Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)
Считая свою тронную речь на этом законченной, миссис Гэмп присела перед каждым по очереди и выразила желание, чтобы ее проводили к месту службы. Горничная повела ее наверх по разным ходам и переходам и, наконец, указав на единственную дверь в конце галереи, сообщила, что это и есть та комната, где лежит больной. Сделав это, она поторопилась уйти со всей быстротой, на какую была способна.
Миссис Гэмп, вся запыхавшись оттого, что ей пришлось тащиться с большим узлом по множеству лестниц, пересекла галерею и постучалась в дверь, которую немедленно открыла миссис Приг, в чепце и шали, - ей явно не терпелось поскорей уйти. Миссис Приг была того же склада, что и миссис Гэмп, только не так толста; и голос у нее был погуще, скорее мужской. Кроме того, у нее росла бородка.
- А я уж было думала, что вы совсем не придете! - заметила миссис Приг с некоторым неудовольствием.
- Завтра вечером приду пораньше, - сказала миссис Гэмп, - честное слово! Надо же мне было за вещами сходить. - Она начала уже справляться знаками, как чувствует себя больной и не может ли он их подслушать (перед дверью стояли ширмы), когда миссис Приг сразу разрешила ее недоумения.
- 0! - сказала она вслух, - он тихий, не соображает ничего. При нем что хочешь говори.
- Может, вам надо что-нибудь сказать мне перед уходом? - спросила миссис Гэмп, втаскивая узел в комнату и умильно глядя на свою товарку.
- Маринованная лососина очень хороша, - отвечала миссис Приг. - Могу особенно рекомендовать. Вот холодную говядину похвалить нельзя - отзывается конюшней. Напитки все ничего себе.
Миссис Гэмп выразила по этому поводу свое полное удовольствие.
- Лекарства и все остальное на комоде и на полке над камином, отрывисто сообщила миссис Приг. - Последний раз он принял лекарство в семь часов. Кресло жестковато. Придется вам взять у него подушку.
Миссис Гэмп поблагодарила ее за эти сведения и, дружески пожелав ей спокойной ночи, распахнула дверь и держала ее открытой настежь все время, пока миссис Приг не скрылась из виду. Исполнив таким образом долг гостеприимства и благополучно проводив товарку, она закрыла дверь, заперла ее изнутри, подхватила узел и, обойдя ширмы кругом, вступила во владение комнатой больного.
- Не очень-то весело, но бывает и хуже, - заметила про себя миссис Гэмп. - Хорошо, что тут перила есть на случай пожара - вон сколько крыш с трубами, есть куда вылезти.
Из этих замечаний явствует, что миссис Гэмп смотрела в окно. Досыта налюбовавшись видом, она попробовала кресло и объявила с негодованием, что "кирпичи - и то мягче". После чего продолжала осматривать пузырьки с лекарством, стаканы, кружки и чашки и, удовлетворив свое любопытство на этот счет, развязала ленты чепца и, наконец, подошла к кровати взглянуть на больного.
Молодой человек, смуглый, недурной наружности, с длинными черными волосами, которые казались еще чернее от белизны простынь. Его глаза были не совсем закрыты, и он неустанно перекатывал голову по подушке из стороны в сторону, причем тело его оставалось почти неподвижным. Он не говорил ни, слова, но время от времени вскрикивал то с раздражением, то устало, то удивленно, и его голова - о тяжкие часы испытания! - лихорадочно металась по подушке, не зная ни минуты покоя.
Миссис Гэмп, угостившись понюшкой табаку, долго стояла и смотрела на больного, наклонив голову немножко набок, словно знаток, созерцающий сомнительное произведение искусства. Ей все неотвязнее вспоминалась одна страшная отрасль ее ремесла, и, наконец, не в силах справиться с привычным воспоминанием, она нагнулась и прижала к бокам больного его беспокойные руки, любопытствуя, как-то он будет выглядеть на смертном одре. Ей не терпелось придать его телу эту последнюю позу мраморного изваяния.
- Ах, - сказала миссис Гэмп, отходя на несколько шагов от кровати, - и хорош будет покойничек!
После этого она развязала свой узел, зажгла свечу от огнива на комоде, налила воды в маленький чайник, намереваясь подкреплять свои силы чаем во время ночного дежурства; развела с этой же человеколюбивой целью то, что у нее называлось "маленький огонек", а также выдвинула и накрыла небольшой чайный столик, чтобы уж ни в чем не иметь недостатка и расположиться с полным удобством. На эти приготовления ушло столько времени, что пора было подумать и об ужине; поэтому она позвонила и заказала ужин.
