Джером Сэлинджер - Зуи
- Это так смешно, ты даже представить не можешь,- сказала она чуть-чуть дрожащим голосом, и Зуи nocMOTpej на нее. Она казалась еще бледнее оттого, что губы у неб совсем не были подкрашены.- Все, что ты говоришь напоминает мне все то, что я пыталась сказать Лейну в субботу, когда он начал меня донимать. Вперемежку с улитками, мартини и прочей снедью. Понимаешь, мы с тобой думаем не совсем одинаково, но об одном и том же, мне кажется, и по одной и той же причине. По крайней мере, похоже на то.
Тут Блумберг встал у нее на коленях и принялся кружиться на месте, чтобы улечься поудобнее, как это часто делают собаки, а не кошки. Фрэнни положила руки ему на спину, как бы не обращая на него внимания, но помогая и направляя, и продолжала:
- Я уже до того дошла, честное слово, что сказала вслух самой себе, как псих ненормальный: "Если я еще хоть раз услышу от тебя хоть одно въедливое, брюзгливое, неконструктивное слово, Фрэнни Гласс, то между нами все кончено - все к_о_н_ч_е_н_о". Некоторое время я держалась неплохо. Почти целый месяц, когда кто-то изрекал что-нибудь типично студенческое, надуманное и попахивающее беспардонным эгоизмом или вообще выпендривался, я хоть держала язык за зубами. Я ходила в кино, или в читальне просиживала целые дни, или принималась как сумасшедшая писать статьи о комедии эпохи Реставрации или о чем-то в этом роде - но я, по крайней мере, р_а_д_о_в_а_л_а_с_ь, что временно не слышу собственного своего голоса. - Она потрясла головой. - Но вот однажды утром -хоп - и я опять завелась с полоборота. Я всю ночь не спала, не помню почему, а в восемь у меня была лекция по французской литературе, так что я в конце концов встала, оделась, сварила себе кофе и пошла гулять по университетскому городку. Мне так хотелось уехать на велосипеде ужасно далеко и надолго, но я боялась, что будет слышно, как я вывожу велосипед со стоянки - вечно что-нибудь
п_а_д_а_е_т,- и я просто пошла в аудиторию на литфаке, уселась и сижу. Сидела, сидела, потом встала и начала писать цитаты из Эпиктета по всей доске. Я всю доску исписала - сама не знала, что я столько помню. Слава богу, я успела все стереть, пока никто не вошел. Все равно это было ребячество - Эпиктет меня бы просто в_о_з_н_е_н_а_в_и_д_е_л за это, но...Фрэнни запнулась.- Не знаю... Наверно, мне просто хотелось увидеть на доске имя х_о_р_о_ш_е_г_о человека. В общем, с этого все и началось. Весь день я ко всем придиралась. Придиралась к профессору Ф_а_л_л_о_н_у. Придиралась к Лейну, когда мы говорили по телефону. Придиралась к профессору Т_а_п_п_е_р_у. Все шло хуже и хуже. Я даже к соседке по спальне стала придираться. Господи, бедняга Беверли, я стала замечать, что она иногда глядит на меня будто в надежде, что я надумаю перебраться в другую комнату, а на мое место переедет хоть мало-мальски н_о_р_м_а_л_ь_н_ы_й и приятный, человек, с которым можно жить в мире и спокойствии. Это было просто ужасно! А хуже всего то, что я знала, какая я зануда, з_н_а_л_а, что нагоняю на людей тоску, иногда даже обижаю,- но я никак не могла остановиться! Не могла перестать брюзжать, и все тут.
У Фрэнни был не на шутку расстроенный вид, она примолкла, пытаясь столкнуть вниз топчущегося Блум-берга.
- Но хуже всего было на занятиях,- решительно сказала она.- Это было хуже всего. Понимаешь, я вбила себе в голову - и никак не могла в_ы_б_р_о_с_и_т_ь, что колледж - это еще одно ф_а_л_ь_ш_и_в_о_е б_е_с_с_м_ы_с_л_е_н_н_о_е место в мире, созданное для собирания сокровища на земле, и все такое. Бог мой, сокровище - это и есть с_о_к_р_о_в_и_щ_е_. Ну какая разница: деньги это, или к_у_л_ь_т_у_р_а, или просто знание? Мне казалось, что все это - о_д_н_о и т_о ж_е, стоит только сорвать обертку - да так оно и есть! И мне иногда кажется, что з_н_а_н_и_е - во всяком случае, знание ради знания - это хуже всего. Это самое непростительное, я уверена.
Фрэнни нервно, без всякой необходимости, отбросила волосы со лба левой рукой.
- Мне кажется, все это не так уж меня бы расстроило, если бы хоть один раз - хоть р_а_з_о_к - я от кого-нибудь услышала пусть самый маленький, вежливый, мимолетный намек на то, что знание д_о_л_ж_н_о вести к м_у_д_р_о_с_т_и, а и_н_а_ч_е это просто возмутительная трата времени, и все! Как бы не так! Во всем университете никогда никто и не з_а_и_к_н_е_т_с_я о том, что м_у_д_р_о_с_т_ь - это цель всякого познания. Даже само слово "мудрость" и то почти не упоминается. А хочешь услышать что-то смешное? Хочешь услышать что-то взаправду смешное? За четыре года в колледже - и это чистая п_р_а_в_д_а,- за все четыре года в колледже я всего один раз слышала слова "мудрый человек", и это на первом курсе на лекции по политике! А знаешь откуда оно выплыло? Говорили о каком-то старом придурковатом государственном деятеле, который сколотил состояние на бирже, а потом отправился в Вашингтон и стал советником президента Рузвельта! Ты только подумай, а? Почти за четыре года в колледже! Я не говорю, что такое случается с_о в_с_я_к_и_м, но меня эти мысли так о_г_о_р_ч_а_ю_т, что взяла бы и умерла.
Она замолчала и, по всей видимости, вспомнила об интересах Блумберга. Губы ее так побледнели, что казались едва заметными на бледном лице. И они были покрыты мелкими трещинками.
Зуи давно уже не сводил с нее глаз.
- Я хотел тебя спросить, Фрэнни,- неожиданно сказал он. Он снова отвернулся к столу, нахмурился и встряхнул снеговика.- Как по-твоему, что ты делаешь с Иисусовой молитвой? - спросил он.- Именно это я пытался выяснить вчера вечером. Пока ты меня не послала подальше. Ты говоришь про собирание сокровищ - деньги, имущество, культура, знания и прочее, и прочее. А ты, непрерывно повторяя Иисусову молитву - нет, ты дай мне договорить, пожалуйста,- непрерывно повторяя Иисусову молитву, не собираешь ли ты тоже сокровище в своем роде? И это нечто можно точно так же пустить в о_б_о_р_о_т, до последнего треклятого кусочка, как и те, другие, более материальные вещи? Или то, что это - молитва, так уж меняет дело? Я хочу спросить, неужели для тебя все дело заключается в том, по какую сторону человек складывает свое сокровище - здесь или там? Там, где воры не подкапывают и не крадут, и так далее? [10] Значит, вся разница только в этом? П_о_г_о_д_и минуточку, пожалуйста, дай мне кончить, и все.
Несколько секунд он просидел, глядя на маленькую бурю в стеклянном шаре. Потом:
- В твоем отношении к этой молитве есть что-то,такое, отчего меня мороз по коже подирает, если хочешь знать правду. Ты думаешь, что я хочу заставить тебя бросить молитву. Не знаю, хочу я или не хочу - это вопрос спорный, но я о_ч_е_н_ь хотел бы, чтобы ты мне объяснила, из каких соображений, черт возьми, ты ее твердишь?
Он сделал паузу, но не настолько длинную, чтобы Фрэнни успела вставить слово.
- Если рассуждать, сообразуясь с элементарной логикой, то, насколько я понимаю, нет ни малейшей разницы между человеком, который жаждет материальных сокровищ - пусть даже интеллектуальных сокровищ,- и человеком, который жаждет сокровищ духовных. Как ты сама сказала, сокровище есть сокровище, черт бы его побрал, и мне сдается, что девяносто процентов ненавидевших мир святых, о которых мы знаем из священной истории, были, по сути дела, такими же непривлекательными стяжателями, как и все мы.
Фрэнни сказала ледяным тоном, насколько ей позволила легкая дрожь в голосе:
- Теперь уже можно тебя перебить, Зуи? Зуи поставил на место снеговика и принялся играть карандашом.
- Да, да. Перебивай, сказал он.
- Я знаю все, о чем ты говоришь. Ты не сказал ничего такого, о чем бы я сама не думала. Ты говоришь, что я хочу п_о_л_у_ч_и_т_ь что-то от Иисусовой молитвы,- значит, я такая же стяжательница, по твоим словам, как и те, кто хочет соболье м_а_н_т_о, или жаждет с_л_а_в_ы, или мечтает, чтобы из него так и пер какой-нибудь дурацкий п_р_е_с_т_и_ж. Я все это знаю! Господи, неужели ты меня считаешь такой идиоткой?
Ей так мешала дрожь в голосе, что она почти не могла говорить.
- Ну-ну, успокойся, успокойся.
- Н_е м_о_г_у я успокоиться! Ты меня совершенно вывел из себя! По-твоему, что я делаю здесь, в этой дурацкой комнате: худею как сумасшедшая, довожу Бесси и Леса чуть ли не до истерики, ставлю дом вверх дном, и все такое? Неужели ты не понимаешь, что у меня хватает ума волноваться из-за тех причин, которые заставляют меня творить эту молитву? Это же меня и м_у_ч_а_е_т. И то, что я чересчур привередлива в своих желаниях-то есть мне нужно п_р_о_с_в_е_т_л_е_н_и_е или душевный покой вместо денег, или престижа, или славы,- вовсе не значит, что я не такая же эгоистка и не ищу своей выгоды, как все остальные. Да я еще хуже, вот что! И я не нуждаюсь в том, чтобы великий Захария Гласс мне об этом напоминал!
Тут голос у нее заметно прервался, и она снова стала очень внимательна к Блумбергу. До слез, судя по всему, было недалеко, если они еще не полились.
Зуи сидел за столом и, сильно нажимая на карандаш, заштриховывал букву "о" на обратной стороне промокашки, где была напечатана какая-то реклама. Некоторое время он продолжал это занятие, а потом бросил карандаш рядом с чернильницей. Он взял свою сигару, которая лежала на краю медной пепельницы, там оставался окурок сантиметров в пять. Зуи глубоко затянулся, словно это была трубка от кислородного аппарата в мире, лишенном кислорода. Потом как бы через силу он снова взглянул на Фрэнни.
