Бертрам Глас - История розги (Том 2-3)
У обвиняемой девушки не было защитника, и суд через две-три минуты постановил наказать ее тут же десятью ударами плети; наказание было сравнительно мягкое, вероятно, вследствие благоприятного показания хозяйки, а, главным образом, также того, что бедная девушка была уже довольно строго наказана розгами хозяйкой.
Немедленно по прочтении приговора два сторожа увели девушку в соседнюю комнату, но мы отлично видели, как ее раздели совсем донага и, связав предварительно обе руки, подвели к стене и привязали к кольцам за руки и ноги, так что она была как бы приклеена к стене. Затем президент поднял молоток, и сторож, взяв девятихвостку в руки, стал сечь провинившуюся, которая все время неистово орала и корчилась. С первого же удара у нее показалась кровь на теле, которое и без того все было в синих полосах, очевидно, от вчерашнего наказания розгами по приказанию хозяйки. При десятом ударе молоток опустился на стол с силой, и немедленно сторож перестал сечь и отвязал девушку, которая вскоре вышла одетая, с заплаканными глазами, которыми она старалась не смотреть на присутствующих. Хозяйка подошла к ней и хотела увести ее с собой, но президент остановил их обеих и, обращаясь к девушке, сказал, чтобы она в другой раз не буянила, иначе, независимо от наказания хозяйки, он велит ей дать не менее двадцати плетей. Хозяйку же он просил уже не наказывать девушку сегодня еще розгами, прибавив, что с нее довольно вчерашнего наказания розгами и сегодняшних плетей за буянство. Хозяйка откровенно созналась, что она, хотя очень любит девушку, но для ее же пользы собиралась дать ей после обеда сто розог за вчерашнюю проделку, но "раз господин президент просит больше за вчерашнюю вину не наказывать, то я даю вам слово, что не буду сегодня ее наказывать".
Англичанин-человек положительный. У него нет ни времени, ни терпения самому позаботиться о своем удовольствии, нужно, чтобы это сделали за него другие лица. В Англии почти все заняты той или иной коммерцией. У англичанина чувство любви играет сравнительно редко важную роль. Поэтому-то существует множество лиц, торгующих молодостью и красотой голодных, беззащитных девочек. Нет ничего поэтому удивительного в том, что в Лондоне гнусный торг белыми рабынями процветает в самой широкой степени.
Существует масса лиц, лишенных всякого понятия о нравственности и охраняющих целомудрие своих девиц до семнадцатилетнего возраста не ради любви к добродетели, а единственно потому, что девственность есть тоже своего рода товар, от которого они готовы освободиться лишь за известную сумму денег. Таким образом, в Англии молодых девственниц можно получить по такой-то цене за голову; это не будет считаться обольщением или совращением, а простой поставкой девственности по договору за наличные деньги.. Бывают, конечно, случаи, когда девушка сопротивляется, но правильная поставка имеет в виду только таких девиц, которые смотрят на свою девственность, как на простую товарную ценность.
Такова теория, изложенная в парламенте одним из его членов, когда был затронут вопрос относительно развития проституции среди малолетних девушек.
Следует еще заметить, что английский закон нисколько не защищает детей старше тринадцати лет. Если девушка четырнадцати лет под влиянием ласки или угрозы немедленного телесного наказания, или под влиянием насилия, или даже при помощи побоев соглашается против своего желания на поступок, последствия которого она не вполне понимает, то закон вмешивается с единственною целью защиты обольстителя. Раз жертва согласилась на совокупление, то было ли это согласие получено обманом или силой, в глазах закона это не имеет ровно никакого значения. Закон как бы нарочно указывает на подобных детей как на хорошую дичь для распутников.
Как только девочке исполнилось тринадцать лет, она в глазах закона женщина и имеет полное право располагать своей особой в пользу первого встречного, который силой или другим каким-либо способом сумеет ее настолько устрашить, что она ему пожертвует своей честью. Одна лондонская сводница показала на суде, что происходит, если девушка отказывается позволить лишить себя невинности после того, как сама продала эту невинность: "Когда девушка слишком много шумит, то теряет свою невинность задаром вместо того, чтобы потерять ее за деньги. Самое лучшее средство, чтобы добиться цели у этих дурочек, это внушить им, что раз настало время, они все равно будут обольщены, хотят или не хотят. Если не хотят, то их будут сперва пороть розгами, пока они сами от боли не согласятся на все. Если же они орут отчаянно, но не просят, чтобы их лучше лишили невинности, только перестали бы сечь, то порка продолжается до полного изнеможения девушки, почти до потери ею сознания от боли, после чего ее берут силой".
