Эшенбах Фон - Парцифаль
Ваш край чудесно заживет,
Любая рана заживет.
А я... Я смерть ношу в себе,
Злосчастной отданный судьбе:
И ту, кого благословляю,
Вам я в супруги оставляю!.."
Тут Парцифаль припомнил снова
В Грагарце слышанное слово,
Как Гурнеманц учил его
Не трогать пленника того,
Который в плен живым сдается,
Мол, пусть живым и остается,
И рек: "Отцу моей Лиасы
Тотчас же, с этого же часа,
На верность свято присягни!.."
"Нет, нет! В дугу меня согни,
Убей, как жалкую собаку,
Топчи, распни меня, однако
Любую вынесу беду,
Но к Гурнеманцу не пойду!
Я - в том душа моя повинна
Убил его меньшого сына!
За смерть он смертью мне заплатит...
Ах, неужели вам не хватит
Мне в отомщенье одного
Бесчестья злого моего?.."
"Ну, что ж, твой страх я поубавлю,
К Артуру-королю отправлю
Служить красавице одной.
Она когда-то надо мной
Беззлобно посмеялась.
За это ей досталось
От сенешаля Кея:
Рука сего злодея
В преступном гневе поднялась...
В тот миг во мне отозвалась
Боль, что познала Куневара.
И только месть, и только кара,
И только беспощадный суд
Обидчика отныне ждут!
Ничто не будет прощено.
Так выбирай из двух одно:
Служенье Куневаре нежной
Иль ужас казни неизбежной!.."
Кламид сказал: "Я жить хочу
И к Куневаре поскачу!
Зато сюда мне нет возврата...
Вот - справедливая расплата
За мной содеянное зло..."
А Парцифаль вскочил в седло:
Прыг! - ногу в стремя не вдевая!
И передышки не давая
Коню, он поспешил назад
К Кондвирамур в престольный град,
Где ликовало все и пело,
Предавшись радости всецело.
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
За Круглым сидючи столом,
Кламид рассказывал о том,
Что многие уже слыхали:
О валезийце Парцифале,
Который грозен, хоть и юн.
(Да, подтвердить бы мог Кингрун.
Сколь тяжелы его удары!..)
Нет меры счастью Куневары.
И только Кея-сенешаля
Все эти новости смущали...
. . . . . . . . . . . . .
Но возвратимся вслед за мною
Туда, где Парцифаль страною
Достойно правил; где теперь
Взамен пожаров, бед, потерь
Все оживало, расцветало
И людям жить вольготней стало.
Слышны повсюду песни, смех,
Веселье на душе у всех.
Наследство Тампентера зять
Велел всем подданным своим раздать
А пострадавшим - особливо.
И это было справедливо.
Он слугами любим своими.
Все славят Парцифаля имя.
При этом он не забывал,
Что кровью мир завоевал,
Что может всякое случиться,
И укреплять велел границы...
Так постепенно, день за днем,
Везде росла молва о нем...
А королева что? Конечно,
Супруга счастлива сердечно,
И впрямь: всю землю обойдешь,
Такого мужа не найдешь.
Лишь только им она дышала,
Ничто любви их не мешало...
Безмерно жаль мне тех двоих!
Да. Надвигается на них
Разлуки час неотвратимый.
Жену покинет муж любимый,
Который спас ее страну
И самое ее когда-то...
Но нет! Она не виновата.
Оставил он ее одну!
Итак, однажды, на восходе,
Король при всем честном народе
Сказал возлюбленной жене:
"Надеюсь, что ты веришь мне,
Что я души в тебе не чаю.
Но я без матушки скучаю,
Душа моя без нее иссохла,
Сердце мое без нее заглохло,
И жить не в силах я, не зная,
Где матушка моя родная.
Позволь ненадолго уйти,
Дабы родную мать найти,
А если по пути случится
Мне в ратном деле отличиться,
То знай, что образом твоим
Я вдохновлен был и храним!.."
Кондвирамур его любила,
Словечко каждое ловила,
Что Парцифаль произносил.
Перечить у нее нет сил.
Она все стерпит, все снесет,
Но от тоски его спасет.
И говорит: "Иди, мой милый!
Лети, мой сокол быстрокрылый!"
При этом, как гласит преданье,
Смогла сдержать она рыданье,
Целуя мужа дорогого...
Так в дальний путь пустился снова
Отважный Гамуретов сын:
На этот раз совсем один...
V
Спешу заверить тех из вас,
Кому наскучил мой рассказ,
Что расскажу в дальнейшем
О чуде всепервейшем.
Но перед тем, как продолжать,
Позвольте счастья пожелать
Сыну Гамурета
Причина есть на это.
Сейчас ему как никогда
Грозит ужасная беда:
Не просто злоключенья,
А тяжкие мученья.
