Тарьей Весос - Рассказы
— Мы тебя ждем, — сказали ему.
Он вздрогнул: его всюду встречали этими словами. Ему хотелось пожать им за это руки.
Как все произошло? Обычная история: его отец разбирал затор. Разобрать-то разобрал, да одно бревно угодило в него. Это случилось возле самой усадьбы. Потому его и принесли сюда.
Нильс слушал рассказ, а сам думал о том, что его здесь ждали. Мы тебя ждем, сказали они. Взрослые еще никогда не говорили ему таких слов. Для Нильса они были как письмена на стене.
Один из мужчин, по-видимому хозяин, спросил:
— Хочешь на него посмотреть? Мы откроем гроб.
— Да, — пересилив себя, сказал Нильс.
Хозяин был в летах; Нильсу почему-то показалось, что он одинокий человек.
— Пойдем на сеновал, он там.
Совсем как у нас дома, подумал Нильс. Хорошо, что здесь тоже существует этот добрый обычай.
Крышку с гроба сняли, и Нильс увидел отца. Ему стало жутко. Точно все происходило в страшном сне. Лицо покойника было какого-то неестественного цвета. Нильс никогда его не забудет. К тому же лицо не было изуродовано, а этого Нильс не ожидал.
— Куда его ударило?
— В спину.
— Ясно…
— Позвоночник перебит в трех местах.
— Ясно, — повторил Нильс.
Нет уж, пусть лучше закроют крышку, подумал он, чувствуя, что у него подкашиваются ноги.
— Закрыть?
— Да.
— Ты что, первый раз видишь покойника?
— Да.
— А я на своем веку много повидал, — сказал старик. — Чего их бояться?
Крышку положили на гроб и привинтили. Только тогда Нильс набрался храбрости спросить:
— Сколько я должен за гроб?
Старик ответил. Он был готов к этому вопросу.
— Я скоро расплачусь, — сказал Нильс и с горечью подумал: что может быть тяжелее, чем просить в долг гроб?
— Ты старший?
— Да.
— Ну что ж, поглядим, как ты управишься…
Старик замолчал. Нильса охватила дрожь. Помоги мне! — мысленно обратился он к старику, скажи что-нибудь в утешение! Если б ты знал, как невыносимо…
Старик понял.
— За гроб ты, конечно, расплатишься, — продолжал он. — Тебя ждут дела потруднее, раз ты остался хозяином.
Остался хозяином. Эти слова поразили Нильса в самое сердце.
— Да ты никак дрожишь? — спросил старик.
— Нет, что вы, — отвечал Нильс.
Хозяин. Он представил себе бесконечную череду дней. Работу до ломоты в костях. Сотни больших и мелких расходов — при том, что денег взять неоткуда. Вот и крутись как хочешь. Своди концы с концами, чтобы скудная земля прокормила семью. Нильс представил себе все до мельчайших подробностей. Он с детства насмотрелся на это, наслушался разговоров и разбирался в делах не хуже взрослого. Только раньше все заботы ложились на чужие плечи. На плечи того, кто покоился здесь с перебитым позвоночником. Но он больше не сможет зарабатывать им на жизнь. Теперь все ляжет на плечи Нильса. Это и значило быть хозяином.
— А все-таки ты дрожишь, — сказал старик. — Чего дрожать-то? Все наладится, не ты первый, не ты последний. Пойдем-ка лучше поешь. Автобус еще не скоро.
Когда они вошли в дом, хозяйка сидела на скамье рядом с напольными часами. Нильс сразу увидел, что она выставила на стол все самое лучшее. Кроме нее, в комнате никого не было.
— Садись.
Он сел как во сне. С самого утра в голове у него был сумбур.
Хозяева сидели, сложив руки на коленях.
— Ешь, — угощали они, глядя прямо перед собой в пустоту большой комнаты. Громко тикали часы. Нильс ел.
— Спасибо.
Он попрощался. Работник запряг крепкую, приземистую, неторопливую лошадь и отвез гроб к дороге, это было совсем рядом.
— Ей покойника не впервой везти, — заметил работник.
— Что?
— Да я про лошадь. У нас в усадьбе много было смертей за последние годы. У хозяев трое сыновей померло.
Нильса точно в грудь ударили.
— Вот жалость-то, — пробормотал он, не сводя глаз с крепкой неторопливой лошади.
Потом он невольно оглянулся на усадьбу. Но там ничто не напоминало о смерти, о похоронах, о потере сыновей. Просторный, надежный дом. И все же тут они хлебнули еще больше лиха, чем в Фете. Подъехал автобус. Гроб поставили сзади, в багажное отделение. Туда же нужно было лезть и Нильсу. Автобус был переполнен, и в багажном отделении уже сидел один мальчик. Он так и подскочил, когда гроб коснулся его ног. Здесь, в тесноте багажного отделения, гроб казался слишком длинным и белым. Нильс взобрался вслед за гробом.
— Добрый день, — робко поздоровался он.
— Добрый день, — ответил паренек. Вежливо и с тревогой в голосе.
Шофер дал газ.
Мальчики потихоньку приглядывались друг к другу. Но что можно узнать о человеке по внешнему виду? Нильс только отметил, что его спутник выше ростом и старше. Они сидели на ящиках и мешках по обеим сторонам длинного гроба. Вещи трясло и подбрасывало на ухабах. Ревел мотор.
Парнишке явно не терпелось узнать, что в гробу, — может, и бояться-то нечего. Вдруг гроб пустой…
— Там кто-нибудь есть? — спросил он с притворным равнодушием.
Неужели он не видел, как тяжело было втаскивать гроб?
— Мой отец, — ответил Нильс.
Помимо его воли, слова эти прозвучали гордо. От стыда у него запылали щеки. Он с головой выдал себя. Приоткрыл то, что таилось в глубине души и пугало его самого. Скорее, скорее загнать это подальше, спрятать, скрыть…
Но парнишка, видимо, ничего не заметил. Он только весь сжался, когда услышал, что гроб не пустой. И посмотрел на Нильса с уважением.
— Жалко, — по-детски сказал он.
У Нильса потеплело на душе. Словно к нему протянулись чьи-то руки — они не били, не угрожали, не хватали мертвой хваткой, а лишь помогали ему дышать полной грудью.
Нильс сидел не подымая глаз, потому что все время чувствовал на себе взгляд попутчика. Что он так смотрит? Впереди болтали и смеялись люди. Тарахтел мотор. Гроб слегка подпрыгивал. Когда автобус лез в гору, сзади синими клубами вырывались выхлопные газы. За окнами светило солнце и стремительно неслась река. Шум воды заглушался ревом мотора, но видно было, как она блестит и играет на солнце.
Нильс оторвал взгляд от пола и стал смотреть в окно. Но думал он о своем. У него умер отец. Он везет гроб. Везет домой, в усадьбу, где будет теперь хозяином. Вся его жизнь круто переменилась.
Оп стал взрослым.
Парнишка по ту сторону гроба был старше, но какой от этого толк? Он уже давно уступил главную роль Нильсу и готов был подчиняться ему.
Нильс же, став взрослым, решил показать свое превосходство.
— А твой отец жив? — спросил он.
— Да, — ответил парнишка.
— Небось завидуешь мне? — спросил Нильс и тут же пожалел о своих словах. Очень по-детски они прозвучали. А он уже не ребенок. И парню это не прибавило покорности — наоборот, на губах у него мелькнула презрительная усмешка.
— Во дурак! — сердито буркнул он.
Нильс чуть слышно застонал. Взял и сам все испортил. Нет! — тут же подумал он, ничего я не испортил.
Они настороженно поглядывали друг на друга. И в то же время каждый хотел отыскать в другом хотя бы намек на расположение. Однако, найдя его, они не решались на следующий шаг. Странное дело. Казалось, стоит протянуть руку — и получишь то, чего тебе сейчас не хватает. Но… Вот всегда так.
Только подольше не выходи, думал Нильс.
Паренек поднялся и постучал в стенку. Он уже приехал. Автобус остановился. Быстрый взгляд напоследок. И парень вышел. Больше они никогда в жизни не встретятся. Обидно. Автобус покатил дальше. Наедине с гробом Нильс почувствовал себя очень одиноко. Гудок — вот и следующая остановка.
Шофер крикнул ему в багажное отделение:
— Тут впереди освободилось место! Сошли…
— Спасибо, я лучше посижу здесь, — ответил Нильс.
— Вольному воля, — сказал шофер, снова скрывшись в кабине. Автобус тронулся. Но шоферу, видимо, не давали покоя сорвавшиеся слова: через некоторое время он нашел предлог остановиться, вылез из кабины и, подойдя к заднему колесу, пнул его ногой, как бы проверяя, не спустила ли шина. И сказал Нильсу в открытую заднюю дверцу:
— Я понимаю: конечно, тебе хочется побыть здесь. И, еще раз пнув ногой колесо, ушел.
Нильс сидел и думал: почему этот шофер так старается ради меня? Что изменилось вокруг? Что происходит в этом пустом багажном отделении?
Да нет, не вокруг изменилось. Во мне самом. Как из зерна в один прекрасный день появляется росток, так и я за эту поездку сделался другим человеком. Со мной стали считаться.
Он окинул взглядом окружавшие его мешки и ящики. Хорошо, что здесь никого нет. Он бы дорого дал, чтобы рядом снова оказался тот парень. Но раз это невозможно, лучше уж ехать с мешками и ящиками. Его бросало из стороны в сторону, качало как маятник. Так вот что значит взрослеть. Нильс не раз пытался представить себе это.