Иногда девушка проявляет столько упорства, что приходится даже после порки помогать обольстителю; что и произошло с четырнадцатилетней Жени, дело которой дошло до суда. "Эта девочка причинила нам массу хлопот; мы ее сперва очень больно высекли розгами за сопротивление господину; после этого мы ее опять отпустили к господину, но она все-таки продолжала отбиваться, и пришлось ее снова сечь, в этот раз уже плетью. Но после жестокой порки, когда мы отдали ее господину, она все еще продолжала кусаться и царапаться, так что господин, который заплатил, опять ничего не мог с нею поделать. В конце концов пришлось ее держать и только тогда удалось ее обольстить, хотя она все время орала, как безумная". Английский суд, несмотря на подобное насилие, оправдал всех подсудимых по обвинению в изнасиловании и пособии ему на том основании, что девочка была четырнадцати лет, сама сперва согласилась на обольщение и взяла за это деньги; только потом, когда наступила минута, она раздумала и отказалась, на что, по мнению суда, уже не имела права. Суд нашел только, что за отказ исполнить свое обещание девочку могли высечь розгами и плетью, но не так жестоко, как она была высечена, по мнению свидетельствовавшего ее доктора, почему приговорил сводницу, по приказанию которой пороли девушку, к штрафу в 50 фунтов стерлингов (около 500 р.) и к шестимесячному заключению в рабочем доме, а трех женщин, поровших и державших девушку во время экзекуции, - к штрафу в 10 фунтов стерлингов (100 р.) и двухмесячному тюремному заключению. Главный лорд-судья, к которому перешло дело до апелляции, изменил приговор в том смысле, что сводницу приговорил к штрафу в 10 фунтов стерлингов и двухмесячному заключению в рабочем доме, а трех помогавших ей женщин оправдал. Виновник же обольщения был также оправдан.
В Лондоне существуют очень приличные на вид приюты, содержимые учеными акушерками, куда сводницы приводят девочек до лишения девства, чтобы установить наличие девственности, и куда их опять приводят после потери оной для восстановления ее искусственным путем и новой продажи ее.
До чего может доходить услужливость сводниц, желающих пойти навстречу капризам своих клиентов, служит лучше всего доказательством следующий факт.
Чтобы угодить одному богатому клиенту, который в беспутных оргиях настолько растратил свои половые силы, что только сечение его розгами в присутствии молоденькой девственницы могло разбудить заснувшие его чувства и позволить ему совершить с нею половой акт, - одна очень почтенная дама сама секла его розгами и помогала ему удовлетворить свою похоть. Если же девушка сопротивлялась, что бывало иногда, она привязывала ее за ноги и руки к кровати. В некоторых подобных случаях, как обнаружилось тоже на суде, пользуются для привязывания строптивых девушек особыми ремнями, подбитыми ватой.
- Русский писатель Максим Горький довольно подробно описывает телесное наказание проституток в доме терпимости. Это происходит в современное нам время {М. Горький. - Васька Красный. Собр. соч., т. III.}.
"Недавно в публичном доме одного из поволжских городов служил человек лет сорока, по имени Васька, по прозвищу Красный. Прозвище было дано ему за его ярко-рыжие волосы и толстое лицо цвета сырого мяса.
Толстогубый, с большими ушами, которые торчали на его черепе, как ручки на рукомойнике, он поражал людей жестоким выражением своих маленьких, бесцветных глаз; они заплыли у него жиром, блестели как льдины, и, несмотря на его сытую, мясистую фигуру, всегда взгляд его имел такое выражение, как будто этот человек был смертельно голоден. Невысокий и коренастый, он носил синий казакин, широкие суконные шаровары и ярко вычищенные сапоги с мелким набором. Рыжие волосы его вились кудрями, и, когда он надевал на голову свой щегольский картуз, они, выбиваясь из-под картуза кверху, ложились на, околыш картуза - тогда казалось, что на голове у Васьки надет красный венок.
- Красным его прозвали товарищи, а девицы прозвали его Палачом, потому что он любил истязать их.
Васька был известен во всех домах этого квартала, его имя наводило страх на девиц, и когда они почему-нибудь ссорились и вздорили с хозяйкой хозяйка грозила им:
