Лео Перуц - Прыжок в неизвестное
Она умолкла. На диване старик Прокоп шевельнулся. Оба насторожили слух.
- Слышал он что-нибудь? - прошептал Демба.
- Нет, - шепнула в ответ Стеффи. - Он не просыпался. Стани, послушайся меня. Если кто-нибудь увидит, что ты...
- Дитя мое, это как раз меня и соблазняет, - сказал Демба заглушенным голосом. - Видишь ли ты, с этими наручниками я стою в стороне от мира. Противостою совсем один миллионам других людей. Всякий, кто только на миг заметит мои скованные руки, становится с того же мгновения моим врагом, пусть бы он до этого был миролюбивейшим человеком на свете. Он не спрашивает, кто я такой, не спрашивает, что я сделал, он охотится за мною, и если бы на улице вдруг появился вепрь, или лисица, или серна, то и тогда охота не могла бы стать такой безжалостной и свирепой, как в том случае, когда бы у меня свалилась на землю накидка и открыла мои руки.
- Вот видишь, - сказала Сгеффи, - это я и хотела сказать.
- Но это меня манит, Стеффи. Это привлекает меня. Я спокойно и уверенно расхаживаю среди миллионов врагов, которые не узнают меня, и смеюсь над ними. Сегодня утром я мог бы еще, пожалуй, выдать себя. Тогда я был новичком. Но теперь... Ты не можешь себе представить, какой у меня уже навык в том, чтобы не показывать рук. Мне почти жаль, что эта комедия продлится только до вечера. Сегодня вечером в восемь, не правда ли? А теперь будь здорова.
Стеффи проводила его до дверей.
- Куда же ты теперь? - спросила она.
- Примусь за работу! - сказал Демба и начал спускаться по лестнице.
Глава XI
Фрау Гирш, супруга присяжного поверенного, живущего на Эслинггассе, вошла, немного запыхавшись, в кабинет мужа. Она тотчас же опустилась в кожаное кресло, предназначенное для клиентов и стоявшее возле письменного стола адвоката, астматически перевела дыхание и протянула мужу несколько кредитных билетов.
- Скажи, Роберт, что мне делать с этими восемьюдесятью кронами?
- Передо мною как раз постановление о продаже с молотка виллы "Эльфида" в Нойвальдегге. Двенадцать комнат, службы, гараж, дивный парк, в двух минутах пути от трамвая... Поезжай и прими участие в торгах.
- Нет, не шутя, я нахожусь в затруднении. Я не знаю, мои ли это деньги или не мои. Это - жалованье за месяц господина Дембы, репетитора Георга и Эриха. И, представь себе, Демба не хочет его взять.
- Жалованье за месяц? Разве сегодня первое число?
- Нет, но он уже сегодня попросил жалованье.
- И не хочет его взять? Адвокат стряхнул пепел с сигары.
- Да, не хочет. Послушай, что произошло. Четверть часа тому назад раздается звонок, и входит Анна: "Сударыня, это господин Демба". Я удивлена и думаю: "Что ему понадобилось теперь, в два часа дня? Мальчики ведь до четырех в гимназии, он это знает". Я как раз принимала счет у кухарки и велела ему сказать, чтобы он подождал немного в гостиной, что я сейчас приду. Пусть посидит. Разделавшись с кухаркою, иду в гостиную.
Фрау Гирш приостановилась, чтобы передохнуть, испустив легкий вздох, который должен был выразить, как ее донимают повседневные заботы. Затем она продолжала:
- Когда я вошла, он вскочил, и вид у него был совершенно такой же, как у горничной, когда я застаю ее над сахарницей. Ты ведь знаешь: Анна, вообще говоря, молодчина, но сахар - ее слабость. Так вот, у Дембы тоже был такой вид, как будто он сделал что-то недозволенное. Он был совершенно растерян. Я говорю ему: "Сидите, сидите, господин Демба!" И думаю: почему он так смутился? Мне и в голову не могла прийти сигара.
- Какая сигара? - спросил адвокат.
- Погоди. Сейчас услышишь. Он садится, и я его спрашиваю: "Ну, господин Демба? Что у вас нового?" Он говорит: "Сударыня, я хотел вам только сообщить, что должен уехать на две недели". - "Ах, это очень неприятно, - говорю я, - посреди учебного года. И перед педагогическим советом. Разве вы Георгу не будете нужны? Какие же у вас срочные дела?" "Важные семейные обстоятельства, - говорит он, - и Георгу в течение ближайших двух недель не понадобится моей помощи, а Эриху - и подавно. Они по всем предметам идут хорошо, а по математике, в которой Георг немного слаб, только через месяц предстоит письменная работа". - "В таком случае, пожалуйста, - говорю я. - Если вы думаете, что мальчикам не понадобитесь, то... Впрочем, вы можете ведь прислать мне товарища, который бы вас временно заменил". - "Этого не потребуется, - отвечает он, - но я хотел бы попросить вас, сударыня"... Коротко говоря, просьба его в том, чтобы я уже сегодня заплатила ему жалованье за месяц. Ты знаешь, я не люблю платить вперед репетитору, но все-таки я сказала: "Конечно, пожалуйста", - потому что ему ведь нужны деньги на дорогу. Беру свою сумочку и достаю восемьдесят крон. Собственно говоря, ему следует меньше, потому что я не должна бы считать то время, в течение которого он будет отсутствовать. Но я подумала: Георга он натаскал по математике, у мальчика нет ни одной дурной отметки с тех пор, как Демба дает ему уроки, а у этого человека каждый грош на счету, так не стану же я высчитывать несколько гульденов. Ведь я права?
