Марат Басыров - Печатная машина
Войдя в комнату менеджеров, я уселся напротив одного из них.
— Привет, Наташ.
Она подняла взгляд с бумаг на меня. Я улыбался. В верхнем ряду справа не хватало зуба.
— Ты себя в зеркале видел?
— И?
Она глядела на меня, как на таракана. Но я был хорошим тараканом. Таким, без которого она не могла обойтись.
— Сергей, я не знаю, что я с тобой сделаю.
Наклоняясь над столом, я приблизился к ее лицу.
— Обожаю ролевые игры. Ты госпожа, я раб. Все, что угодно.
— О-почки! — сзади кто-то засмеялся.
Наталья встала, обошла стол и, взяв меня за воротник, выдернула в пустой холл.
— Если ты думаешь, что ты пуп земли, я завяжу тебя на другом месте, — ее лицо исказилось от бешенства.
— Пусти, — попросил я. — Слышишь?
Она разжала пальцы.
— Че ты заводишься, Наташ? Че случилось?
— Да пошел ты, — сказала она, складывая руки на груди. — Документы готовы?
Я кивнул.
— Ес.
— Где?
— В машине.
Она снова посмотрела на меня. Теперь уже как на ненормального.
— Ты что, в таком состоянии машину водишь?
— А что? — пожал я плечами.
Она открыла рот, собираясь убить меня каким-нибудь словом, но нужное либо не нашлось, либо в этот момент было еще занято.
— Серег, — охранник Олег выглянул из коридора, ведущего на улицу. — Там тебя спрашивают.
— Окей, — кивнул я. — Сейчас.
Потом снова обернулся к Наташке.
— Наташ…
— Иди ты… и зажуй свой перегар, — она уже успокоилась и сейчас в чем-то незримо напоминала мне мою мать.
Может быть, поэтому я никак не мог сделать в ее сторону последнего шага…
На улице меня дожидался мой давний клиент. Иваныч. С последней нашей сделки он сильно сдал.
— Иваныч, ты ли это? — я пожал его грязную ладонь.
На нем была хрен знает какая куртка, хрен пойми какие штаны и ботинки. Он выглядел очень плохо.
— Дело есть, Сережа. Давай где-нибудь присядем.
Его голос был под стать его виду.
Я с тоской посмотрел на часы.
— Иваныч, у меня через час нотариат.
— Сереж, умоляю. Ты должен меня понять.
— Ну, хорошо.
Мы познакомились с ним примерно год назад. У него была двухкомнатная квартира в центре. Престижный район, окна на канал, все дела. Не знаю, как это получилось, но он остался совсем один. Пятидесятилетний тихий мужик, сирота, в роскошной квартире. Казалось, что еще нужно для полного счастья? Но вот он пришел в наше агентство — я в тот день был дежурным — и попросил помочь поменять его жилье на однокомнатную (тоже в центре) с доплатой. Вариант нашелся реактивно — все были довольны, и мы расстались с ним друзьями. Через три месяца он нарисовался снова — ему опять нужны были деньги. Алкоголь высасывал их из него, как пылесос. Я подыскал ему убитую однушку на окраине спального района. «Остановись, — сказал я ему тогда. — Иваныч, ты смотришь в пропасть. Попридержи лошадок». Лошадками он управлял ровно два месяца. Комната, в которую он в результате последней операции с недвижимостью заехал, должна была стать окончательным в его жизни пристанищем. Она была неразменная, как копейка.
И вот он снова стоял перед моими очами.
— Сережа, — Иваныч горячо шептал мне в самое ухо. — Последний раз, Сережа.
Я качал головой. Последним разом был предыдущий. Я не мог своими руками открыть дверь ада и запнуть его туда. Пусть этим займется кто-нибудь другой.
Мы стояли за круглым столиком в шалмане недалеко от места, где я работал. Я взял ему триста водки, сам же, морщась, цедил отвратный коньяк.
— Ты горишь, Иваныч, — внушал я ему. — Ты же, блядь, дымишься весь!
— И что, — он хлебал водяру, как простую воду. — И пусть. Сережа, помоги!
— Я не могу. Ты будешь потом приходить ко мне каждую ночь.
— Не буду, Сереж. Клянусь, не буду!
С другой стороны, если ему отказать, он найдет другого, который с удовольствием отнимет у него последнее.
С-с-сука! Он загонял меня в угол, и я ненавидел его, себя и свою работу.
— Ладно, Иваныч, вот что… Давай, заходи завтра, хорошо? Что-нибудь придумаем.
Дав ему немного денег, я поспешил в агентство, по дороге купив и перелив во фляжку нормального коньяка. Приближалось время нотариата…
Сделка была большая. В цепочке было семь звеньев, три из которых вел я.
Клиенты уже начали собираться.
Я работал с ними вплотную три месяца и кое с кем успел породниться.
— Привет, Серж, — ко мне подходила улыбчивая толстушка.
— Привет, дорогая, — я убрал ее ладошку (с ума сошла!) со своего живота. — Тихо, держи себя в руках.
— Ты мне не звонишь. Не пишешь.
— Ты что, пьяна? — я оглянулся и заметил брезгливый взгляд Наташи.
— На себя посмотри.
Что правда, то правда. Я был немного того.
Но у меня была уважительная причина.
Меня накрывала тоска.
Процедура нотариата довольно утомительна, кто через нее проходил, тот знает, о чем я говорю. Единственным удобством было то обстоятельство, что нотариус оформлял сделку не в конторе, а прямо в нашем агентстве. А так как участвующих в ней сторон было много, ближайшие четыре часа я был очень занят.
Наконец, все закончилось. Три месяца работы подошли к концу, меня ждал солидный гонорар. Я мог хоть сейчас получить свои деньги, послать всех к чертям и купить билет на Кубу.
«Найду себе девочку и увижу океан».
Я зашел в туалет и допил остатки из фляжки.
— А теперь прошу всех отметить окончание нашей сделки, — пригласила Наташа всех участников в нашу столовую, где уже был накрыт стол.
Еще ни один счастливый клиент не отказался от такого приглашения. Еда и напитки были из ресторана, все отменного качества.
Под одобрительный гул все потянулись туда.
— А тебе, — менеджер преградила мне дорогу, — уже хватит.
— Ну что вы, Наталья Юрьевна, — со всех сторон посыпались голоса. — Это же главное лицо. Как можно без Сергея?
Вот так. Я нагло щерился в ее сторону и виновато поднимал брови. Видишь, девочка, как меня ценят люди? Смотри, милая, может, это хоть чему-то тебя научит.
Мы расселись за столом, и понеслись тосты. Я знал сценарий от и до, и мне было скучно. Сидел между собачниками, которые из городских квартир переезжали в частные дома, и мысли о Кубе крутились в моей башке. «Я могу улететь хоть завтра», — думал я.
— Сергей, ты почему не пьешь? — кричал мне в ухо уже пьяный в хлам собачник, тот, что сидел от меня слева. — Так не годится, — грозил он пальцем.
Как-то он быстро напился. Я кивал ему и опустошал свою рюмку. Собачник чему-то радостно смеялся. Он еще не представлял, что его ждет впереди, а я уже видел этого мужика сидящим на рельсах, обхватившим в отчаянии руками свою лысеющую голову.
Сколько я перевидал таких бедолаг. Они что-то меняли в своей жизни в надежде на лучшую участь, но не могли понять, что меняться нужно было им самим.
— Сереженька, дай я тебя поцелую.
Они целовали меня так, как будто я был главным звеном в их цепи. Как будто, целуя меня, они прикасались губами к той легкости и удаче, которые, как им казалось, я нес в себе. Они и не подозревали, над какой помойной ямой они склонялись. Я наливал и пил снова.
Потом кто-то из операторов включил музыку, и все стали приглашать друг друга танцевать. Все уже были пьяны и раскованны. Это могло закончиться довольно грубо, и я каждый раз спрашивал себя: на хрена все это было нужно?..
— Сергей, ты сейчас отдашь мне ключи от машины.
Мы стояли с Наташкой в тесном коридорчике перед туалетом. Она требовательно смотрела мне в глаза. Ключи? Ей нужны ключи? Не вопрос. Но вот ключи ли ей были нужны на самом деле?
Мне хотелось взять ее за локоть, затолкать в туалет и закрыться с ней изнутри. Будь на ее месте кто-нибудь другой, я сделал бы это не раздумывая.
Вынув ключи из кармана, я покачал ими перед ее носом.
— За поцелуй.
— Перебьешься.
Вдруг мне пришла мысль, что мы можем махнуть на Кубу с ней вдвоем. Плюнуть на все и махнуть. Почему нет?
— Нет, — сказала она, когда я взял ее за локоть.
— Что «нет»? — не понял я.
— Все нет, — холодно глядя мне в глаза, ответила Наташка. — О чем бы ты ни подумал.
Но я уже не думал ни о чем…
Открыв глаза, я сразу понял, что со мной что-то не так. Что произошло что-то страшное.
Я попробовал сориентироваться.
Было темно.
Я напряг зрение.
Я лежал на каменном полу.
В камере.
Обе руки ныли от боли в запястьях.
Левая была туго перевязана, правая — прикована к металлическому кольцу в стене.
До двери было метра три.
В ней было вырезано маленькое круглое отверстие, через которое проникал свет.
Я попытался вспомнить, как сюда попал, но в голове зияла пустота.
Пустота, рождающая ужас.
Натянув цепочку наручников, я сел и прислонился к стене.
