Кристофер Марло - Тамерлан великий
О том, что в жизни все кончает смерть,
И в смерти все начало вновь берет.
Я не могу платить за трон любовью.
Теридам
Но если убедить тебя нельзя,
Я способом другим тебя возьму!
К тебе я воспылал внезапной страстью,
Хочу тебя, и сдаться ты должна!
Вернись в шатер.
Олимпия
Стой, государь! Коль сохранишь мне честь,
Ты от меня получишь дар бесценный,
Какого никогда не видел свет.
Теридам
Какой же это дар?
Олимпия
Мазь чудную, которую алхимик
Составил из чистейшего бальзама,
Простые минералы с ним смешав.
Она все свойства мрамора хранит,
Смягченные наукою высокой,
И колдовскою силой обладает:
Лишь в кожу нежную ее вотрешь,
Как станут безопасны для тебя
Мечи и копья, стрелы и секиры.
Теридам
Зачем смеешься надо мной так явно?
Олимпия
Для доказательства намажу шею:
Кольни, и ты увидишь, как согнется
Иль затупится острый твой клинок.
Теридам
Зачем ту мазь ты не дала супругу,
Его любя, - такой подарок ценный?
Олимпия
Я эту мазь ему хотела дать,
Но не успела, - он внезапно умер.
Прошу тебя, на мне ты сделай пробу
Тогда моим словам поверишь ты.
Теридам
Олимпия, я верю и считаю
Твой дар ценнее всех богатств Востока.
Олимпия
Коли скорей! Смотри, как острие
От сильного удара затупится.
Теридам
Ну вот, Олимпия.
(Закалывает ее.)
Убил ее? Убей себя, злодей!
Прочь руку, что любовь мою убила!
Мудрейшие раввины наших дней
Дивились бы Олимпии не меньше,
Чем сокровенным тайнам мирозданья.
Отныне ад прекрасней, чем Элизий:
В нем заблистала яркая звезда,
Затмив сияньем даже око неба,
Дарящее светилам свой огонь;
Мучений ныне грешники не знают,
Затем что фурии отвесть не могут
Восторженные взоры от нее.
Сам Дис моей любимой угождает:
Он зрелища готовит в честь ее;
Своих сокровищниц открыл он двери,
Чтобы развлечь царицу чистоты.
Я всех своих богатств не пожалею,
Чтоб с честью прах ее предать земле.
(Уходит, унося тело Олимпии.)
СЦЕНА 4
Появляется Тамерлан в колеснице, влекомой царями Трапезундским и Сирийским. Они взнузданы. Держа в левой руке поводья, в правой бич, Тамерлан хлещет их. Амир, Целебин, Техелл, Теридам и Узумхазан. Царя Анатолийского и
Иерусалимского ведут несколько воинов.
Тамерлан
Азийские балованные клячи!
Запряжены в такую колесницу
И кучером имея Тамерлана,
За день вы двадцать миль всего прошли
От Асфальтиды, где я взял вас в плен,
И до Бейрута, где конюшни ваши.
Тот конь, что мчит златое око неба,
Блеск утра испуская из ноздрей,
По облакам свой гордый бег стремя,
Подобного возничего не знал,
Как вы, рабы, узнали в Тамерлане!
Алкид кобыл фракийских укротил,
Их человеческим кормили мясом,
И не было спесивей их на свете,
Но и они такой не знали чести
Идти, куда приказываю я.
Чтобы ретивость вашу распалить,
Я буду вас кормить кровавым мясом,
Поить вином крепчайшим из ведра:
Питаясь так, живите и тащите,
Как облако по ветру, колесницу.
А если нет, бездельники, умрите,
Как звери, станьте пищей воронью!
Ведь я поистине господень бич:
Я вижу образ своего величья
И тем свою поддерживаю славу,
Амир
И мне дай колесницу, государь!
Пусть эти два царя ее влекут.
Тамерлан
Ну нет, для этого ты слишком молод,
Сынок. Они меня потащат завтра,
Пока цари другие отдыхают.
Оркан
О повелитель мрачной преисподней,
Юпитеру во всем по власти равный,
Как некогда в Сицилию пришел ты,
Чтоб увидать богатства той страны,
И светлую познал там Прозерпину,
Сбиравшую цветы в саду Цереры,
И, полюбив ее, царицей сделал,
Приди и к нам, стыдом и злобой вспыхни,
Отмсти тому, кто власть твою презрел,
Разгневайся, и спесь его уйми,
И унеси его в глубины ада!
Теридам
Надень на них узду, о государь,
Чтоб злые языки их удержать,
Которые, как наглые кобылы,
На волю рвутся из бесстыдных глоток
И преступают дерзко все границы!
Техелл
Как видно, зубы им придется выбить;
Пусть с голоду подохнут подлецы!
Узумхазан
Ты, государь, уже давно придумал
Отличный способ, чтобы удержать
Язык подобных кляч от богохульства.
