Ричард Райт - Сын Америки
- Вчера вечером котел очень хорошо топился, - сказала Пегги. - А к утру вот остыл.
- Я сделаю, - сказал Биггер, не решаясь открыть дверцу, пока она стоит рядом в красной полутьме.
Он прислушивался к глухому реву в трубах и думал, догадывается она о чем-нибудь или нет. Он понимал, что нужно зажечь свет; но что, если при свете обнаружится в топке что-нибудь оставшееся от Мэри?
- Я сейчас все сделаю, мэм, - сказал он опять.
Он торопливо думал, придется ли убить ее, если она зажжет свет и увидит что-нибудь такое, что наведет ее на мысль о смерти Мэри. Не поворачивая головы, он заметил в углу железную лопату. У него сжались кулаки. Пегги пошла в дальний конец котельной; там, у самой лестницы, свешивалась с потолка электрическая лампочка.
- Сейчас я вам зажгу свет, - сказала она.
Он быстро и бесшумно шагнул к углу, где стояла лопата, и притаился, выжидая. Лампочка вспыхнула, ослепительно яркая; он зажмурил глаза. Пегги стояла у подножия лестницы, крепко прижимая правую руку к груди. Она была в халате и старалась запахнуть его поглубже. Биггер понял. Она даже и не думала о котле: просто ей было неловко, что он застал ее в халате.
- Мисс Долтон еще не выходила? - спросила она через плечо, поднимаясь по лестнице.
- Нет, мэм. Я ее не видел.
- Вы только что пришли?
- Да, мэм.
Она остановилась и посмотрела на него.
- А ведь машина стоит у подъезда?
- Да, мэм, - сказал он коротко, не пытаясь ничего объяснить.
- Что же, она всю ночь там простояла?
- Не знаю, мэм.
- Разве вы вчера не поставили ее в гараж?
- Нет, мэм. Мисс Долтон сказала, чтоб я ее там оставил.
- Вон что! Значит, она так и стояла всю ночь. То-то она вся в снегу.
- Должно быть, так, мэм.
Пегги покачала головой и вздохнула:
- Ну что ж, она, наверно, сейчас выйдет, ей ведь пора ехать.
- Да, мэм.
- Я вижу, сундук вы уже снесли.
- Да, мэм. Она мне вчера вечером велела снести его.
- Смотрите не забудьте его здесь, - сказала она, входя в кухню.
После того как она ушла, он еще долго не двигался с места. Наконец, вытягивая шею, точно насторожившийся зверь, он принялся осматривать подвал, проверяя, все ли в порядке. Все было так, как он оставил вчера. Он стал ходить из угла в угол, внимательно приглядываясь. Вдруг он остановился, глаза его расширились. Прямо перед ним на полу, среди багровых бликов, ложившихся от щелей в дверце топки, валялся окровавленный клочок газеты. Пегги видела? Он подбежал к выключателю, погасил свет и вернулся назад. Клочка почти не было заметно. Значит, Пегги его не видала. Теперь что с Мэри? Сгорела она или нет? Он снова зажег свет и поднял окровавленный клочок. Он оглянулся направо, налево, не смотрит ли кто, потом отворил дверцу и заглянул - с видением Мэри, ее окровавленной шеи у него перед глазами. Нутро топки дышало и вздрагивало под натиском угля. Но никаких следов тела не было видно, хотя образ его неотступно стоял перед глазами между ним и грудой пышущих жаром углей. Как продолговатый холмик земли над свежей могилой, уголь словно повторял очертания тела Мэри. Казалось, если он только копнет этот красный продолговатый холмик, уголь осыплется, и тело Мэри, нетронутое, откроется взгляду. Уголь лежал так, словно на месте сгоревшего тела осталась пустота, вокруг которой горячая зола образовала плотную корку, сохранив в объятиях угля все изгибы тела Мэри. Он зажмурил глаза и вдруг заметил, что все еще держит в руке окровавленную бумажку. Он поднес ее к раскрытой дверце, и тягой ее вырвало у него из рук; он следил, как она закружилась в раскаленном дрожащем воздухе, задымилась, почернела, вспыхнула и исчезла. Он выключил вентилятор: теперь уже нечего было опасаться запаха.
Он закрыл дверцу и повернул рычаг, регулирующий подачу угля. Тарахтенье мелких кусков о жестяные стенки желоба громко отдалось у него в ушах, и в ту же минуту тлеющий продолговатый холмик стал чернеть, потом вспыхнул и развалился под напором угля, который вихрем врывался в топку. Он повернул рычаг и выпрямился; пока все шло хорошо. Если только никому не вздумается мешать золу в топке, все будет хорошо. Сам он не хотел трогать ее, боясь, что там еще осталось что-нибудь от Мэри. Если и дальше все так пойдет, к вечеру Мэри сгорит без следа, и ему нечего будет больше опасаться. Он повернулся и взглянул на сундук. Ах, да! Не забыть бы! Сейчас же надо спрятать у себя в комнате эти коммунистические брошюры. Он бегом поднялся по лестнице и аккуратно, бережно уложил брошюры в угол комода. Да, да, нужно уложить их пачкой, как они были. Никто не должен подумать, что он читал их.
