Клайв Льюис - Кружной путь, или Блуждания паломника
- Сейчас объясню. Кстати, на Севере перехода через Ущелье нет.
- Значит, мы в тупике, - сказал Джон. - Зачем мы ушли с дороги?
- Зато сейчас мы хоть знаем, - сказал Виртус. - Подождите, я поем и тогда все объясню. Господа, я могу отблагодарить вас за гостеприимство! - и он извлек из карманов куски пирога, бутылки крепкого пива, и даже флягу с ромом. Воцарилось молчание, а когда все насытились, вскипятили воду, чтобы сделать грог, Виртус начал свой рассказ.
Глава 6
Дальний Север
- Дальше миль на пятнадцать все так же, как здесь, камни, мох и чайки. Горы, когда к ним подходишь, страшны, но дорога ведет к проходу, и нам не пришлось карабкаться вверх. За проходом - каменистая долина, где мы увидели первых обитателей. По краям ее, в пещерах, живут карлики. Они очень злобны и непрестанно ссорятся, но признают своим повелителем некоего Люта. Когда они узнали, что мы идем дальше, то есть к нему, они меня охотно пропустили, но дали мне вожатого, а Труд, по своей воле, остался у них. Он был все такой же вежливый со мной, но они ему очень понравились. Итак, мой карлик, по имени Сварл, повел меня дальше на Север. Понимаете, карлики эти - не люди, а настоящие карлики, тролли. Они говорят, и ходят на двух ногах, но они другие, чем мы. Я все время ощущал, что если они убьют меня, это не будет убийством, как если бы, скажем, меня съел крокодил или задушил орангутанг. Это особый вид существ. У них лица не такие, как у людей.
Словом, карлик вел меня выше и выше, петляя между скалами. К счастью, я не боюсь высоты. Мне был страшен ветер. Карлика он не собьет, слишком тот низко. Раза два или три я едва не погиб. Дом Люта поистине ужасен. Длинный, вроде сарая, снизу кажется, что к нему нет никаких подступов. Но мы туда шли.
Запомните, все время, всю дорогу я видел пещеры. Горы - просто соты какие-то. Этих карликов там тысячи. Истинный муравейник, и ни одного человека, кроме меня.
Сверху, из Лютова дома, идет обрыв к морю. Наверное, таких высоких обрывов больше нет. Внизу там камни, до моря еще футов с тысячу, но ходить по ним невозможно, земли нет никакой, разве что чайке присесть.
Однако вам нужно узнать о Люте. Он сидел в конце этого зала, или сарая, в высоком кресле вроде трона. Ростом он очень высок, но увидев его, я подумал как о карликах - того ли он вида, что люди? Одет он в шукры, на голове у него - железный рогатый шлем.
Была там и женщина, огромная, скуластая, рыжая. Звали ее то ли Хрумхильдой, то ли Хмурхильдой. Как ни смешно, она сестра твоей приятельницы, Джон, старшая дочь лорда Блазна. Насколько я понял, Лют спустился с гор и увел ее. Представь себе, старик и его младшая дочь скорее обрадовались.
Когда мы вошли, Лют стукнул по столу и заревел: "Корми нас, мужчин!" Хмурхильда накрыла на стол, а он долго безмолвствовал, только смотрел на меня, иногда ревел. Я присел, мне не хотелось, чтобы он думал, что я боюсь его. Он протянул мне рог, я выпил, напиток был крепкий и сладкий. Потом выпил он и сказал, что сейчас у него есть только мед, но скоро мы будем пить кровь из черепов. Мясо мы ели руками. Он пел и кричал, лишь после обеда стал говорить связно. Надеюсь, я ничего не забыл, это ведь самое главное.
Понять это толком мог бы биолог, но я все же усвоил, что карлики действительно другой вид, древнее людей. Тем самым, следы их могут иногда проявляться в людях, более того - человек может как бы пойти назад и стать карликом. Плодятся они очень быстро, и людей к ним приходит немало. Он назвал мне много подвидов, правые, левые, всего не упомнишь.
Затем он рассказал мне, что готовит их идти вниз, и сюда, и дальше. Я спрашивал, для чего это нужно, но он только смотрел на меня и пел дикую песню. В конце концов он прозрел, что борьба - сама по себе цель.
Нет, пьян он не был. Он сказал, что способен понять старомодных людей, которые верят в Хозяина и следуют правилам. Если бы Хозяин и впрямь существовал, поведение их можно было бы считать разумным. Но Хозяина нет, и человеку остается одно. Что именно, он точно сказать не мог, но употреблял слова: "насилие", "власть", "герои". Все прочие - даже и не люди, так, мусор, ни то ни се. Смеялся он над мистером Трутни, и над мечтами о счастье. По его мнению, людишки стараются, копошатся, и все впустую. Я спросил, есть ли прок от его героизма. Он сказал - есть. Для героя, и только для него, смерть - не поражение.
