Больше, чем это - Несс Патрик

— Меня ударило молнией! — вмешивается Томаш.

Реджина громко фыркает:

— Неправда.

— Откуда ты знаешь? — обижается Томаш. — Тебя же там не было.

— Как в наше время может убить молнией? Даже в Польше.

Глаза Томаша округляются от возмущения.

— Это было не в Польше! Сколько раз повторять? Мама переехала сюда на заработки и…

— Я утонул, — произносит Сет. Так тихо, что вряд ли они его слышат.

Но перебранка тут же прекращается.

— Утонул? — переспрашивает Реджина. — Где?

Сет морщит лоб:

— В Халфмаркете. Это такой маленький городишко на побережье…

— Нет, в смысле, где именно утонул. В ванне? В бассейне?

— В океане.

Реджина кивает, словно все сходится.

— Головой ударялся?

— Головой?.. — Сет вдруг осекается и трогает темя в том месте, где ударился им о скалы. — А это при чем тут?

— Я… — начинает Реджина и утыкается взглядом в недавно вытертый пол. — Я упала с лестницы. Проломила череп, когда катилась по ступенькам.

— И очнулась здесь?

Она кивает.

— А у меня — молния! — радостно сообщает Томаш. — Это как будто тебя ударили кулаком всего сразу!

— Не было никакой молнии, — возражает Реджина.

— Тогда ты не падала с лестницы! — выпаливает Томаш обиженным тоном, знакомым Сету по тысяче и одной ссоре с Оуэном.

— Значит, вы оба… — Сет не договаривает.

— Умерли, — подтверждает Реджина. — Причем получив вполне определенную травму.

Сет снова щупает голову в том месте, где приложился об скалы. Он помнит жуткую необратимость этого удара и как наяву ощущает треск ломающихся костей. Все было окончательно и бесповоротно.

Пока он не очнулся здесь.

Сейчас, конечно, никаких сломанных костей нет, это было в другом месте, с другим Сетом, и теперь под рукой лишь колючий ежик стриженых волос (у Реджины с Томашем, кстати, волосы давно успели отрасти). Больше ничего необычного, только затылочная ямка, переходящая в выступ у основания черепа.

Реджина смотрит на Томаша:

— Покажи ему.

Томаш спрыгивает с кушетки:

— Нагнись, пожалуйста.

Сет становится на колено, и Томаш, взяв его за руку, раздвигает указательный и большой пальцы на какое-то одному ему известное расстояние. От усердия он высовывает язык, снова до боли в груди напоминая Сету Оуэна.

— Вот. — Томаш прикладывает пальцы Сета к участку за левым ухом. — Чувствуешь?

— Что именно?

Как раз этим местом он ударился о камни, но там тоже ничего такого особенного, одна…

Нет, что-то есть. Шишка на кости, едва заметная, настолько крохотная, что, щупая секунду назад точно там же, Сет ее точно не обнаружил.

Шишка.

И рядом узкая вмятина на той же кости.

— Что? — шепчет Сет. — Как?..

Он готов поклясться, что там ничего подобного не было. А теперь есть, маленькие, но ощутимые шишка и вмятина, словно естественное продолжение черепа.

Почти.

— В этом месте ты проломил череп? — спрашивает Реджина.

— Да. А ты?

Реджина кивает.

— И меня туда же долбанула молния! — спешит добавить Томаш.

— Или что там было на самом деле, — бормочет под нос Реджина.

— Что это? — спрашивает Сет, ощупывая правый висок. Там ничего похожего нет.

— Мы думаем, это вроде контакта, — говорит Томаш.

— Контакта с чем?

Оба молчат.

— С чем контакта? — повторяет Сет.

— Какие сны тебе снятся? — задает наводящий вопрос Реджина.

Сет хмурится. Потом невольно отводит глаза, заливаясь краской при воспоминании о реалистичности своих сновидений.

— Сны… — Томаш понимающе похлопывает Сета по плечу. — Это тяжело.

— Как будто ты не просто их смотришь, — подхватывает Реджина, — а проживаешь заново, возвращаешься во времени.

Глаза невольно начинает жечь, горло сжимается.

— Откуда они берутся? Почему так происходит?

Реджина смотрит на Томаша, потом снова на Сета.

— Мы точно не знаем… — осторожно произносит она.

— Но у вас есть догадки.

Она кивает.

