Хэммонд Иннес - Шанс на выигрыш
- А вот что: всеми доступными средствами я постараюсь предотвратить затопление моего участка. Если Фергюс не хочет потерять еще больше, чем уже потерял, пусть замораживает свою стройку и ждет решения суда. Можете также отправить от моего имени вот эту телеграмму. - Я протянул ему листок.
Питер машинально взял бумажку. Думаю, мои слова так его обескуражили, что он буквально утратил дар речи. Мельком пробежав глазами текст, он посмотрел на меня и выдавил:
- Вы с ума сошли. Где вы возьмете денег?
- А это уж не вашего ума дело!
- Вы просто не понимаете, с кем собираетесь бороться.
- Прекрасно понимаю. Я собираюсь бороться с шайкой лживого сброда, которой ничего не стоит совершить подлог, поджечь бензовоз, находящийся на чужой территории, и попытаться всеми правдами и неправдами прибрать эту территорию к своим грязным лапам. Видит бог, я не хотел обращаться за помощью в суд, но, если угодно Фергюсу, давайте драться. Скажите ему, что результаты бурения вкупе с отчетом Винника способны удовлетворить любую канадскую судебную инстанцию. Скажите ему, что нефтяной фонтан забьет здесь прежде, чем он загонит последний кирпич в свою дурацкую плотину. Вы все поняли? Если да, то вон отсюда!
Треведьен смерил меня озадаченным взглядом.
- Чего же тогда Кио хочет вывозить свой хлам?
- Да потому, что мы уже почти закончили! - быстро сказал я. - А теперь убирайтесь!
- Слышите, что сказал Вэтерел? - взревел Гарри, грозно надвигаясь на Питера. Буровики повскакали с мест. На их лицах было начертано непреодолимое желание вышвырнуть Треведьена. Почуяв, что запахло жареным, Питер резко повернулся и пулей выскочил на улицу.
- Ну уж теперь-то мы тебя не оставим, - устало произнес Гарри.
Я провел ладонью по лицу.
- Это был блеф, Гарри, блеф от начала до конца. Но будем бороться.
- У тебя действительно есть деньги?
- Да. - Я посмотрел на Джин: - Собери мне вещички, будь добра.
- Ты в Калгари?
- Да, Гарри, ты будешь бурить дальше? Он обвел взглядом свою команду.
- Как, ребята? Зададим этим жуликам перцу? Буровики заулыбались и одобрительно закивали.
- Считай, что сделано. - Гарри хлопнул меня по плечу. - А ты у нас расцветаешь не по дням, а по часам, старина. Раньше-то тебя, помню, чуть не ветром сдувало, а теперь вон какой бравый молодец! Пошли запускать бур, ребята. Удачи, Брюс!
Дождавшись темноты, я въехал в Каним-Лейк и двинулся к дому сестер Гаррет, прижимаясь к стенам хижин, стараясь держаться в тени. Дверь мне открыла сама Сара. Вид у нее был такой, словно она уже знала, зачем я пожаловал.
- Вы, наверное, очень спешите? - спросила старушка.
- Да, мне надо в Калгари.
Она прошла в свою комнату и вынесла оттуда две заветные жестяные коробочки.
- Вот, возьмите. Надеюсь, этого хватит.
- Вы понимаете, что я, возможно, не сумею вернуть долг?
Она улыбнулась.
- Это не долг, а подарок.
У меня перехватило дыхание. Уже на пороге Сара Гаррет спросила:
- Вы женитесь на Джин? Она вас так любит, вы это знаете?
Я медленно кивнул.
- Да. Но мы никогда не поженимся. Я болен и скоро умру. Только пусть это будет нашей с вами тайной.
Утром седьмого августа я прибыл в Калгари, положил золото в банк и, отправив Бою необходимую сумму, пошел к моим адвокатам. Здесь я узнал, что Фергюс забрал свой иск назад. Юристы посоветовали мне ускорить темпы бурения, с тем чтобы, добыв нефть, я мог потребовать с Фергюса такую компенсацию на случай затопления "Королевства", которая сделала бы его проект нерентабельным и заставила бы компанию Ларсена остановить стройку. На следующее утро в гостиницу, где я остановился, явился Эчисон. Он был зол, как цепной пес, и это меня нисколько не удивило, ибо пришел Эчисон с новым предложением Фергюса: сто тысяч долларов. Искушение было слишком велико, и я едва не сдался перед огромностью этой суммы. Как ни странно, выручил меня сам Эчисон, который заявил:
- Мы требуем одного: чтобы вы публично признали неправоту Кэмпбела и довели до всеобщего сведения, что нефти в этом районе Скалистых гор никогда не было, нет и быть не может.
Я посмотрел на железнодорожные рельсы за окном. Сделать подобное заявление значило окончательно заклеймить деда как лжеца и мошенника, а самого себя - как последнего труса.
Эчисон взглянул на часы.
- Думайте быстрее. В полдень предложение утратит силу.
