KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Разное » Густав Майринк - Белый Доминик

Густав Майринк - Белый Доминик

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Густав Майринк, "Белый Доминик" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Вдруг я снова оживаю; мои мысли бешено скачут. "Это- го не может быть, - говорю я себе, - это всего лишь безумный сон! "

Я хочу остановиться и повернуть назад, но тело мое рвется вперед.

Я бегу по узкому проходу к воде. На берегу лежит лодка.

Два каких-то человека стоят рядом.

"Как долго плывет бревно из столицы до нашего горо- да? " - хочу я их спросить.

Я стою перед ними и смотрю на них. Они удивленно ус- тавились на меня, но я не могу произнести ни слова, потому что в глубине моего сердца звучит голос Офелии:

"Разве ты сам не знаешь лучше всех остальных, когда я приду? Разве я заставляла тебя когда-нибудь ждать, мой мальчик? "

И тут во мне появляется уверенность, твердая, как скала и ясная, как солнце, развеивающая все сомнения, как будто сама природа во мне ожила и кричит мне:

"Сегодня ночью, в одиннадцать часов! "

Одиннадцать! Этого часа я с таким нетерпением ждал каждый вечер когда-то.

Как и в тот раз, лунный свет отражается в реке. Я сижу на садовой скамейке, но теперь я больше не жду, как раньше, потому что теперь я слился с потоком самого вре- мени. Зачем мне теперь желать, чтобы оно шло быстрее или мед- леннее!

В Тайной Книге Чудесного написано: последняя просьба Офелии должна быть исполнена! Эта мысль настолько потрясает меня, что все, что произошло смерть Офелии, ее письмо, моя скорбь, трагическая просьба похоронить ее труп, страшная пус- тыня жизни, которая лежит передо мной - все это меркнет перед нею!

Мне кажется, что мириады звезд там, наверху - это глаза всезнающего архангела, который бдительно наблюдает сверху за мной и за ней. Близость какой-то бесконечной силы пронизывает меня. В руках этой силы все вещи лишь живые ин- струменты! Дуновение ветра касается меня и я чувствую, как он говорит мне: спускайся к берегу и отвяжи лодку!

Никакие мысли не сковывают более мои действия. Я как будто вплетен в окружающую природу и прекрасно понимаю ее та- инственный шепот.

Медленно я гребу к середине реки.

Сейчас она появится!

Какое-то светлое пятно приближается ко мне. Белое застывшее лицо с закрытыми глазами виднеется на гладкой по- верхности воды, как отражение в зеркале.

Затем я достаю из воды умершую и кладу ее в свою лодку.

Глубоко в мягком чистом песке перед нашей любимой скамейкой на ложе из ароматных цветков акации кладу я ее и укрываю зелеными ветвями.

Лопату я утопил в реке.

IX

О Д И Н О Ч Е С Т В О

Я думал, что уже на следующий день весть о смерти Офелии станет известной в нашем городе и распространится, как лесной пожар. Но проходили неделя за неделей, и ничто не менялось.

Наконец я понял: Офелия ушла из жизни не сказав об этом никому кроме меня.

Я был единственным живым существом на земле, которому бы- ло известно о ее смерти.

Меня наполняла какая-то странная смесь неописуемого оди- ночества и ощущения внутреннего богатства, которым я ни с кем не мог поделиться.

Все люди вокруг меня, и даже мой отец, казались вырезан- ными из бумаги фигурками: как будто они вообще не имели ника- кого отношения к моему бытию и являлись лишь декорациями.

Когда я часами сидел на скамейке в саду, согретый посто- янной близостью Офелии, я грезил и представлял: здесь, у мо- их ног, спит ее тело, которое я так горячо любил! И при этом меня охватывало глубокое удивление оттого, что я не ощущал никакой боли.

Как тонка и верна была ее интуиция, когда во время нашей лодочной прогулки она просила похоронить себя здесь и никому не выдавать это место.

И сейчас только мы вдвоем - она по ту сторону, а я здесь, на земле знали об этом, и эта тайна так глубоко нас соеди- няла, что я не ощущал смерть Офелии как ее телесное отсутс- твие.

Когда я представлял себе, что она могла бы покоиться не здесь, а на городском кладбище, под надгробным камнем, окру- женная покойниками, оплакиваемая своими родными, эта простая мысль как острый клинок, вонзалась в мою грудь и отгоняла ощущение духовной близости с ней в необозримые дали.

Вскоре я приобрел твердую уверенность в том, что неопре- деленное чувство, говорящее, что смерть - это только темная преграда, а не непреодолимая бездна между видимым и невиди- мым, превратится в ясное знание, если люди будут хоронить близких не на общественных кладбищах, а в местах, доступных и известных только им одним.

