Чарлз Буковски - Почтовое отделение
Каждую ночь я возвращался домой с разбухшей головой, совершенно больной. Децибелы голоса безудержного Джанко медленно убивали меня. 19 Я начинал работу в 18.18. Дейв Джанко в 22.36. Эта разница спасала меня. В 22.06 я уходил на тридцатиминутный перерыв. К моему возвращению появлялся этот садист. Он входил и сразу искал место рядом со мной. Кроме того, что Джанко корчил из себя человека большого ума, он еще разыгрывал крутого ловеласа. Если ему верить, то ежедневно у проходной его поджидала очередная молодая красотка и садилась ему на хвост. От них ему не было отбоя. Бедняга весь вымотался. Но я лично никогда не видел, чтобы Джанко разговаривал с какой-нибудь женщиной на работе, тем более, чтобы кто-нибудь поджидал его у проходной. Но появлялся он с неизменной фразой: ЭЙ, ХЭНК, БРАТ, ЕСЛИ Б ТЫ ТОЛЬКО ЗНАЛ, КАКОЙ Я ИМЕЛ СЕГОДНЯ ОТСОС! Он не говорил, он орал и не умолкал уже всю ночь. ЧЕРТ, ДА ОНА ЧУТЬ НЕ ЗАГЛОТИЛА МЕНЯ ВСЕГО! ЕЩЕ СОВСЕМ ЗАССЫХА, НО УЖЕ ПРОФИ! Я закуривал. Мне предстояло услышать, как все это было: - ПРИКИНЬ, ВЫСКОЧИЛ, ЗНАЧИТ, ЭТО Я КУПИТЬ БУХАНКУ ХЛЕБА!
И затем все до мельчайших подробностей что она сказала, как он ответил, на что она посмотрела, как он усмехнулся и т. д. В то время вышел закон, по которому внештатным клеркам полагалось доплачивать за ночные часы. На почте извернулись они стали оставлять на сверхурочные штатных работников. Минут за восемь-десять до 02.48, когда истекали мои положенные часы, по громкоговорителю раздавалось объявление:
Пожалуйста, внимание! Все штатные сотрудники, чей рабочий день начинается с 18.18, должны отработать час сверхурочно! Джанко улыбался и, придвинувшись поближе, впрыскивал в меня очередную порцию яда. За восемь минут до истечения моего девятичасового рабочего дня, снова включался громкоговоритель:
Пожалуйста, внимание! Все штатные сотрудники, чей рабочий день начинается с 18.18 обязаны отработать два сверхурочных часа! До конца десятичасового рабочего дня оставалось 8 минут: Пожалуйста, внимание! Все штатные сотрудники, чей рабочий день начинается с 18.18 обязаны отработать три сверхурочных часа! Рабочий день растягивался, но Джанко не останавливался. ПРИКИНЬ, СИЖУ ЭТО Я, ЗНАЧИТ, В БАРЕ. ВДРУГ ЗАВАЛИВАЮТ ДВЕ КЛАССНЫЕ ТЕЛКИ. ОДНА САДИТСЯ ПО ОДНУ СТОРОНУ ОТ МЕНЯ, ДРУГАЯ ПО ДРУГУЮ... От него не было спасения, я был на грани гибели. Я вспоминал все места, где мне довелось поработать и, как ни странно, везде ко мне привязывалась какая-нибудь шизоидная личность. Придурки просто обожали меня. И вдруг Джанко дал мне свою повесть. Он не умел печатать и желал, чтобы его творение отпечатал профессионал. Рукопись была в дорогом блокноте, в переплете из черной кожи с орнаментом.
МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ УСЛЫШАТЬ ТВОЕ МНЕНИЕ, сказал он. Ладно, согласился я. 20 Я принес рукопись домой, вскрыл баночку пива, забрался на кровать и приступил. Начало было хорошее. Главный герой Дейв Джанко голодал в маленькой комнатушке, пытаясь найти работу. У него были проблемы с агентствами занятости. Еще он встретил парня в баре на вид весьма образованный тип, - который промышлял тем, что занимал деньги и никогда их не возвращал. Описано все это было довольно правдиво. "Может, я ошибался насчет этого мудозвона?" подумалось мне. Надеясь на лучшее, я стал читать дальше. Но вдруг повесть рассыпалась. Почему-то с момента, когда он стал описывать почту, чувство действительности ему изменило. Повесть становилась все хуже и хуже. Я дочитал до того, как герой попал в театр на оперу. Во время перерыва он решил уединиться от неотесанной и глупой толпы зрителей, окружавшей его. Ну, что ж, тут я был на его стороне. Затем произошло поворотное событие. Обходя колонну, Джанко чуть не сбил с ног это одухотворенное, прекрасное существо, источающее лучи истинной культуры и изящества. Пошел примерно такой диалог: Ох, простите великодушно! Ничего страшного...
Я не хотел... вы знаете... так получилось.. извините!.. О, я уверяю вас, со мной все в порядке! Я хотел сказать, что я не видел вас... В смысле, не заметил... Бывает. Не беспокойтесь, вы не причинили мне ничего плохого... И полторы страницы в таком духе. Бедный парень просто давился извинениями. К концу этой сцены все же выясняется, что девица, хотя и бродит среди этих величественных колонн в одиночестве, на самом-то деле замужем за доктором. Но док не воспринимает оперу, он вообще равнодушен к высокому искусству. Даже такие простые вещи, как "Болеро" Равеля или "Танец треуголки" де Фалла ему недоступны. Здесь я был на стороне дока. Судя по всему, при столкновении двух тонко чувствующих душ, что-то произошло. Они стали встречаться на концертах, и потом наспех совокуплялись где-нибудь в подворотне. (Подразумевалось, что они были слишком утонченны для встреч, единственно за ради ебли). Дальше больше. Бедное прекрасное создание все же продолжало любить своего мужа, но и без героя (Джанко) она уже не могла прожить и дня. Она не знала, что же ей делать с таким огромным счастьем, и, естественно, покончила с собой покинула обоих разом и навсегда. А док и Джанко остались стоять в одиночестве в своих ванных комнатах перед полочками, на которых хранились их бритвы. Я сказал парню:
Начало хорошее. Но тебе следует переделать и сократить этот диалог во время блуждания среди колонн. Он ужасный...
Нет! воскликнул Джанко. ВСЕ ОСТАЕТСЯ! Спустя месяц повесть вернулась к автору.
Черт! удивился он. ЗНАЧИТ, Я НЕ ПОЕДУ В НЬЮЙОРК И НЕ БУДУ ПОЖИМАТЬ РУКИ ИЗДАТЕЛЯМ!
Послушай, малыш, почему бы тебе не бросить эту работу? Запрись в своей конуре и пиши. Доработай эту повесть.
ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК КАК ТЫ МОЖЕТ ЭТО СДЕЛАТЬ, ответил он. ПОТОМУ ЧТО ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ, КАК ПРОСТОЙ АЛКАШ, И ТЕБЯ ВСЕГДА ВОЗЬМУТ НА ЛЮБУЮ ДРУГУЮ ДЕРЬМОВУЮ РАБОТУ. ОНИ ПОСМОТРЯТ НА ТЕБЯ И СКАЖУТ: "ЭТОТ ПРЫЩ НИКУДА НЕ ДЕНЕТСЯ, НИ НА ЧТО ДРУГОЕ ОН НЕ ГОДЕН". А МЕНЯ НЕ ВОЗЬМУТ, ПОТОМУ ЧТО У МЕНЯ СЛИШКОМ ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ ВИД. "НЕТ. ТАКОЙ ПАРЕНЬ У НАС ДОЛГО НЕ ЗАДЕРЖИТСЯ! СКАЖУТ ОНИ. НЕ СТОИТ И НАНИМАТЬ ЕГО!" Да наплюй ты на это! Иди и пиши. НО МНЕ НУЖНО СОДЕРЖАНИЕ!