Нежелание признать себя побежденным боролось во мне с сознанием необходимости возместить убытки, которые понесли помогавшие мне люди. Борьба эта длилась уже около часа, когда раздался стук в дверь и мне передали телеграмму от Боя Блейдена:
"МИНОВАЛИ ВУЛКАНИЧЕСКИЙ СЛОЙ ГЛУБИНА 5800 ПРОХОДИМ 10 ФУТОВ В ЧАС НАСТРОЕНИЕ БОДРОЕ ВЕЗИ СОЛЯРКУ".
Прочтя сообщение, я немедленно позвонил Эчисону и попросил его передать Фергюсу, что теперь мы не согласны и на полмиллиона компенсации. Трубку я швырнул, не дожидаясь ответа. Мерзкие мошенники, они пронюхали, что наши дела пошли на лад. Видимо, засекли, наблюдая в бинокль, с какой скоростью бур уходит в землю.
К вечеру следующего дня я приехал в Джаспер. Стояла теплынь, почти весь снег сошел с горных склонов. Ночевал я у Джефа Харта, а на следующее утро мы вместе с ним отправились дальше и уже к полудню прибыли в долину Громового ручья. Здесь мы пересели на лошадей и свернули на индейскую тропу.
- Я вижу, тут изрядно прибавилось транспорта, - заметил Джеф, глядя вниз на дорогу, по которой беспрерывно сновали грузовики со стройматериалами. Я молча кивнул. Сегодня было шестнадцатое августа, и до завершения дамбы оставалось четыре дня.
На место мы прибыли довольно быстро. Первыми, кто вышел нас встречать, были Джин и Мозес.
- Ну, - спросил я, - как скважина?
- Теперь ребята вкалывают круглые сутки, - ответила она.
- Пошли на вышку.
- А ты не очень устал? - Джин с беспокойством оглядела меня. - Я боялась... - Она отвернулась и быстро сказала: - Дамба почти готова. Неделю назад Треведьен нанял еще пятьдесят рабочих. Через два дня планируется все закончить.
Я повернулся к Джефу.
- Слышишь, два дня?
- Да, черт возьми, вот будет гоночка!
- Ладно, давай устраивайся, - сказал я ему и, взяв Джин под руку, зашагал к вышке.
Буровики собрались в кучку, чтобы выслушать отчет о моей поездке, а потом жадно набросились на письма и газеты.
- Ты говорил с Винником? - спросил меня Гарри.
- Да. Он снова просмотрел сейсмограммы и утверждает, что мы либо найдем нефть на глубине семи тысяч футов, либо уберемся отсюда несолоно хлебавши.
- Значит, послезавтра, - сказал Гарри, но в голосе его не было уверенности, а сам он выглядел как ходячий труп.
Вид Гарри не оставлял сомнений в том, что гигант ирландец держится из последних сил. Впрочем, чему удивляться? На буровой было всего девять человек, а между тем для относительно нормальной работы необходима по крайней мере дюжина крепких парней. Пришлось и нам с Джефом заступать на вахту. На следующий день в десять утра мне сообщили, что приехал Треведьен. Оторвав голову от подушки, я с трудом поднялся и, вышел в большую комнату. Питер сидел на нарах, а рядом с ним примостился полицейский. Гарри тоже
был здесь. Он стоял посреди комнаты с листком бумаги в руках.
- Слушай, Брюс, - произнес Гарри. - Эти типы привезли нам ультиматум.
Я взял у него бумагу. Из текста, отпечатанного на официальном бланке, явствовало, что Треведьену дано разрешение затопить участок в любой день, начиная с восемнадцатого августа.
- Когда вы закроете шлюзы? - спросил я его. Питер пожал плечами.
- Как будем готовы, так и закроем. - Он повернулся к полицейскому: - Эдди, хочешь что-нибудь добавить?
- Да. - Офицер поднялся. - Компания Ларсена не будет отвечать за гибель вашего движимого имущества, если вы не успеете вывезти его отсюда до десяти часов завтрашнего утра.
Треведьен и полицейский, не прощаясь, вышли из дома.
В полдень мы дошли до глубины 6622 фута, а к четырем часам вечера до 6665. Стоял изнуряющий зной, и я истекал потом: минуту назад мы закончили наращивать трубы. Вытерев платком лоб, я посмотрел на зловеще притихшую стройплощадку. На дамбе не было ни души, только на утесе временами появлялись и тут же исчезали яркие вспышки. То блестели на солнце линзы бинокля: люди Треведьена продолжали наблюдать за нами.
За ужином царило тяжелое напряженное молчание. Усталые бледные лица собравшихся за столом рабочих блестели от пота.
В восемь часов заступила вечерняя смена. Глубина скважины теперь составляла 7013 футов, а скорость проходки - десять футов в час. Я немного подремал и в полночь отправился на буровую.
- Похоже, приближается гроза, - сказал, увидев меня, Гарри и указал на вершины гор.
Наши лица овеяло прохладным дыханием ветра. Он крепчал с каждой секундой и постепенно начал пробирать нас до костей. На тяжелом черном небе не было ни звездочки.
Внезапно рокот мотора на буровой сменился громким надрывным визгом. В следующую секунду Бой громко вскрикнул, а Гарри, стоявший рядом с нами, бегом бросился в ночную тьму, и мы услышали его срывающийся от волнения голос:
