Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)
- Вот о чем, сэр, - отвечала миссис Гэмп, - и спасибо вам, что спросили. Есть один постоялец в трактире "Бык" в Холборне, сэр; вы подумайте, приехал туда, заболел и теперь лежит при смерти. Дневная сиделка у них уже есть, сэр, прислали из Варфоломеевского *, и я ее отлично знаю, ее зовут миссис Приг. Очень хорошая женщина, только ночью она занята в другом месте, и им нужно кого-нибудь на ночь; потому она им и сказала - ведь мы с ней уже лет двадцать вот как дружим: "Если вам нужна самого трезвого поведения женщина, сущее утешение для больного, так лучше миссис Гэмп никого не найти. Пошлите, говорит, мальчика на Кингсгейт-стрит и перехватите ее за любую цену, потому что миссис Гэмп, говорит, стоит столько, сколько она весит, хоть бы и золотыми гинеями". Мой квартирный хозяин прибежал ко мне и говорит: "Должность у вас теперь легкая, а это место, надо полагать, будет выгодное; может, вы договоритесь и тут и там?" - "Нет, сударь, - отвечаю ему, - без ведома мистера Моулда и не подумаю даже. Если желаете, говорю, я могу сходить к мистеру Моулду, спросить его".
Тут она покосилась на гробовщика и замолчала.
- Ночное дежурство, значит? - спросил мистер Моулд, потирая подбородок.
- С восьми до восьми, сэр, не хочу вас обманывать, - отвечала миссис Гэмп.
- А потом, значит, домой? - спросил мистер Моулд.
- Потом совсем свободна, сударь, и могу ходить за мистером Чаффи. Он ведь такой тихий, ложится рано, сэр, и почти все это время, надо полагать, спать будет. Я, конечно, ничего не говорю, - продолжала миссис Гэмп с кротостью, - женщина я бедная и от лишних денег никогда не откажусь, только что же вам с этим считаться, мистер Моулд? Легче богатому кататься на верблюде, чем увидеть что-нибудь сквозь игольное ушко *. Это я помню, только этим и утешаюсь.
- Ну что ж, миссис Гэмп, - заметил мистер Моулд, - я не вижу никаких причин, почему бы вам при таких обстоятельствах не заработать честно на кусок хлеба. Только я бы об этом помалкивал, миссис Гэмп. Например, не стал бы рассказывать мистеру Чезлвиту без особой надобности, разве уж только он спросит прямо, когда вернется.
- Вот эти самые слова и у меня были на языке, сэр, - отвечала миссис Гэмп. - А в случае ежели больной помрет - может, вы не обидитесь, сударь, если я позволю себе сказать, что знаю кое-кого по похоронной части?
- Разумеется, нет, миссис Гэмп, - сказал Моулд весьма снисходительно. Можете кстати упомянуть при удобном случае, что мы стараемся делать свое дело так, чтобы никого не обеспокоить и угодить на самые разные вкусы, и по возможности щадить чувства наследников, - это вам всякий скажет. Только полегче, не навязывайтесь. Полегче, полегче! Душенька, ты могла бы дать миссис Гэмп одну-две карточки, если хочешь.
Миссис Гэмп взяла карточки и, чувствуя, что в воздухе больше не пахнет ромом (бутылку убрали в шкаф), поднялась со стула, собираясь прощаться.
- Позвольте от души пожелать всего наилучшего вашему счастливому семейству, - сказала миссис Гэмп. - До свидания, миссис Моулд! На месте вашего мужа я бы вас ревновала, сударыня, а будь я на вашем месте, уж конечно ревновала бы мистера Моулда.
- Ну, ну, что это вы! Будет вам, миссис Гэмп! - отвечал очень довольный гробовщик.
- А уж молодые барышни, - говорила миссис Гэмп, приседая, - при такой их красоте, как это они умудрились так вырасти - господь их благослови! когда родители у них совсем еще молодые, никак в толк не возьму, это уж не моего ума дело.
- Пустяки, пустяки! Подите вы, миссис Гэмп! - воскликнул Моулд. Однако он был польщен до такой степени, что даже ущипнул миссис Моулд при этих словах.
- Вот что я тебе скажу, милая, - заметил он, когда миссис Гэмп ушла наконец, - это оч-чень неглупая женщина. Эта женщина гораздо умней, чем ей полагается быть по ее званию. Эта женщина все замечает и сообразительна просто необыкновенно. Такую женщину, - закончил мистер Моулд, снова накрывая голову шелковым платком и располагаясь на отдых, - просто даже хочется похоронить даром, и как можно приличнее.