Он вернулся в подвал и нерешительно постоял у котла. У него было такое чувство, что он упустил что-то и это что-то непременно его выдаст. Может быть, нужно вытряхнуть золу? Да. Если забьет решетку, огонь не будет гореть как следует. Он наклонился к торчащей внизу ручке зольника, но в эту самую минуту лицо Мэри, живое, каким он видел его на подушке в синеватом сумраке комнаты, глянуло на него из тлеющих углей, и он поспешно выпрямился; голова у него закружилась от страха и сознания вины. Пальцы свело; он уже не мог вытряхнуть золу. Его потянуло на воздух, прочь из этого подвала, где стены, казалось, с каждой минутой обступали его все теснее, мешая дышать.
Он вернулся к сундуку, ухватил его за одну ручку и поволок к двери, потом взвалил на спину, снес в машину и укрепил в багажнике. Он посмотрел на часы: было двадцать минут девятого. Теперь надо сесть и дожидаться Мэри. Он забрался на сиденье и подождал пять минут. Надо бы позвонить. Он посмотрел на ступени бокового крыльца и вспомнил, как Мэри споткнулась тут вчера и как он поддержал ее. Вдруг он невольно вздрогнул - яркий сноп лучей ударил с неба, и снег вокруг заиграл, заплясал, заискрился - целый мир волшебной немой белизны. Уже поздно! Нужно войти и спросить мисс Долтон. Если он будет дожидаться слишком долго, покажется, будто он знает, что она не придет. Он вылез из машины и поднялся на крыльцо. Он посмотрел в стекло двери: никого не было видно. Он дернул дверь, но она оказалась запертой. Он нажал кнопку и услышал глухой удар гонга в доме. Он подождал еще с минуту, потом увидел Пегги, спешившую по коридору. Дверь отворилась.
- Что, она не выходила еще?
- Нет, мэм. А уже пора ехать.
- Подождите. Я сейчас ее позову.
Пегги, все еще в халате, стала подниматься по лестнице, той самой лестнице, по которой вчера он тащил наверх Мэри и по которой спускался вниз, спотыкаясь под тяжестью сундука. Но вот Пегги показалась снова, только теперь она двигалась гораздо медленнее. Она подошла к двери.
- Ее нигде нет. Может быть, она уже уехала? Она вам как говорила?
- Она сказала, что я утром отвезу ее на вокзал, и велела снести сундук вниз, мэм.
- Странно! Ее нет ни в ее комнате, ни в спальне миссис Долтон. А мистер Долтон еще спит. Вы точно знаете, что она уезжает сегодня утром?
- Да, мэм. Так она мне сказала вчера.
- И велела вам снести вниз сундук?
- Да, мэм.
Пегги задумалась, глядя мимо него на засыпанную снегом машину.
- Что ж, берите сундук и поезжайте на вокзал. Может быть, она не ночевала дома.
- Да, мэм.
Он повернулся и стал спускаться с крыльца.
- Биггер!
- Вы говорите, она вам велела оставить машину здесь на всю ночь?
- Да, мэм.
- Она что, собиралась еще куда-нибудь ехать?
- Нет, мэм. Видите ли, мэм, - сказал Биггер, нащупывая почву, - в машине _он_ сидел...
- Кто?
- Молодой джентльмен.
- Ага, понятно. Ну поезжайте на вокзал. Мэри, видно, опять что-то накуролесила.
Он сел в машину, дал задний ход и, выехав на заснеженную улицу, повернул к северу. Ему хотелось обернуться, взглянуть, смотрит ли Пегги ему вслед, но он не посмел. Ей может показаться, что он заподозрил неладное, а это сейчас не входило в его расчеты. Ну хорошо, хоть одна уже думает так, как ему нужно.
Он доехал до Ла-Салльского вокзала, поставил машину в узкий проход между другими машинами, отнес сундук в камеру хранения и подождал, пока ему выписали квитанцию. Он подумал, что будет, когда они увидят, что никто не приходит за сундуком. Может быть, они дадут знать мистеру Долтону? Ладно, там видно будет. Он свое сделал. Мисс Долтон просила его отвезти сундук на вокзал, он и отвез его на вокзал.
Он ехал обратно так быстро, как только можно было по засыпанной снегом мостовой. Ему хотелось быть на месте, чтоб видеть все, что произойдет, чтоб самому считать пульс времени. Он въехал во двор, поставил машину в гараж, запер ворота и остановился, раздумывая, куда пойти - в свою комнату или в кухню. Лучше прямо отправиться в кухню, как будто ничего не случилось. Он еще не завтракал - для Пегги, - и его приход в кухню будет вполне естественным. Он прошел через подвал, помедлив, чтоб взглянуть на раскаленный котел, поднялся по лестнице и бесшумно переступил кухонный порог. Пегги стояла у газовой плиты, спиной к нему. Когда он вошел, она оглянулась:
