Бернард Шоу - Другой остров Джона Булля
женой. (В отчаянии.) Я не могу вас заставить. Я бессилен. Я ничего не
могу. Вы не имеете права разрушать мою жизнь. Вы... (Истерическая
спазма прерывает его речь.) Нора (в испуге). Не собираетесь ли вы заплакать? Я никогда не думала, что
мужчины могут плакать. Пожалуйста, не надо. Бродбент. Я не плачу. Я-я-я... я предоставляю это вашим сентиментальным
ирландцам. Вы думаете, я бесчувственный, потому что я сухой, сдержанный
англичанин и не умею красно говорить о своих чувствах? Нора. Мне кажется, вы сами не знаете, что вы за человек. Кем-кем, а
бесчувственным вас не назовешь. Бродбент (обижен). Вы сами бесчувственная! Вы такая же бессердечная, как
Ларри! Нора. А что я должна была сделать? Броситься вам на шею, как только вы
сказали первое ласковое слово? Бродбент (бьет кулаком по своей непонятливой голове). Какой же я дурак!
Какая же я скотина! Ведь это только ваша ирландская застенчивость. Ну
конечно! А на самом деле вы согласны? Ведь да? А? Правда? Да, да, да? Нора. Неужто вам непонятно, что я теперь могу остаться старой девой, если
предпочту эту участь, но замуж мне уже ни за кого нельзя выйти, кроме
вас? Бродбент (хватает ее и стискивает в объятиях с глубоким вздохом облегчения и
торжества). Ну, слава богу! Вот и отлично! Я так и знал, что в конце
концов вы тоже поймете, как это будет хорошо для нас обоих. Нора (испытывая лишь неудобство, а отнюдь не восторг от его пылкости). Вы
ужасно сильный и, право, злоупотребляете своей силой... Я совсем не о
том думала, хорошо это будет для нас или нет. Когда вы меня здесь
застали и я позволила вам приласкать меня и поплакала у вас на груди, я
это сделала просто так - ну, потому, что была несчастна и мне так
хотелось утешения! Но как же я после этого позволю другому мужчине
дотронуться до меня? Бродбент (растроган). Это очень мило с вашей стороны, Нора. В высшей степени
деликатно и женственно. (Рыцарски целует ей руку.) Нора (глядя на него вопросительно и с некоторым сомнением). А вы сами - если
бы вы позволили женщине плакать у себя на груди, ведь до другой вы уже
не могли бы дотронуться? Бродбент (несколько смущенно). Конечно, я бы не должен. Мне бы не следовало.
Но, по совести говоря, если мужчина - сколько-нибудь приятный мужчина,
то его грудь - это крепость, которой приходится выдерживать не одну
осаду. По крайней мере это так у нас, в Англии. Нора (сухо, с раздражением). Так лучше вам жениться на англичанке. Бродбент (морщась). Нет, нет! Англичанки, на мой вкус, слишком прозаичны,
слишком материальны - просто какие-то ходячие бифштексы. Меня влечет к
идеальному. А у Ларри как раз противоположный вкус. Он любит
плотненьких и бойких, таких, чтобы сами шли ему навстречу. Это очень
удобно: мы поэтому никогда не влюблялись в одну и ту же женщину. Нора. Вы смеете говорить мне в глаза, что вы уже раньше были влюблены? Бродбент. Господи! Ну конечно, был. Нора. Я не первая ваша любовь? Бродбент. Первая любовь - это всегда капелька сумасбродства и очень много
любопытства; ни одна уважающая себя женщина на это не польстится. Нет,
моя дорогая Нора, с этим я давно покончил. Любовные истории всегда
кончаются ссорой. А мы не будем ссориться. Мы построим прочный семейный
очаг - муж и жена, комфорт и здравый смысл, ну и, конечно, сердечная
привязанность. А? (Обнимает ее уверенным жестом хозяина.) Нора (уклоняясь, холодно). Я не хочу подбирать остатки после другой женщины. Бродбент (не выпуская ее). Никто вас не просит, сударыня. Я еще ни одной
женщине не предлагал руки. Нора (строго). Почему же вы этого не сделали, если вы порядочный человек? Бродбент. Видите ли, они по большей части были уже замужем... Успокойтесь. Я
никому не сделал зла. А кроме того, нехорошо все валить на меня одного.
Ведь у вас тоже небось были одно-два увлечения? Нора (ощущая укор совести). Да. Я не имею права быть слишком разборчивой. Бродбент (смиренно). Нора, я знаю, что я вас не стою. Ни один мужчина не
стоит женщины, если она по-настоящему хорошая женщина. Нора. О, я не лучше вас. Я должна вам признаться... Бродбент. Нет, нет, только не признавайтесь; гораздо лучше без этого.
