Ян Отченашек - Хромой Орфей
Эту записку она обнаружила совсем случайно и не в ящике на дверях - там как раз лежало письмо от него: несколько фраз, написанных острым, уверенным почерком, таким характерным для этого человека. Он сообщал, что едет по служебным делам на две недели в рейх и. когда вернется, даст знать. Он думает о ней, ждет встречи и так далее.
Бланка нашла в кладовке сухую горбушку, немного плавленого сыра, с ненужной тщательностью накрыла на стол. Поев, она все еще чувствовала голод. В последнее время она жила впроголодь, достать съестного было негде, да и денег не хватало. В последнюю встречу с ним она не удержалась и приняла плитку шоколада и коробку сардин. Этого хватило на один вечер, потом последовали угрызения совести. Катишься под уклон, девушка! Ну и что ж? В моем-то положении? Только от денег она возмущенно отказалась.
Бланка посмотрела на фотографию Зденека над диваном. В комнате стоял сырой холод, батареи были чуть теплые. Оставалось забраться с книжкой под одеяло, почитать немного, а потом попытаться проспать несколько часов до жестокого утра. Никто не придет, никто не стоит в нише подъезда... После ареста Зденека Бланка прекратила знакомство с несколькими приятельницами и друзьями, с которыми когда-то выступала в любительских спектаклях. Родственников в Праге у нее не было, а тех, что жили вне Праги, она не жаждала видеть, подозревая, что они что-то узнали и потому сторонятся ее. Кстати говоря, Зденек открыто презирал большинство из них. Дядя с маминой стороны дослужился до солидного чина в чешской полиции и явно опасается быть скомпрометированным. Ну и будьте вы все неладны!
Бланка причесывалась перед своим зеркалом - это была сложившаяся привычка, нечто вроде обряда перед сном - и не без тщеславия рассматривала свое лицо. Хороша ли я еще? Откуда взялась эта морщинка у рта? Исчезнет она когда-нибудь? Ну и заботы у тебя, вздорная девчонка! Скверная и эгоистичная! Холод загнал ее под одеяло, она потянулась за начатым романом, но не успела увлечься судьбой героев, как заметила что-то белое на полу, у двери в коридор и вскочила, снова окунувшись в противный холод.
Холодно было и здесь, да еще все пропахло дешевым табаком. Кафе походило на полутемное дно пруда. Несколько посетителей с замкнутыми лицами сидели за столиками, большинство в пальто; все они показались ей страшно одинокими. И чего они тут сидят? Между столиков двигалась унылая фигура обер-кельнера в потертом фраке. Проворчав что-то, он принес Бланке чашку суррогатного чая с таблеткой сахарина с таким видом, что ему все совершенно безразлично. По ее просьбе он еще швырнул ей газету и удалился на кухню.
"Фюрер принял Квислинга...", "Большевистские атаки на Одере успеха не имели...", "Расовая проблема Америки: негры терроризируют белых женщин". "Черчилль - вдохновитель красных". Репертуар театров отсутствовал - театры закрыты. Отдел мелких объявлений: "Меняю электр. каток для белья на сапоги".
Бланка отложила газету и стала изучать зеленоватые лица посетителей, но никаких выводов сделать не смогла. Кто же из этих людей, наконец, встанет и подойдет к ее столику?
Каждую минуту большая стрелка часов, щелкнув, передвигалась на одно деление. Прошло полчаса, час - ничего! Холод и безнадежность угнетали Бланку. Что, если... Новые сомнения охватили ее. Что, если это лишь глупая и грубая шутка? Что, если я сижу здесь, а шутник поглядывает на меня?
В гнетущей тишине под ногами обер-кельнера заскрипели половицы. Один из посетителей зевнул, блеснув золотыми зубами, и потребовал счет. Прошло уже полтора часа, и все никаких результатов - встану и уйду.
И вдруг кто-то подошел к ней сзади и негромко спросил, свободна ли газета. Это было так быстро и неожиданно, что она не успела разглядеть его лица.
- Пожалуйста!
Наклонясь за газетой, человек внятно прошептал:
- Я подожду вас на улице. Не торопитесь! - И громко: - Благодарю вас!
Она разглядела лишь сутулую спину и чуть лысоватое темя. Он вышел. Дверь за ним качалась еще несколько секунд.
Она расплатилась и заставила себя неторопливо покинуть кафе. Липкая тьма улицы поглотила ее. С минуту она стояла на ветру, сунув руки в карманы и стараясь привыкнуть к темноте. Постепенно ей это удалось, и она замерла на месте. Мужская фигура придвинулась к ней.
- Не бойтесь и пойдемте со мной.
- Куда? - испуганно спросила она, почувствовав прикосновение его руки.
- Недалеко. Право, вы можете не бояться... Не разговаривать же нам здесь. Неподходящая обстановка. Вы все еще боитесь?
