три» — ритм хвостами отбивали львы. Пинок даже про нос забыл от удивления.
— Самоучитель помог?
— Не-ет, нас Томми-учитель тренировал.
— Ах, Томми… Понятно, что ж, я подумаю. — Он резко развернулся и, придерживая руками нос, потопал во Дворец.
За углом к нему примкнули нелетающие гвардейцы и оловянные солдатики, но Пинок этого не заметил по причине глубокой задумчивости. С Томми пора было поговорить по душам и желательно без свидетелей.
52
Томми покинул площадь одним из первых. Только задержался у группы водителей.
— Медведи, окажите мне услугу.
— Медвежью? — захохотал Серёга.
— Не обязательно. Просто пригоните мой самосвал к моей берлоге.
— Сделаем в лучшем виде, — успокоил его Майкл.
— А можно, я пригоню? — Серёга так рвался выполнить просьбу общего любимца, что даже наступил на лапу Майклу.
Майкл покачнулся, задел Люську и Дженнифер, которые всегда держались рядышком, те… В общем, через секунду все медведи усердно дрались.
— Ох, пожалуйста, прекратите, — почти простонал Томми. — Самосвал пригонит Майкл. Остальные не справятся с управлением. Я пошел. Заранее благодарю.
И он, помахав на прощание лапой, ушел.
Когда Томми скрылся за поворотом, медведи обменялись несколькими завершающими тумаками, а потом, на бегу играя в пятнашки, ринулись к Зоопарку, где уже покрылась вечерней росой оставленная там техника.
53
«Что это, — думал Томми, — усталость, возраст, обычное стечение ужасных обстоятельств? Или Пинок окончательно сошел с ума от неограниченной власти? Не знаю. И не хочу больше ничего знать. Как все надоело… Какое же слово было… еще в Итоне… Ах да, стресс. У моего брата из предыдущей жизни тоже был стресс. Нет, вспомнил, это было не в Итоне, уже здесь, в последнем городе. Перед моим Перескоком в Кукборг. Точно. К нему зашли приятели, что-то долго и громко обсуждали, а потом один из них сказал, что лучше всего стресс снимать сидя на колесах. А уж, говорит, если и это не помогает, надо садиться на иглу. Странные, конечно, способы. Однако…»
В берлоге, справа у входа, лежали три запаски к любимому самосвалу. Томми смахнул с них пыль и аккуратно водрузился. Посидел. Покачал нижней лапой. Легче определенно не стало. Некстати вспомнился детский стишок: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу. Все равно…»
«Безысходность. Колеса не помогают. Пойду искать иглу. В лесу по дороге на Свалку их сколько угодно… Душно, как душно».
Томми поднял левую верхнюю лапу, а правой потянул за хвостик молнии. Бархатная шкурка разошлась. Дышать стало легче. Томми сполз с колес и вышел на улицу. У входа темнела громада самосвала. Он обошел его со всех сторон, открыл дверку кабины…
«Нет, не хочу ехать. Прогуляюсь так».
Миновал берлоги. В лесу было темно и тихо. Томми остановился под сосной, сгреб в кучку иголки и сел на них. Но и это крайнее средство не принесло утешения.
«Ах, как я неправ. Надо же садиться не на иглы, а на иглу. И, наверное, она должна торчать…»
Он выбрал самую длинную, самую упругую иголку и по тропинке мимо Просто Лужи быстро дошел до пляжа. Там он воткнул иголку в сырой песок и осторожно сел сверху.
Больно было только сначала, в первую секунду. Облегчения он не почувствовал, стресс никуда не делся, но он, во всяком случае, перестал думать о Конституции. Тоже приятно.
Пока он так сидел лицом к Кукборгу, совершенно не думая о Конституции, к нему подкралась крошечная, просто игрушечная волна и плеснула ему в спину прохладными капельками, и намокла его прекрасная бархатная шкурка…
Томми подпрыгнул от неожиданности. Томми засмеялся. Томми отряхнулся. Настроение почему-то, он никогда не узнал почему, улучшилось. Он даже пожалел, что не с кем перекинуться парой милых и, может быть, веселых фраз…
Но ведь можно порисовать иголкой на влажном твердом песке, можно что-нибудь написать.
Он написал. Несколько слов. Про то, что у него кончился стресс.
Все равно никто из куклоидов прочесть этого не сможет… И сразу сушить шкурку. Утром… на солнышке она быстро… Как хочется спать… А вроде еще лето…
54
Через час после восхода солнца Кук стоял под сосной, той, что отбежала от своих родственниц и выросла прямо на пляже.