Говорил он много, все в таком духе. Я спросил, что он думает про Гнуснополь, он захохотал, заревел, и ответил, что уж со Снобами карлики неплохо поладят. Спросил я его и о вас, он еще громче смеялся. Он сказал, что с Углом приятно будет сразиться, когда он подрастет. "А впрочем,продолжал он, - не знаю. Может, он просто Сноб наизнанку, браконьер, обратившийся в лесника. Что же до тех двоих, они хуже самых дрянных людишек". Я спросил, почему. Он ответил: "Другим еще простительно, они хоть верят, что там у них есть счастье. Но эти двое - психопаты-неудачники. Толкуют о том, что у них нет иллюзий, думают, что дошли до края - как будто за ними, много дальше, не обитаю я! Он живут на пустыре, который никого не прокормит, между пропастью, которую боятся пересечь, и мною, к которому боятся прийти. Другие просто чистят ручки на тонущем корабле, а твои бледные дружки глупее всех, потому что они знают о крушении. Лучше им сдаться".
Кончил он так: "Что ни говори, живут они ближе всех к Северу. Так и быть, окажу им честь, сам буду пить из черепа Гумани, а вот ей дам череп Классикуса".
Потом он отвел меня к обрыву. "Здесь дует ветер с полюса, - говорил он. - Хоть станешь мужчиной". Кажется, он и пугал меня, но я не остался. Он дал мне еды для меня и для вас и сказал: "Подкорми их, а то крови в них мало". И я ушел от него. Я очень, очень устал.
Глава 7
Как тешат себя мечтами
- Хотел бы я его повидать, - сказал Угл. - Какой умный человек!
- Не знаю, - сказал Гумани. - Я лично борюсь именно против его карликов. Говорил же я, Гнуснополь неминуемо ведет к ним! Против них я поднимаю знамя, на котором начертано: "человек". Старый Блазн будит атавистические эмоции (не удивляюсь, что дочь у него - валькирия!), сын его Болт снимает с них покров мнимой красоты, но ничуть им не противится. Чем же может это кончиться, спрошу я, как не полным обесчеловечиванием?! Очень рад, что так оно и есть. Поймут, наконец, что без меня не обойтись.
- Прекрасно! - воскликнул Джон. - Но как вы будете с ним бороться? Где ваши люди? Чем станете вы кормить их? У вас же ничего не растет!
- Главное - холодная голова, - сказал Гумани.
- Вот именно, холодная, - сказал Джон. - Вы холодны, Лют - горяч. Какой пыл противопоставите вы его пылу? Разве одолеешь тысячи карликов одною трезвостью мысли?
- Надеюсь, мистер Виртус не обидится, - сказал Классикус, - если я предположу, что это ему приснилось. Мистер Виртус - мечтатель, и платит за свои мечты, как все за них платят: страхами. И то, и другое - порождение рыхлой души. Хорошо известно, что дальше нас Север необитаем.
Виртус слишком устал и не ответил. Скоро все пятеро заснули.
КНИГА СЕДЬМАЯ
К ЮГУ ОТ УЩЕЛЬЯ
Многие хотели бы, чтобы путь к отчему дому был короток и не было на нем ни холмов, ни горы. Но путь есть путь, и больше сказать нечего.
Бэньян
Глава 1
О том, как занемог Виртус
Мне снилось, что путники поднялись с мешковины, и попрощались с бледными братьями, и пошли к Югу. Дождь лил, и ветер свистел. Здесь не бывало иной погоды, и даже Виртус прибавил шагу. Наконец, он признался:
- Джон, я не знаю, что со мной. Когда-то ты спрашивал меня (а может, это Лирия спросила), зачем и куда я иду; и я не ответил.
Тогда мне казалось, что главное - блюсти мои правила, и проходить по тридцать миль каждый день. Я умел противопоставить друг другу лишь долг и хотение; но сейчас я сам не пойму, что я выбрал. Знаешь ли ты, что я чуть не остался с Лютом?
- Как же так?
- Нет, посуди сам. Представим себе, что нет ни Хозяина, ни гор, ни твоего острова. Еще недавно я сказал бы, что это все неважно. А теперь... не знаю. Я не хочу остаться с Блазном, или стать Снобом, или жить, как мистер Трутни. Куда же и к чему я иду? Что делаю я, кроме воспитания воли и обуздания чувств? Да, это хорошая подготовка - но где же цель? К чему я готовлюсь? Неужели они правы, и цель наша - борьба?
- Сердце мое вот-вот разобьется, - отвечал Джон. - Я ушел на поиски острова. Я не так высок духом, как ты, и меня вела лишь мечта. Но я не мечтал с тех пор... словом, уже давно. А теперь мой единственный друг хочет меня оставить.
- Мне тебя жаль, - сказал Виртус, - жаль и себя. Мне жаль любую из этих травинок, и эти скалы, и это небо, но помочь я не могу.
- А все-таки... - начал Джон, но Виртус перебил его.
- Как ты не поймешь! - вскричал он. - Да что бы там ни было, что нам с того? Меня поймали, я в ловушке.
- Почему? - спросил Джон. - Нет, присядем, я устал и спешить нам некуда.
Виртус отрешенно и послушно опустился на камень.
- Неужели ты еще не понял? - спросил он. - Хорошо, скажем - что-то есть.
Но почему я должен туда идти? Если там приятно - это подкуп. Если здесь мне плохо - это трусость. Я хотел выбирать свободно, неподкупно, неустрашимо. Что я, ребенок, чтобы приманивать меня леденцом? Потому я и не думал, есть Хозяин или Его нет. Я знал, что и горы, и яма лишь подточат мою волю, убьют свободу. Такую истину мужественный и честный человек знать не должен.