- Нет. Чего мне бояться? - почти обиженно возразила она, Они пошли рядом, он вел ее в сторону набережной, она уже не противилась, что-то в его голосе внушало доверие. Так вот он какой! Что же ему от меня надо? В крайнем случае начну кричать и драться. Она не успела разглядеть лицо незнакомца, но готова была поклясться, что в жизни не видела этого человека, даже голос его ей незнаком. Несомненно, он уже немолод, это заметно и по походке. Подняв воротник, он шагал рядом, изредка покашливая, и за всю дорогу не сказал ни слова. Куда же мы идем? На квартиру я ни за что не пойду! Бланка с облегчением вздохнула, когда поняла, что такого намерения у незнакомца нет: по безлюдной набережной, где гулял ветер, они шли в сторону Национального театра, потом свернули по мостику, переброшенному через рукав реки на Славянский остров. Незнакомец вел Бланку по безлюдному парку и остановился у каменного парапета, за которым шумела вода.
Бланка оперлась на парапет и выжидательно молчала - перед ней маячила тень мужской фигуры со светлым пятном лица. Он тоже молчал, будто с интересом прислушиваясь к шуму ветра.
- Не сердитесь, что я вытащил вас из дому в такую погоду, - наконец сказал он с ненужной церемонностью. - Но я считал, что должен с вами поговорить.
Ее удивил его нерешительный тон.
- Можете не извиняться.
- Хорошо. - Не приближаясь, он откашлялся, приложив руку ко рту, потом так же нерешительно сделал странное предложение: - В случае чего мы с вами разыграем влюбленных. Это и в ваших интересах. По документу я Вацлав Вавра, торговый агент фирмы "Шипек", техническое оборудование. Мы познакомились в кино "Якорь" на фильме "Отмычка". Там идет этот фильм. Большего вам знать не надо. Вы... ваше имя мне известно, но я не сразу смог узнать вас по фотографии. У вас другая прическа.
Бланка не отвечала, но была полна нетерпения. К чему вся эта комедия? Может, он пускает пыль в глаза? Она слышала, что некоторые соблазнители не стесняются прибегать к романтике подполья. Но непохоже, чтобы этот... Какое ему дело до моей прически? И где он взял мое фото?
- Я, собственно, хотел повидаться с вами уже давно, - продолжал он глухим голосом. - Тогда еще можно было что-то предпринять, но, к сожалению, не было никакой возможности встретиться с вами. Ни у меня, ни у моих... бывших друзей. Только несколько недель назад...
Кашель заставил его умолкнуть. Бланка заметила, что он вынул из кармана платок.
В воздухе замелькали снежинки, они опускались ей на волосы, таяли на лбу. Вдали по мосту бежал трамвай, словно толкая перед собой тусклый конус света.
- Не сердитесь на меня за то, что я вам сейчас скажу. Может, это и напрасно, но вы поймете, что в наше время... И то, что я сообщу вам, никому не рассказывайте. Уверяю вас, что это все равно не поможет.
Бланка почувствовала себя обиженной, хотя все еще не знала, что он имеет в виду.
- Это вы так обо мне думаете? Я не доносчица.
- Я мало знаю вас, приходится быть осторожным.
Бланка нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Паузы, которые он делал, раздражали ее. Она подняла взгляд и спросила напрямик:
- О чем, собственно, будет разговор?
- Тише, пожалуйста, - сказал он и добавил: - О Зденеке.
Он совсем невыразительно произнес это имя, но она почувствовала, что он волнуется и не может подавить свое волнение. Опять наступила пауза.
- А что с ним? - испуганно спросила она. - Вы что-нибудь знаете?
- Кое-что знаю. Но прежде скажите, что знаете о нем вы.
- Мало. В общем почти ничего. Только то, что он жив. И все еще ждет суда. Вся надежда на то, что война кончится раньше, чем его будут судить, тогда он уцелеет. Больше я ничего не знаю. А вы?
Незнакомец стоял перед ней странно неподвижный и скупой на слова, кашлял и смущенно запинался. Бланку раздражало, что он задает ей вопросы, вместо того чтобы отвечать.
- А получаете вы от него какие-нибудь вести? Я имею в виду письма.
- Нет, писем нет. Это невозможно, ему не разрешают писать. Только устно. А... а откуда вы знаете?
Она заметила, что он отвернулся, с минуту смотрел в темень над водой и молчал. Видимо, он в чем-то колебался, но потом сказал спокойно и даже как-то между прочим:
- Мы знаем, кто передает вам эти сообщения. - И еще тише и без выражения назвал имя.
От изумления у Бланки перехватило дыхание.
- Да, он. Ну и что же? - наконец прошептала она, но тотчас ощетинилась и на минуту потеряла самообладание. - Для этого вы пришли? Чтобы сказать мне это? Ведь я вас не знаю! Кто вы такой? И кто это мы? "Мы знаем"?