Если мое одиночество становилось слишком острым, я вспо- минал ночь, когда я предал земле тело Офелии. И мне казалось, что я похоронил тогда сам себя, и теперь я - только призрак, блуждающий по земле и не имеющий ничего общего с обычными людьми из плоти и крови.

Бывали мгновения, когда я говорил себе: ты - это больше не ты; какое-то другое существо, чье рождение и бытие отделено от тебя веками, неудержимо, все глубже проникает в тебя, зав- ладевает твоей оболочкой, и вскоре от тебя вообще ничего не останется, кроме воспоминания, свободно парящего в мире прош- лого, которое будет для тебя опытом совершенно незнакомого тебе человека.

"Это первопредок воскресает во мне, " - понимал я. Когда я смотрел на облака, часто перед моим взором вставали картины незнакомых стран и неизвестных пейзажей, день ото дня становившихся все более отчетливыми.

Я слышал слова, которые я улавливал каким-то внутренним органом, и они казались мне понятными. Я воспринимал их как земля принимает и хранит семя, чтобы затем взрастить его. Я переживал их так как будто кто-то говорил мне:

"Однажды ты поймешь эти слова во Истине. "

Эти слова исходят из уст странно одетых людей, которые кажутся мне старыми знакомыми, хотя я, конечно, не мог ви- деть их в этой жизни. Хотя эти слова возникают где-то очень далеко, в давнем прошлом, они настигают меня, внезапно заново рождаясь в настоящем. Я вижу устремленные в небо горные цепи, чьи ледяные пики бесконечно тянутся все выше и выше, за пелену облаков.

"Это - крыша мира, - говорю я себе, - таинственный Тибет". Потом появляются бескрайние степи с верблюжьими каравана- ми; азиатские монастыри, затерянные в одиночестве; жрецы в желтых одеждах с буддийскими ритуальными мельницами в руках; скалы, в которых высечены гигантские статуи сидящего Будды; речные потоки, которые, казалось, появлялись из бесконечности и текли в бесконечность; берега страны лесовых холмов, чьи вершины были плоские, как столы, как будто их скосили чудовищной ко- сой.

"Это страны, вещи, люди, - думал я, - которые, должно быть, видел основатель моего рода, когда он еще странствовал по земле. Сейчас, когда он вселяется в меня, его воспоминания становятся также и моими. "

Когда по воскресеньям я встречал молодых людей - моих ро- вестников, и был свидетелем их влюбленности и жизнерадостнос- ти, я прекрасно понимал то, что они переживали, но внутри ме- ня царил абсолютный холод. Это не был холод, который сковывает, как память о переживании мертвящей боли, но это и не был холод старости, в которой слабнут жизненные силы.

И однако я чувствовал в себе властного древнего старца, чье присутствие ни на миг не оставляло меня. И часто, когда я смотрел на себя в зеркало, меня пугало смотревшее на меня от- туда юное лицо, без малейших признаков прожитых лет. Во мне отмерли только те связи, которые привязывают людей к радостям земной жизни, сам же холод во мне исходил из других невидимых регионов, из далекого мира, который есть родина души моей.

Тогда я еще не мог правильно определить то состояние, в котором находился. Я не знал тогда, что это было то самое за- гадочное и магическое превращение, описание которого можно часто встретить в житиях христианских и других святых, при том, что обычно глубина и жизненная значимость этого остаются непонятыми.

Я не чувствовал никакой тоски по Богу - почему, я сам не знал да, впрочем, и не старался найти этому какое-либо объяс- нение.

Раскаленная жажда ненасытного стремления к Богу, о кото- ром говорят святые и которое, по их словам, выжигает все зем- ное, была мне незнакома ведь все, к чему я стремился, назы- валось словом "Офелия", а уверенность в ее постоянной близости не на миг не покидала меня.

События внешней жизни протекали, не оставляя никаких сле- дов в моих воспоминаниях, как мертвый лунный ланшафт с потух- шими кратерами не соединенными друг с другом никакими дорога- ми или тропами.

Я не могу вспомнить, о чем мы говорили с моим отцом; не- дели сокращались для меня до минут, минуты растягивались в года. В течение целых лет ( по крайней мере, так кажется мне сейчас, когда я, чтобы оживить события моего прошлого, пользу- юсь держащей перо рукой какого-то постороннего человека), си- дел я на садовой скамейке у могилы Офелии.

Звенья в цепи событий, по которым можно было бы восстано- вить ход времени, сейчас лишь по одиночке брежжат передо мной.

Так, я помню, что однажды водяное колесо, которое двигало станок точильщика, остановилось, и шум машины смолк, погрузив наш переулок в мертвую тишину... Когда это произошло, следую- щим ли утром после той ночи или гораздо позже, моя память от- казывается отвечать.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*