- Разумеется, детка, - сказал адвокат.
- Ну вот, достаю я из сумочки восемьдесят крон и в этот миг чувствую вдруг запах чего-то горелого, оглядываюсь и спрашиваю Дембу: "Господин Демба, вы не чувствуете здесь какого-то запаха?" Он принюхивается и говорит: "Нет, сударыня, ничего не чувствую". - "Но в комнате что-то горит", - говорю я и в это мгновение замечаю уже дым и дыру, которую он прожег себе в накидке. Он закурил сигару, пока ждал меня, и быстро спрятал ее под накидку, когда услышал мои шаги, почему - не знаю. Сначала я думала, что он взял одну из твоих Виргинии из ящика с сигарами, - ты ведь всегда оставляешь его в комнате открытым, Роберт. Я тебе сто раз говорила: не оставляй его на столе - у Анны есть пожарный, и когда она с ним вечером уходит из дому, то, наверное, всякий раз берет на дорогу несколько штук. Но ведь тебе ничего не втолкуешь. Ведь я права?
- Да, дитя мое, - сказал адвокат.
- Ну, думаю я, наверное, он стянул одну из твоих Виргинии и хотел спрятать ее под накидкой и поэтому так смутился, когда я вошла. Я кричу: "Господин Демба, вы прожгли себе дыру в накидке!" Демба вскакивает и роняет сигару на пол. Но это была не Виргиния, а маленькая, толстая сигара; таких ты не куришь, - значит, он ее с собою принес. Так почему же он ее спрятал? Этого я не могу понять. Как бы то ни было, коротко говоря, он уронил сигару, и она лежит на ковре и дымится, на том маленьком ковре, знаешь, который нам подарила тетя Регина в благодарность за то, что ты вел два года тому назад ее дело против домовладельца за оскорбление чести. Так вот, горящая сигара падает на ковер. Я страшно испугалась, но Демба стоит совершенно невозмутимо, словно это ничуть его не касается, и спокойно смотрит, как она прожигает мне ковер, и он не делает ни одного движения, чтобы поднять ее. Я кричу: "Господин Демба, поднимите же свою сигару! Вы ведь видите, что губите мне ковер!" Демба краснеет как рак, и страшно смущается, и кашляет, и запинается, не может выговорить ни слова, и наконец говорит: "Простите, сударыня, мне нельзя нагибаться - врач запретил; у меня сразу сделается кровотечение - так сказал врач". Ты слышал что-нибудь подобное? Что ты на это скажешь? Адвокат сказал на это:
- Гм!
- Ну, что же мне оставалось делать? Я сама подняла сигару, раз господин Демба не может нагибаться, - сказала фрау Гирш с горькой иронией и легко вздохнула.
Видно было, что для этой одышливой, туго затянутой, полной дамы поднять сигару значило совершить связанный с чрезвычайными трудностями гимнастический фокус.
- Но ковер уже совсем обуглился, - продолжала она, помолчав немного, и на нем было выжжено большое черное пятно. Я, разумеется, не была расположена продолжать беседу с господином Дембою, сам понимаешь. Я отсчитываю ему деньги на столе. И туг происходит самое интересное. Как ты думаешь, что случилось? Господин Демба не берет денег. Не притрагивается к ним. Я говорю: "Возьмите же, пожалуйста, тут восемьдесят крон!" Он качает головою и делает такое несчастное и отчаянное лицо, что мне опять его стало жаль. "Но, господин Демба, - говорю я, - не станете же вы мне платить за ковер, мы ведь застрахованы от огня". Он глядит на деньги и не берет их. "Но ведь это смешно, берите же деньги", - говорю я. "Нет, я их взять, к сожалению, не могу", - отвечает он и опять заливается краской. Ну, думаю, если он решительно отказывается от денег, то я с ним спорить не стану. Не буду же я ему навязывать восемьдесят крон, - ведь я права? Поэтому я ему сказала: "Господин Демба, если вы непременно хотите мне возместить ущерб, то это, конечно, смешно с вашей стороны, но в конце концов..." - и собираюсь положить обратно деньги в сумку. Но, когда я взяла их в руки, он взглянул на меня с такою яростью, словно хотел растерзать меня на части. Я просто испугалась, так он на меня посмотрел, и не тронула денег. Я подумала: "Чего он, в сущности, хочет, этот человек? Хочет он денег или не хочет?" Вдруг он говорит: "Сударыня, зачем нам, в сущности, ломать себе голову? Ведь ваш супруг - ученый юрист. Оставьте, пожалуйста, деньги здесь, пойдите к вашему мужу и расскажите ему про этот сложный казус. Если он найдет, что я не обязан возместить убыток, то я деньги, так и быть, приму". - "Хорошо", - сказала я, взяла деньги и спрятала их в карман. Не оставлю же я их на столе? Слуги все время ходят через эту комнату; зачем же Анне знать, какое жалованье получает Демба? Ведь я права?
![Лео Перуц - Прыжок в неизвестное [Свобода]](/uploads/posts/books/152683/152683.jpg)
