Уильям Фолкнер - Огонь и очаг
- Вот, - сказал он. - Зубов у тебя не осталось, так во рту покатай.
III
Ночью похолодало. У него горел камин, на ужин была первая ветчина из коптильни, он сидел в одиночестве и ел с таким удовольствием, какого, кажется, не испытывал уже много месяцев; внезапно в передней части дома послышался стук - стучались в край галереи, негромко и неторопливо, зато властно. Он крикнул в кухню: "Скажи, чтобы шел сюда". Но есть не перестал. И продолжал есть, когда появился Лукас, прошел мимо него и поставил золотоискательную машину на другой конец стола. С машины не просто обтерли грязь, она выглядела так, будто ее начистили, - сложная и вместе с тем лаконично-деловитая, со светлыми загадочными шкалами и тускло блестящими регуляторами. Лукас постоял, глядя на нее. Потом отвернулся. И после этого, до самого ухода, ни разу на нее не посмотрел.
- Вот она, - сказал он. - Сплавьте ее.
- Ладно. Уберем на чердак. Может быть, к весне тетя Молли про нее забудет, и ты попробуешь...
- Нет. Сплавьте ее куда-нибудь.
- Совсем?
- Да. Чтобы ее тут не было, чтобы я ее никогда не видел. Только не говорите мне куда. Продайте, если сумеете, а деньги возьмите себе. Но продайте подальше, чтобы я ее больше не видел и чтобы слуху об ней не было.
- Так, - сказал Эдмондс. - Так. - Он отодвинулся со стулом от стола и смотрел на этого человека, на старика, который возник где-то в трагических переплетениях его полусиротского детства - муж женщины, ставшей ему матерью, который ни разу не сказал ему, белому, "сэр" и звал его за глаза - а в лицо тем более - Росом. - Слушай, - сказал он. - Это не обязательно. Тетя Молли старая, у нее бывают странные идеи. Но о чем она не знает... Никаких денег, закопанных, незакопанных, ты все равно не найдешь, ни здесь, ни в другом месте. И если тебе иногда захочется взять эту чертову игрушку, скажем раз или два в месяц, и побродить с ней ночь возле речки, будь она неладна...
- Нет, - сказал Лукас. - Сплавьте ее куда-нибудь. Я не хочу ее больше видеть. Писание говорит, человеку отпущено на этой земле семь десятков лет{*}. За это время ему много чего хочется, и он много чего может получить, если возьмется вовремя. А я поздно взялся. Деньги тут есть. Те двое белых, что пробрались
сюда ночью, они выкопали двадцать две тысячи долларов и ушли, пока их никто не заметил. Я знаю. И где они яму забросали, видел, и кувшин, где деньги лежали. Но мои семь десятков подходят к концу, и, видно, не про меня эти деньги.