Элизабет Гаскелл - Жены и дочери
– Но ведь то, которое сейчас на тебе, вполне годится, не так ли? Оно такого приятного цвета.
– Да. Но… – Молли расправила подол, словно собираясь танцевать. – Папа, оно шерстяное, а потому тяжелое, и в нем очень жарко. А ведь с каждым днем погода будет становиться все теплее.
– Жаль, что девочки не могут одеваться так, как мальчики, – с некоторым нетерпением отозвался мистер Гибсон. – Откуда отцу знать, когда его дочери понадобится новое платье? И как прикажете одевать ее, если он узнаёт об этом в тот самый момент, когда платье ей нужно позарез, но его в наличии не имеется?
– Да, именно в этом вопрос! – в отчаянии воскликнула Молли.
– А разве ты не можешь обратиться к мисс Роуз? По-моему, она как раз и продает готовые платья для девочек твоего возраста.
– Мисс Роуз! У меня в жизни не было от нее ни одного платья, – с некоторым удивлением отозвалась Молли, поскольку мисс Роуз считалась в городке лучшей портнихой и модисткой. До сих пор все платья девочке шила Бетти.
– Что ж, люди полагают тебя молодой женщиной, и, пожалуй, ты должна обзавестись счетами от модистки, подобно всем остальным. Но ты ничего не получишь, пока не сможешь расплатиться живыми деньгами. Вот тебе десятифунтовая банкнота, ступай к мисс Роуз – или кому угодно еще – и немедленно купи себе все, что требуется. Экипаж Хэмли заедет за тобой в два часа пополудни, и все, что еще не готово, можно будет прислать с повозкой в субботу, ведь их люди неизменно ездят на рынок. Нет, не благодари меня! Я не желаю сорить деньгами, а еще не хочу, чтобы ты уезжала и оставляла меня одного, потому что я буду скучать. Лишь настоятельная необходимость вынуждает меня отправить тебя с этим визитом и выбросить десять фунтов на твои наряды. Ну все, теперь ступай, ты ужасно мне надоела, и я намерен разлюбить тебя как можно скорее.
– Папа! – Молли выразительно подняла палец, словно предупреждая его. – Ты опять начинаешь говорить загадками. И хотя благородство мое несомненно, я не стану обещать, что оно не уступит любопытству, если ты и дальше будешь намекать на некие недосказанные вещи.
– Иди же наконец и потрать свои десять фунтов. Разве я дал их не для того, чтобы ты замолчала?
Запасы готовой одежды мисс Роуз в сочетании со вкусом Молли отнюдь не привели к каким-то ошеломляющим результатам. Она приобрела у модистки лиловое платье из набивной ткани, поскольку его можно было стирать, а по утрам в нем было бы прохладно и приятно; Бетти подгонит его к субботе. Что же до праздников и каникул, под которыми она понимала время после полудня и воскресенья, то мисс Роуз убедила ее заказать яркий и пестрый, тончайший и легкий клетчатый атлас, который, по ее уверениям, был последним писком лондонской моды. Молли сочла, что он придется по вкусу шотландской душе ее отца. Но когда он увидел полоску ткани, которую она принесла с собой в качестве образца, то заявил, что такого клана попросту не существует и что шестое чувство должно было подсказать это Молли на месте. Однако менять что-либо было уже поздно, поскольку мисс Роуз пообещала раскроить платье сразу же, как только Молли уйдет из ее магазина.
А мистер Гибсон все утро провел в городе, вместо того чтобы отправиться в обход, по своему обыкновению. Раз или два он встретился с дочерью на улице, но не стал подходить к ней, когда оказывался на другой стороне. Ограничившись кивком или выразительным взглядом, он продолжал свой путь, ругая себя за проявленную слабость, потому что испытывал сильнейшие душевные муки при мысли о том, что расстается с Молли на неделю или даже на две.
«В конце концов, – думал он, – когда она вернется, я окажусь там же, где и был, если этот глупый малый будет упорствовать в своих фантазиях. Рано или поздно, но она должна будет вернуться, а если он вообразит, будто хранит ей верность, то придется что-то решать. Вот еще напасть!» – Вскоре он начал негромко насвистывать арию из «Оперы нищего»[17]:
Хотел бы я знать, как кому-либо
удалось воспитать взрослую дочь!
Глава 6. Визит в Хэмли
Разумеется, известие о предстоящем отъезде мисс Гибсон разлетелось по дому еще до того, как в час пополудни члены семьи собрались на обед. Угрюмое лицо мистера Кокса стало источником внутреннего раздражения для мистера Гибсона, который то и дело бросал острые и полные упрека взгляды на погруженного в меланхолию юношу, напрочь лишившегося аппетита и выставлявшего свое горе напоказ. Правда, все эти демонстрации остались совершенно незамеченными Молли, которая была настолько занята своими собственными проблемами, что не обращала на окружающих ни малейшего внимания, хотя пару раз и отметила с сожалением, что пройдет еще много дней, прежде чем она вновь окажется со своим отцом за одним обеденным столом.