— События, которые тебе снятся… Это что-то важное?

— Да. Куда важнее, чем хотелось бы.

— Там попадаются хорошие, — встревает Томаш, — но от них тоже больно.

Сет кивает.

— В общем, все вот это… — Реджина делает замысловатый жест, словно собирая в щепоть Сетовы сны. — Вот это — еще не вся твоя жизнь.

— Что?

— Жизнь гораздо, гораздо шире. Больше. Полнее. — Она мрачно поджимает губы. — Просто ты забыл.

Почему-то Сета злят ее слова.

— Забыл, как же! Наоборот, слишком много помню. Если бы я мог хоть часть из этого забыть…

— Тогда что? Ты бы не утонул? — Реджина с саркастической усмешкой сверлит его глазами.

— Ты сама свалилась с лестницы, — слышит Сет свой голос, — или тебя столкнули?

— Ой! — Томаш отступает на шаг. — Я, кажется, что-то упустил. Почему мы ссоримся?

— Мы не ссоримся, — возражает Реджина. — Мы знакомимся поближе.

— Когда знакомятся, принято делиться тем, что знаешь, — не выдерживает Сет. — А вы кормите меня загадками и намеками на то, что вам известно куда больше меня. — Он поднимается, заодно повышая и голос: — Откуда у меня свежая вмятина в голове?

— Она не све… — начинает Томаш, но Сета уже несет:

— Почему я очнулся в гробу на чердаке своего старого дома?

— Твоего старого дома? Ты здесь раньше жил? — изумляется Реджина.

Но Сет не слушает.

— И где все остальные? Кто вы такие вообще? Откуда мне знать, что вы не заодно с тем типом из фургона?

Такого бурного негодования в ответ он никак не ожидал.

— Нет, мы не заодно! — кричит Томаш.

— Ты ничего не знаешь! — вторит Реджина.

— Так расскажите!

— Ладно! — соглашается девчонка. — Томаш не первый человек, которого я здесь встретила. Второй.

Сет чувствует непонятное ликование:

— Так где же остальные?

— Остальная. Одна. Я ее встретила до того, как нашла Томаша.

— И слава Матке Боске, что нашла, — энергично кивает Томаш. — Я совсем пропадал.

— Но до него, — повторяет Реджина, — была еще одна. Женщина. Я знала ее всего день. Один день. А потом она умерла на моих глазах. Оттолкнула меня в безопасное место и дала Водителю себя поймать, чтобы он не схватил меня. Я видела, как он ее убил. Его дубинка чем-то заряжена. Ею он и убивает. А потом увозит тело.

Томаш, нахмурившись, смотрит на Сета:

— Она не любит про это рассказывать.

— Так вот, умник, — продолжает Реджина, — откуда нам знать, что ты…

Она осекается.

Потому что до них доносится звук.

Шорох, похожий на ветер, только это не ветер.

Это урчание мотора.

Которое нарастает.

35

Они оборачиваются к окну, хотя жалюзи опущены и улицу за ними не видно.

— Нет! — качает головой Реджина, вставая. — Он никогда так долго не гонится. Теряет интерес, как только скроешься.

Звук мотора все громче — машина уже, наверное, в двух-трех кварталах.

Приближается.

Томаш, сощурившись, гневно смотрит на Сета:

— Это ты кричал! Он тебя услышал!

— Нет, вряд ли, — не соглашается Реджина. — Он просто обыскивает улицу за улицей. А теперь тише.

Они замолкают, и звук становится еще надрывнее — машина явно заворачивает за угол…

И катит к дому Сета.

Но Сет в раздумье.

Они услышали двигатель только после того, как он произнес кое-что. Когда он обвинил их в сговоре с Водителем.

И вот теперь грузовик едет сюда.

«Это я сделал? — думает Сет. — Это я сотворил?»

— Там повсюду наши следы, — подает голос Томаш. — Конечно, он догадается, где нас искать.

— Он же за рулем, — возражает Реджина. — Может, он проедет слишком быстро и не заметит…

Она не договаривает.

Потому что звук мотора умолкает прямо около дома.

Рука Томаша ныряет в ладонь Сета, вцепляясь так же, как цеплялся Оуэн, переходя дорогу. Сет чувствует, как дрожат напряженные пальцы-коротышки, видит обгрызенные под корень ногти и огромные расширенные от страха глаза.