Карел Чапек - Метеор
Икс останавливается, как громом пораженный. Да это же всего-навсего одно звено цепи. Шестиугольники примыкают друг к другу, как соты в улье, в согласии с законами геометрии. Они этого еще не знают, никто еще об этом не догадался! посмеивается Икс. - А у меня все это записано и начерчено в тетрадках, они сложены в ящике, где-то в кладовке с хламом. Там еще лежали поломанные игрушки и платья покойной матери. Наверное, все это давно сожрали термиты... Ах да, там, на севере, нет термитов, стало быть, в ящике все цело.
Ясновидец стал покачиваться.
- Сидит он на постели, покачивается из стороны в сторону и с трудом вспоминает, как дальше шли формулы и как все они были связаны между собой. Но он уже отупел от пьянства и безделья, возраста и одиночества. Он стучит кулаком по научной брошюрке, словно заставляя ее сдаться, но что поделаешь, что поделаешь - вместо химических формул ему мерещится Южный Крест, Эридан, Кентавр и Гидра. Он пытается отмахнуться от всего этого, но в душе, как заноза, сидит острое, сосущее беспокойство.
И вдруг, как молния, мелькает мысль: поеду домой и отыщу эти тетради! Словно камень упал с сердца, так вдруг стало легко и свободно. Он встал, открыл окно, выпустил муху, которая все еще отчаянно билась о сетку, и освободил насекомое, беспомощно сновавшее по стене.
Склонив голову набок, ясновидец словно любовался этой картиной.
- Любопытно, - продолжал он, - что это событие можно объяснить двояко, объяснения будут совершенно различные, но оба правильные. И вы и сам Икс, неожиданно решивший вернуться на родину, сказали бы, что он хочет помешать краже своего духовного достояния. Он вдруг страшно забеспокоился за свои тетради, поняв, что они могут иметь ценность.
Бесспорно, это дело сулило немалые деньги, - обстоятельство, небезразличное для Икса, - к тому времени он был уже не молод. Но главное заключалось в том, что это его достояние: акцент тут на "я", от него никогда и никто не может избавиться. Своз дело, свое право, свое творение мы отстаиваем столь же инстинктивно и ожесточенно, как собственную жизнь.
Но с другой стороны, - развивал свою мысль ясновидец, наклонив голову в другую сторону, словно обретая тем самым нужный угол зрения, - все это были непосредственные импульсы и, я бы сказал, лишь поводы для того, чтобы совершить решающий шаг. Если же смотреть на пациента Икс в свете общего итога его жизни, дело обстоит совсем иначе.
Главным для него было не духовное достояние, а нечто более значительное и веское: его долг, от которого он когда-то уклонился, смирившись со своим поражением. Он не выполнил задачи, которая оказалась ему не под силу, выпустил ее из рук. С тех пор он жил бесплодной, призрачной, словно бы чужой жизнью. Можно было сказать, что он сбился с пути.
В таких случаях говорят "трагическая вина"; это была - и в самом деле его вина, хотя он не мог поступить иначе. И вот сейчас он возвращается сам или возвращен какой-то внутренней закономерностью на путь, с которого он сбился, ибо ему не было дано терпения и решимости пройти этот путь до конца.
Возвращается человек, физически погибший, отравленный дурманом усталости, но возмужавший. Он познал страшный и неотвратимый императив жизни, ибо чувствует, что должен умереть. Круг замкнулся, и все неизбежное свершается.
- Значит, он хотел вернуться? - минуту спустя спросил хирург.
- Да. Но прежде ему пришлось продать имущество и привести в порядок дела. И чем дольше задерживали его внешние помехи, тем острее нарастало нетерпение. С каждым днем росла его поспешность, становилась все судорожнее. Он был вне себя, охваченный манией возвращения, каждая минута терзала его. В конце концов, бросив все на произвол судьбы, он мчится домой, домой, туда, откуда он когда-то уехал...
- На пароходе? - спросил хирург.
- Не знаю. Но если бы даже он мчался со скоростью света и это казалось бы ему невыносимо медленным, он стискивал бы кулаки в неистовом нетерпении. Да, его возвращение было таким же стремительным и безудержным, как его головокружительное падение.
- Я справлялся с картой, - заметил хирург. - Он мог лететь в Европу через Флориду и Канаду. Или через порт Натал и Дакар. Но чистая случайность, что он смог нанять самолет.
- Случайность! - проворчал ясновидец. - Случайностей не бывает. Он должен был спешить. Он оставил за собой огненный след, как метеор.
- А почему он потерпел аварию?
- Потому что был уже дома. - Ясновидец поднял глаза. Дома он должен был погибнуть, поймите. Довольно и того, что он вернулся.
XVIII
Что делать, что делать, если сердце так быстро слабеет! Оно бьется все чаще и чаще, кровяное давление падает. Скоро это изношенное сердце остановится, как бы захлебнувшись, и конец. Конец пациенту Икс... А кто это поставил букетик около его постели?
- Теперь ведь есть новая вакцина против желтой лихорадки, - говорит знаменитый терапевт. - Но только откуда ее взять?.. Впрочем, он умрет от сердечной недостаточности, тут уж ничего не поделаешь.
Сестра милосердия перекрестилась.
- Этот ваш ясновидец - изрядный психопат, - продолжал старый корифей, присев на край постели. - Но чередование жажды одиночества и тревожной непоседливости он описал очень интересно. Налицо картина циклического депрессивного психоза у субъекта с неуравновешенной психикой. Это проливает свет на историю пациента Икс.
- А много ли мы о нем знаем?.. - Хирург пожал плечами.
- Все же кое-что знаем, коллега, - возразил терапевт. Его тело уже говорит о многом. Известно, например, что он долго жил в тропиках, но родился не там: ведь он болел разными тропическими болезнями, стало быть, не акклиматизировался. Зачем же, скажите пожалуйста, он полез в такие гиблые места?
- Не знаю, - проворчал хирург. - Я не ясновидец.
- Я тоже нет, но я врач, - не без колкости отозвался старик. - Учтите, он был невропат-циклотимик, человек с раздвоенной неустойчивой психикой, легко поддающийся депрессии...
- Это вам наболтал ваш вещун? - усмехнулся хирург.
- Да. Но пателлярные рефлексы говорят то же самое. Гм, что же я хотел сказать?.. Ну вот, такой циклотимик легко, вступает в конфликт со средой или со своим занятием. Бессильный превозмочь отвращение ко всему, он сжигает мосты и спасается бегством.
Будь он физически слабее, он, может, и примирился бы с неудачей. Но этот тип богатырского сложения, вы заметили?
- Конечно.
- Реакции у него должны быть чрезвычайно бурные, прямо вулканические. Мне, врачу, не следовало бы этого говорить, но для многих людей физическая слабость - нечто вроде тонких и спасительных пут: слабые люди инстинктивно притормаживают свои реакции, боясь надорваться. А этому нечего было остерегаться, и потому он отважился на прыжок... прямо в Вест-Индию, а?
- Он был моряком, - напомнил хирург.
- Это тоже свидетельствует о навязчивой идее скитания, не так ли? Как вы сами отметили, у него тело интеллигентного человека. Пациент Икс не родился бродягой и если стал матросом или авантюристом, то после какого-то тяжелого жизненного перелома. Что это был за конфликт? Каков бы он ни был, он обусловлен его конституцией.
Терапевт наклонился над сфигмометром, укрепленным на руке больного.
- Плохо дело, - вздохнул он. - Давление падает. - Уже недолго... - Он потер себе нос и жалостливо поглядел на неподвижное, слабо и прерывисто дышащее тело. - Удивительно: в колониях есть хорошие врачи, как же они допустили, чтобы его тело так изъела фрамбезия? Вероятно, врачи были очень далеко. А может быть, его пользовал негритянский колдун на Гаити или еще где-нибудь. М-да, голубчик, он жил далеко от цивилизации.
Старик громко высморкался и аккуратно сложил платок.
- Его жизнь?.. В ней нам теперь кое-что ясно.
Он раздумчиво покачал головой.
- Он пил, не мог не напиваться до бесчувствия. Представьте себе, в тамошнем климате, при такой нестерпимой жаре... Это была не жизнь, а умопомрачение и затмение чувств, непрерывный бред.
- Больше всего меня интересует, почему он вернулся, сказал хирург в приливе необычной для него общительности. Почему, собственно, он возвращался... с такой лихорадочной поспешностью? Лететь в эдакую бурю, словно нельзя было подождать... И потом желтая лихорадка... Значит, за четыре-пять дней до аварии он еще был там, в тропиках, не так ли? Значит... право, я не знаю... он должен был буквально перепрыгивать с самолета на самолет. Странно! Я все думаю, какая же необыкновенно важная была у него причина - так спешить. И - бац - он разбился в этой гонке!..
Старый врач поднял голову.
- Слушайте... он все равно был обречен. Даже если бы не разбился. Его песенка спета.
- Почему?
- Диабет, печень... а главное, сердце. Его все равно нельзя было спасти. Эх, коллега, это не пустяк - возвращаться домой. Такой далекий путь! - Старик встал. - Снимите с него сфигмометр, сестричка. Что ж, он вернулся и уже почти дома. Больше он не блуждает, теперь он на верном пути... Верно ведь, а, голубчик?