Целебин
Что скажешь ты, царек? Что ж ты молчишь?
Царь Иерусалимский
О гнусный плод жестокого тирана!
Ты начинаешь, как и твой отец,
В издевках бессердечных упражняться.
Тамерлан
Эй, турок! Знаешь ли, что этот мальчик,
Достигнув высочайшего величья,
Захватит и разрушит все, что я
Еще разрушить в мире не успею,
Когда Юпитер, восхищенный мной,
Возьмет меня на небо, чтоб сияньем
Я затмевал звезду Альдебаран
Там, высоко, на самом третьем небе.
Теперь доставьте мне султанш турецких.
Я должен наградить их: ведь они
Похоронили моего ублюдка.
Приводят султанш.
Где воины мои, что, словно львы,
Дрались с врагом в долине Асфальтиды?
Воины
Здесь, господин!
Тамерлан
Вот этих царских шлюх себе возьмите
Я думаю, их хватит тут на всех.
Делите их, и все их украшенья;
Пусть вам они поочередно служат.
Воины
Благодарим, о государь!
Тамерлан
Не вздумайте браниться из-за них:
Предупреждаю, карой будет смерть.
Оркан
О чудище! Ужели так унизишь
Ты ненавистную свою победу?
Как смеешь знатных женщин ты бесчестить,
Их отдавая воинам простым?
Тамерлан
Впредь будете воздержанней, собаки:
Зачем со сворой шлюх меня встречать?
Наложницы
О государь, спасите нашу честь!
Тамерлан
Прочь, негодяи, с глаз моих немедля!
Воины убегают вместе с наложницами.
Царь Иерусалимский
Безжалостная, адская жестокость!
Тамерлан
Спасти им честь? Она давно погибла.
Они забыли, что такое честь!
Теридам
Я думаю, что эти псы мечтали
Побить нас и потом, смеясь, отдать
Для похотливых игр бесстыжим шлюхам.
Тамерлан
Не вышло. Наши воины, смеясь,
С их шлюхами в своих шатрах играют.
Пусть славно позабавятся они,
Пока в поход мы будем собираться:
Теперь наш путь лежит на Вавилон.
Техелл
Не позволяй лениться нам, владыка:
Вели в поход тотчас же выступать.
Тамерлан
Согласен, мой Техелл. Вперед вы, клячи!
Склоняйтесь, азиатские цари,
Дрожите, услыхав, что близок бич,
Сметающий столицы и венцы!
О, как умножу я свои богатства!
Моря - Эвксин, что к северу отсюда,
Тирренское, что к западу, и Каспий,
Что к северо-востоку, - понесут
Суда, груженные добычей нашей,
Которую мы в Персию свезем.
Тогда родной мой город Самарканд
И Зеравшана светлые струи
Краса и гордость царственной столицы
Прославятся до дальних стран земли,
Затем что там я выстрою дворец.
Чьи башни вознесутся до небес,
Затмив навеки славу Илиона.
Толпой царей плененных окруженный,
Проеду улицей, в броне как солнце;
Над шлемом будут гордо развеваться
Огромных три пера с алмазной пряжкой,
Как знак того, что трижды был увенчан
Короною могучий Тамерлан,
Во всем подобный древу миндаля,
Что на чудесной возросло вершине
Зеленого Селина, где белеют
Цветы, нежнее лика Эризины,
Чьи лепестки прозрачные трепещут
При каждом слабом вздохе ветерка.
Я в колеснице, как Сатурна сын,
Величьем восхищающий богов,
Летящий в золотой своей упряжке,
Орлами царственными вдаль влекомой
По звездному хрустальному пути,
Я буду разъезжать по Самарканду,
Пока мой дух, отбросив эту плоть
И крыльями взмахнув, не прянет ввысь,
На Млечный Путь для встречи с громовержцем,
На Вавилон, вожди, на Вавилон!
Уходят.
АКТ V
СЦЕНА 1
На стенах Вавилона появляются правитель города,
Максим и другие.
Правитель
Что скажешь мне, Максим?
Максим
О ваша светлость, эта брешь в стене
Нам говорит о нашем пораженье,
О том, что жизнь едва ли мы спасем:
Вторжения врагов нам не избегнуть.
Так возвести же флагами о сдаче,
Пойди навстречу чаяньям народа,
И Тамерлан, быть может, грозный гнев
Смягчит, узнав о том, что мы сдаемся.
Правитель
Презренный трус! Ты смеешь жизнь свою
Поставить выше родины и чести?
Я тоже жизнь и звание ценю,
Но благо Вавилона мне важнее
Всего, чем ты, бесчестный, дорожишь.
И разве мы за сломанной стеной
Не держимся, не сохраняем силы?
И разве нет у нас Лимпасфальтиды,
Прославленного озера, чье свойство
Любую стену быстро обновлять
Божественной струи прикосновеньем?
Входит горожанин и преклоняет колени перед правителем.