Но когда она заикнулась ему об этом после того, как трапеза закончилась и они вместе перешли в гостиную, ожидая услышать скрип колес экипажа из Хэмли, он лишь рассмеялся в ответ и сказал:
– Завтра я приеду навестить миссис Хэмли. Смею надеяться, они пригласят меня на ленч, а посему тебе не придется долго ждать, чтобы насладиться зрелищем кормления дикого зверя.
И тут они услышали, что к дому приближается экипаж.
– Ох, папа, – сказала Молли, беря его за руку, – теперь, когда время пришло, мне так не хочется уезжать!
– Вздор! Не будем поддаваться сентиментальным порывам. Ты не забыла взять с собой ключи? Это куда важнее всяких глупостей.
Да, она взяла с собой ключи и сумочку, кучер поставил ее маленький сундучок на сиденье, а отец подал ей руку, помогая сесть в экипаж. Дверца закрылась, и Молли покатила прочь в уединенной роскоши, оглядываясь назад и посылая воздушные поцелуи отцу, который стоял у ворот и смотрел ей вслед, несмотря на всю свою нелюбовь к сантиментам, до тех пор, пока карета не скрылась из виду. Затем он вернулся к себе в кабинет и тут только заметил, что и мистер Кокс наблюдал за отъездом, да так и остался стоять у окна, словно зачарованный, глядя на опустевшую дорогу, по которой укатила юная леди. Мистер Гибсон вывел его из мечтательной задумчивости резким, почти язвительным замечанием относительно какого-то промаха, совершенного молодым человеком день или два тому. Ту ночь мистер Гибсон провел, по собственному настоянию, у постели больной девочки, чьи родители были окончательно измучены многочисленными тревожными бессонными ночами, за которыми следовали трудные рабочие дни.
Молли немножко всплакнула, но вскоре взяла себя в руки, вспомнив о том, что слезы всегда вызывали у отца раздражение. Да и быстрая езда в роскошном экипаже оказалась очень приятной. За окном мелькали зеленые лужайки и живые изгороди, оплетенные диким шиповником и жимолостью; зрелище было настолько красивым, что пару раз Молли едва не попросила кучера остановиться, чтобы собрать букетик. Она даже начала с неудовольствием предвкушать окончание своего семимильного путешествия; единственным, что отравляло ей удовольствие от поездки, была мысль о том, что ее атлас не является настоящей клетчатой шотландкой, да некоторая неуверенность в том, что мисс Роуз пунктуально выполнит свое обещание. Наконец вдали показалась деревня, вдоль дороги потянулись в беспорядке разбросанные домики. На некоем подобии площади высилась старинная церковь, рядом с которой приткнулась таверна, а на полпути между вратами церкви и небольшой гостиницей росло огромное дерево, вокруг ствола которого была сооружена круглая деревянная скамейка. Рядом с воротами виднелись штабеля дров. Молли еще никогда не отъезжала от дома так далеко, но она догадалась, что это и есть деревушка Хэмли и что до имения осталось совсем недалеко.
Через несколько минут они свернули в ворота парка и поехали прямо через луг, трава на котором явно предназначалась для сенокоса, – это был вовсе не аристократический олений парк – и подъехали к особняку, выстроенному из старого красного кирпича и отстоявшему от дороги ярдов на триста. Навстречу экипажу не выбежали лакеи, зато у дверей, еще до того, как они подъехали к ним, застыл респектабельный слуга в ливрее, готовый встретить долгожданную гостью и препроводить ее в гостиную, где ее, лежа на софе, уже поджидала хозяйка.
При виде Молли миссис Хэмли поднялась, чтобы ласково приветствовать ее. Покончив с банальностями, она не выпустила ее ладошку из своих рук, вглядываясь в лицо девушки так пристально, словно изучая его, и слабый румянец заиграл на дотоле бесцветных щеках хозяйки.
– Думаю, мы станем большими друзьями, – сказала она наконец. – Мне нравится твое личико, а я всегда прислушиваюсь к первым впечатлениям. А теперь поцелуй меня, дорогая.
Во время обмена «клятвами в вечной дружбе» гораздо легче было действовать, нежели оставаться пассивной, и Молли охотно запечатлела поцелуй на красивом бледном лице миссис Хэмли.
– Я намеревалась съездить за тобой сама, – сказала хозяйка дома. – Но эта жара угнетает меня, и я поняла, что усилие окажется для меня чрезмерным. Надеюсь, поездка получилась приятной?