Неплохо, конечно, иметь содержание, но лучше не думать о нем. Ван Гог, например, не думал. Он просто рисовал ЗА НЕГО ДУМАЛ ЕГО БРАТ! ответил на это малыш.
IV 1 Я выроботал новую систему игры на тотализаторе. За пол-гора месяца мой выигрыш составил 3000$. И это при том, что появлялся я на ипподроме всего два-три раза в неделю. Меня уже стали одолевать фантазии. Мне мерещился маленький домик на берегу моря. Я видел себя
одетого в достойную одежду, умиротворенного, который поднялся рано поутру, отзавтракал и загрузился в импортную машину с мягим ходом и бесшумным двигателем. Мне представлялся богатый мясными блюдами ужин, которому предшествовала и затем сопутствовала хорошая порция холодного виски в цветных бокалах. И щедрые чаевые. И сигары. И женщины на мой вкус и выбор. Очень легко забраться в такие дебри, когда вам вручают чек на
кругленькую сумму в кассе ипподрома. Когда за один забег на 6/8 мили, длящийся всего 1 минуту и 9 секунд, вы делаете свою месячную зарплату. Итак, я стоял в кабинете начальника смены. Он сидел за своим столом напротив меня. Во рту у меня благоухала сигара. К запаху ее дыма примешивался аромат виски. Я жаждал денег и выглядел, как новенькая стодоллоровая купюра.
Мистер Уинтерс, начал я, меня устраивает работа на почте. Но я имею деловые интересы и за пределами этого учреждения, и именно теперь они требуют моего стопроцентного внимания. Если вы не сможете дать мне отпуск, я вынужден буду уволиться.
Разве я не давал вам отпуск в начале года, Чинаски?
Нет, мистер Уинтерс, вы отклонили мое заявление. Но в этот раз у меня нет выбора. Или вы даете мне отпуск, или я увольняюсь. Такова ситуация.
Хорошо, приносите заявление, я подпишу. Но помните, я могу дать вам только 90 дней.
Я воспользуюсь ими на все сто, ответил я и направился к двери, оставляя за собой голубой шлейф дыма от моей дорогой сигары. 2 Ипподром располагался на побережье в сотне миль от города. Я внес плату за жилье, а сам сел в автомобиль и укатил к океану. Дважды в неделю я наведывался в город, чтобы проверить почту и, переночевав, возвращался на побережье.
Началась славная жизнь. Я продолжал выигрывать. Каждый вечер после скачек я заходил в бар, выпивал пару стаканчиков и оставлял бармену хорошие чаевые. Я как бы переродился. Да, собственно, так оно и было. Однажды вечером я даже не стал дожидаться конца последнего забега, а сразу спустился в бар. Пятьдесят баксов на победителя это была моя стандартная ставка. С тех пор, как вы начинаете ставить 50$ на победителя, эта ставка для вас становится все равно что 5$ или 10$.
Виски со льдом, сказал я бармену. Решил этот забег послушать у вас по радио. На кого поставили?
Голубой Чулок, ответил я. - P на победу. Слишком рискованно.
Ты шутишь, сынок? У лошади рейтинг 122 пункта и 6000 долларов откупного. Это означает, согласно условиям, что лошадка сделала нечто такое, что никакая другая и рядом не стояла. Конечно, это была совсем не та причина, по которой я поставил на Голубой Чулок. Но я всегда заметал следы и дезориентировал окружающих. Мне не хотелось с кем бы то ни было делить свой успех. В то время ипподром не был еще оборудован телекамерами. И можно было только слушать болтовню комментатора. Мой дневной выигрыш составлял уже 380$. Если я последний забег проигрываю, останется 330$. Неплохо для почтового клерка. Мы слушали. Комментатор перечислил всех лошадей последнего забега, кроме Голубого Чулка. "Похоже, моя лошадка сошла с круга", подумал я. А лошади уже миновали последний поворот и вышли на финишную прямую. Этот ипподром славился своими сюрпризами на коротких дистанциях.