Давайте, и я вам не буду ни в чем признаваться, и вы мне тоже. Полное
доверие и никаких признаний - лучший способ избежать ссор. Нора. Не думайте, что это что-нибудь такое, чего я должна стыдиться. Бродбент. Я и не думаю. Нора. Никого больше не было возле меня, кого бы я могла полюбить; поэтому я
и оказалась такой дурочкой и вообразила, будто Ларри... Бродбент (сразу отметает эту возможность). О, Ларри! Из этого бы все равно
ничего не вышло. Вы не знаете Ларри так, как я его знаю, дорогая. Он
решительно не способен радоваться жизни; он не сумел бы сделать женщину
счастливой. Умен, как бес, но жизнь для него слишком низменна; он
никого и ничего не любит. Нора. В этом я убедилась. Бродбент. Ну конечно. Нет, дорогая, поверьте мне, это счастье для вас, что
вы с ним развязались. Вот! (Сгребает ее в охапку и прижимает к груди.)
Здесь вам будет гораздо лучше. Нора (привередничая, как истая ирландка). Не надо. Мне это не нравится. Бродбент (неукротимо). Привыкнете - и понравится. Не сердитесь на меня: это
непреодолимая потребность моей природы - время от времени кого-нибудь
потискать. А вам это полезно - у вас от этого разовьются мускулы и
фигура станет лучше. Нора. Ну-ну! Это такие манеры у вас в Англии? Вам не стыдно говорить о таких
вещах? Бродбент (теперь он окончательно разошелся). Ни капельки! Честное слово,
Нора, жизнь - великолепная штука! Пойдем погуляем, что тут сидеть в
душной комнатушке. Мне здесь тесно! Я жажду простора! Идем. Ну, раз,
два, три - поехали! (Подхватывает ее под руку и увлекает в сад, как
ураган сухой листочек.)
В тот же вечер, попозже, на холме возле большого камня
кузнечик снова наслаждается солнечным закатом. Но теперь
нет ни Кигана, который развлекал бы его беседой, ни
Патси Фарела, в которого он мог бы вселить страх. Он
поет в одиночестве, пока на холм не поднимаются рука об
руку Нора и Бродбент. Бродбент по-прежнему весел и
самоуверен; Нора же, почти в слезах, отворачивается от
него.
Бродбент (останавливается, вдыхая горный воздух). Ах! Прекрасный вид!
Отличное местечко! Самое подходящее для отеля и спортивной площадки.
Сюда мы приезжали бы играть в гольф. С пятницы до вторника, плата за
билет включается в стоимость пансиона... Знаешь, Нора, я этим займусь,
честное слово. (Смотрит на нее.) Что с тобой? Устала? Нора (не в силах удержать слезы). Никогда в жизни мне не было так стыдно. Бродбент (удивлен). Стыдно? Чего? Нора. Боже мой! Как ты мог таскать меня по всему городу и всем говорить, что
мы помолвлены, и знакомить меня с самыми последними людьми, и
позволять, чтобы они пожимали мне руку, и поощрять их бесцеремонность?
Не думала я дожить до такого срама - за руку здороваться с Дуланом
среди бела дня на главной улице Роскулена! Бродбент. Но, дорогая, ведь Дулан - трактирщик; в высшей степени влиятельный
человек. Кстати, я его спросил, будет ли его жена завтра дома. Он
сказал, что будет; так что завтра ты, пожалуйста, возьми машину и
поезжай к ней с визитом. Нора (в ужасе). Это чтобы я поехала к жене Дулана? Бродбент. Ну да, конечно; придется съездить ко всем их женам. Надо будет
достать списки избирателей. У кого нет права голоса, к тем, понятно,
незачем заезжать. Ты, Нора, настоящая находка для избирательной
кампании; ты тут считаешься богатой наследницей, им будет страшно
лестно, что ты приедешь. Тем более что раньше ты ведь никогда до них не
снисходила? Нора (возмущенно). Никогда! Бродбент. Нам теперь нельзя быть слишком гордыми и замкнутыми. Истинная
демократичность и внимание ко всем избирателям без различия классов!
Нет, до чего мне везет, а? Я женюсь на самой очаровательной женщине во
всей Ирландии, и оказывается, что ничего лучше я не мог придумать для
успеха избирательной кампании. Нора. И ты, значит, согласен, чтобы я всячески унижалась, лишь бы тебе
пройти в парламент? Бродбент (из него так и брызжет энергия). Подожди, вот увидишь, какая это
зажигательная штука - выборы! Сама все сделаешь, только бы я прошел. А
потом, разве тебе не приятно будет, когда люди станут говорить, что,
мол, Том Бродбент всем обязан жене, она его провела в парламент! А
может быть - почем знать?- и в кабинет министров, а, Нора? Нора. Видит бог, мне не жалко денег! Но опускаться до самого простого
люда... Бродбент. Для жены депутата, Нора, нет простых людей, если только они имеют
право голоса. Не огорчайся, дорогая. Тут ничего нет плохого, иначе
разве я бы тебе позволил? Самые порядочные люди так делают. Все так
делают. Нора (кусая губы, смотрит вниз с холма, нисколько не убежденная и все еще