Но я скажу вам и о том,
Что все закончится потом
Полнейшею удачей:
Не может быть иначе!..
К нему придут наверняка
Почет и счастье... А пока
Он скачет по лесу, томимый
Разлукою с женой любимой.
Сегодня путь его пролег
Среди нехоженых дорог,
Средь мхов, средь бурелома...
Чем дальше он от дома,
Тем больше топей и болот...
Он бросил повод. Конь бредет
Сквозь чащу еле-еле...
Ну, а на самом деле
Синица, взмыв под облака,
Не перегонит седока,
Который, сам того не зная,
Несется, ветер обгоняя,
И коль предание не врет,
Еще быстрей спешит вперед,
Чем он летел туда, в Бробарц,
Покинув княжество Грагарц.
Уж вечер... Скоро месяц выйдет.
Но что сквозь заросли он видит?
Там озера блеснула гладь.
Ладью на озере видать.
И рыбаков. А посередке,
В кругу мужчин, сидящих в лодке,
Он замечает одного,
Кто не похож ни на кого:
В плаще роскошном, темно-синем,
Расшитом золотом... С павлиньим
Плюмажем... Будь он королем,
Пышней бы не было на нем
И драгоценнее наряда.
Герой с него не сводит взгляда
И спрашивает рыбака:
Что, далека или близка
Дорога в здешнее селенье?
Но что он видит в удивленье?
Сколь опечалился рыбак!
В его очах - могильный мрак.
Он грустно молвит: "Милый друг,
На тридцать - сорок верст вокруг
Жилья не сыщете людского.
Здесь нет селенья никакого...
А впрочем, добрый господин,
Тут замок - слышал я - один
Невдалеке виднеется...
Вам есть на что надеяться!
Спешите же скорей туда,
Где скал кончается гряда,
Но будьте крайне осторожны:
Глядишь, и оступиться можно!..
Чтоб в замок вас могли впустить,
Вы попросите опустить
Сначала мост подъемный
Над пропастью огромной.
Опустят если - добрый знак..."
"Что ж. Я поеду, коли так..."
"Вам надо торопиться!
Но бойтесь заблудиться!
Я это говорю к тому,
Что нынче ночью вас приму
Как гостя в замке этом,
С почетом и приветом.
Страшитесь же прибрежных скал!..
И, попрощавшись, поскакал
В тот странный замок Парцифаль...
"Коль этот юноша чудесный
Вдруг рухнет со скалы отвесной,
Клянусь, мне будет очень жаль..."
Сказал рыбак, безмерно грустный...
Но мчится всадник наш искусный,
Господней милостью храним,
И видит - замок перед ним...
Не просто замок: чудо-крепость!
Попытка взять ее - нелепость.
Штурмуй хотя бы тридцать лет,
Обрушься на нее весь свет,
Вовнутрь ворваться невозможно:
Защита больше чем надежна...
Парцифаль при свете звезд
Глядит: подъемный поднят мост,
И только ветер или птица
Способны очутиться,
Перемахнувши через ров,
В одном из внутренних дворов...
Вдруг страж заметил Парцифаля;
И говорит: "Узнать нельзя ли,
Откуда вы? Кто вы такой?
Что наш тревожите покой?"
Парцифаль сказал тогда:
"Рыбак прислал меня сюда.
С ним встретясь волею судеб,
Заночевать, спросил я, где б...
Он мне дорогу показал
И на прощанье наказал,
Чтоб мост подъемный опустили
И в замок чтоб меня впустили..."
"О славный рыцарь! В добрый час!
Все будут рады видеть вас!
Все к вашим здесь услугам,
Коли Рыбак зовет вас другом!"
Страж мост подъемный опустил
И, как устав велит, застыл
Перед высокою персоной,
Сюда судьбою занесенной...
А Парцифаль во весь опор
Во внутренний влетает двор,
Угрюмой стражею допущен...
Но как же этот двор запущен!
Зарос крапивой и травой.
Души не видно здесь живой,
Давно здесь стычек не бывало,
И все зачахло, все увяло.
Плац с незапамятных времен
Не видел яркости знамен,
Давно здесь рыцари не бились,
Лихие кони не носились
(Так делать нечего бойцу
И в Абенберге,[84] на плацу)...
Но пестрой, праздничной картиной
Был подменен сей вид пустынный...
С восторгом Парцифаль взирал,
Как все, кто был здесь, стар и мал,
Его приветливо встречали,
И клики радости звучали.
И, празднично одеты,
Пажи или валеты,[85]
Готовящиеся в бойцы,
Коня хватали под уздцы,
Несли скамеечку для ног,
Чтоб спешиться удобней мог
Наш юный рыцарь вдохновенный,
Воистину благословенный...
Он ловко спешился. И тут
С почтеньем в дом его ведут.