- Я, моя милая, - расслабленным голосом говорила миссис Гэмп младшей горничной, - съела бы, пожалуй, маленький кусочек маринованной лососины с хорошенькой веточкой укропа, чуть-чуть посыпанный белым перцем. Хлеба мне подайте самого мягкого, моя милая, а к нему немножко свежего масла и кусочек сыра. В случае ежели в доме найдется огурец, то, будьте так любезны, принесите мне огурец, я до них охотница, да и у больного в комнате их очень полезно держать. Ежели у вас тут есть брайтонский крепкий эль, милая, то на ночь я только его и пью: доктора советуют, чтобы сон разгоняло. А когда я вам позвоню во второй раз, то вы, милая, ни под каким видом не приносите джина с горячей водой больше чем на шиллинг; это уж моя всегдашняя порция, больше у меня душа не принимает!
Перечислив эти умеренные требования, миссис Гэмп добавила, что постоит в дверях, пока горничная не вернется с заказом, чтобы не беспокоить больного, открывая дверь во второй раз; а потому она попросила девушку быть "попроворнее".
Как только принесли поднос со всем, что было заказано, включая и свежий огурец, миссис Гэмп, ни минуты не медля, уселась за еду и питье в наилучшем расположении духа. Сколько она потребляла при этом уксуса и как прихлебывала его прямо с ножа, положительно не поддается описанию.
- Ах! - вздохнула миссис Гэмп, впадая в раздумье над порцией горячего напитка стоимостью в шиллинг, - как это приятно, когда ты всем доволен, кругом-то ведь юдоль! Как это приятно ухаживать за больными, лишь бы им было хорошо, а о себе даже и не думать, пока ты в силах оказать услугу! Ничего лучше этого огурца просто быть не может! Никогда в жизни такого не едала.
Она рассуждала в том же духе, пока стакан не опустел, после чего дала пациенту капли самым простым способом, а именно, сдавила ему горло так, что он захрипел и раскрыл рот, и в ту же минуту влила туда лекарство.
- Подушку-то я чуть не забыла, право! - спохватилась миссис Гэмп, вытаскивая ее из-под головы больного. - Ну вот! Теперь он у меня устроен как нельзя лучше. Надо и мне самой тоже как-нибудь устроиться.
Для этой цели она принялась сооружать на кресле временную постель, приставив для ног второе кресло. Наладив себе самое удобное ложе, какое дозволяли обстоятельства, она достала из своего узла ночной чепец невероятных размеров, по форме напоминавший капустный кочан, и очень долго и заботливо прилаживала и завязывала этот головной убор, предварительно сняв облезлые фальшивые локоны, которые никого не могли ввести в обман и потому вряд ли даже заслуживали названия фальшивых. Из того же узла она вытащила ночную кофту, в которую и облачилась. Наконец она извлекла оттуда шинель караульного, завязала рукава вокруг шеи - и стало похоже, что это два человека; а если смотреть сзади - казалось, будто ее обнимает какой-то служивый старых времен.
Покончив со всеми этими приготовлениями, она зажгла тростниковую свечу, улеглась на своем ложе и уснула. Мрачно и темно стало в комнате, отовсюду поползли зловещие тени. Отдаленный шум на улицах постепенно умолк; в доме стало тихо, как в гробу; мертвое молчание ночи притаилось в стенах города.
О тяжкий, тяжкий час! О измученная душа, блуждающая в потемках прошлого, неспособная оторваться от горестного настоящего; душа, что влачит тяжелую цепь забот сквозь мрачное великолепие пиров и празднеств, ища хотя бы минуты забвения в давно покинутых местах детских игр и вчерашнего веселья и повсюду находя лишь смутные видения, вселяющие страх! О тяжкий, тяжкий час! Что в сравнении с этим все странствования Каина!
И все время, не зная ни минуты покоя, горячая голова металась взад и вперед. И время от времени усталость, злоба, страдание и удивление прорывались очень явственно среди этих мук, но никогда - словами. И, наконец, в торжественный час полуночи, больной начал разговаривать, словно незримые спутники окружали его ложе; он то в страхе дожидался ответа, то спрашивал кого-то, то отвечал сам.
Миссис Гэмп проснулась и села в кресле, причем на стену легла огромная тень ночного сторожа, борющегося со своим пленником.
- Ну! Придержите язык! - воскликнула она сурово и укоризненно. - Нечего тут шум поднимать.
Лицо больного не изменилось, голова его все так же металась, он продолжал бормотать все так же бессвязно.
- Так я и знала, что это ненадолго, уж очень сладко я уснула, говорила миссис Гэмп, слезая с кресла и сердито вздрагивая. - Черт разгулялся, должно быть, до чего ночь холодная!
- Не пейте так много! - закричал больной. - Вы нас всех погубите. Разве вы не видите, как убывает фонтан? Смотрите, здесь только что сверкала вода!
![Владимир Михановский - Гостиница «Сигма» [Сборник]](/uploads/posts/books/82491/82491.jpg)