Миссис Моулд и обе ее дочери вполне разделяли это мнение; а та, к которой оно относилось, успела за это время выйти на улицу, где от воздуха ей стало что-то совсем нехорошо и пришлось даже немножко постоять под воротами, чтобы прийти в себя. Но и после этой предосторожности походка у нее была настолько неуверенная, что привлекла к себе сочувственное внимание мальчишек, которые по доброте сердечной приняли в ней живейшее участие и в простоте душевной упрашивали ее держаться, потому что она "всего только на первом взводе".
Что бы с ней ни было и как бы ни называлась ее болезнь на языке медицинской науки, миссис Гэмп превосходно знала обратную дорогу и, достигнув дома Энтони Чезлвита и Сына, прилегла отдохнуть. Отдыхала она до семи часов вечера, после чего, уговорив бедного старика Чаффи лечь в постель, отправилась на свое новое место. Но прежде всего она зашла к себе на квартиру на Кинг-сгейт-стрит, где захватила узел с одеждой и шалями, какие могли понадобиться по ночному времени, а после того отправилась к "Быку" в Холборн, куда и прибыла в ту самую минуту, когда часы били восемь.
Войдя во двор, она остановилась, ибо и хозяин, и хозяйка, и старшая горничная - все вместе стояли в дверях и серьезно разговаривали с молодым человеком, который, по-видимому, или только что пришел, или собирался уходить. Первые слова, поразившие слух миссис Гэмп, явно относились к ее будущему пациенту; и так как всякой хорошей сиделке не мешает знать как можно больше о больном, на котором она собирается пробовать свое искусство, миссис Гэмп стала слушать просто из чувства долга.
- Так, значит, ему не лучше? - спросил молодой человек.
- Хуже! - сказал хозяин.
- Много хуже, - прибавила хозяйка.
- Ох, куда хуже! - откликнулась стоявшая позади горничная, делая большие глаза и покачивая головой.
- Бедняга! - сказал джентльмен. - Очень жаль это слышать. К несчастью, я совсем не знаю, есть ли у него друзья и родные и где они живут; знаю только, что не в Лондоне.
Хозяин поглядел на хозяйку; хозяйка поглядела на хозяина, а горничная заметила истерически, что "сколько она ни слыхала непонятных распоряжений и разных адресов (мало ли что бывает в гостинице), а такое непонятное слышит в первый раз".
- Дело в том, видите ли, я уже говорил вам это вчера, когда вы послали за мной, что я очень мало о ном знаю, - продолжал джентльмен. - Мы учились вместе, а после того я виделся с ним всего два раза. Оба раза я приезжал в Лондон на каникулы (всего на какую-нибудь неделю, из Вильтшира), а после того опять терял его из виду. Письмо с моей фамилией и адресом, которое вы нашли у него на столе и которое помогло вам разыскать меня, это, как вы сами увидите, мой ответ на его просьбу прийти к нему, посланную отсюда в первый же день болезни. Вот его письмо, можете посмотреть, если хотите.
Хозяин стал читать письмо, хозяйка глядела через его плечо. Горничная, стоя позади, разобрала издали кое-что и выдумала остальное, твердо уверовав во все это вместе, как в непреложную истину.
- Багажа у него очень мало, вы говорите? - заметил джентльмен, который был не кто иной, как наш старый приятель Джон Уэстлок.
- Один чемодан, - сказал хозяин, - да и в том почти ничего нет.
- Но все-таки несколько фунтов в кошельке найдется?
- Да. Кошелек запечатан и лежит в кассе. Я записал, сколько там; вы можете посмотреть, если желаете.
- Ну, вот что, - сказал Джон Уэстлок, - если, по словам доктора, болезнь должна идти своим порядком и сейчас ничего нельзя сделать, как только давать ему вовремя питье и ухаживать за ним возможно лучше, то больше, мне кажется, и говорить не о чем, пока он сам не сможет дать каких-нибудь указаний. Или, по-вашему, есть еще что-нибудь?
- Да н-нет, - отвечал хозяин, - разве только...
- Разве только - кто будет платить, верно? - сказал Джон.
- Что ж, - нерешительно начал хозяин, - это тоже было бы кстати.
- Само собой, кстати, - подхватила хозяйка.
- И прислугу тоже надо бы не забывать, - деликатным шепотом прибавила горничная.
- Это вполне резонно, я с этим согласен, - сказал Джон Уэстлок. - Во всяком случае, на первое время у вас есть кое-что наличными; а я с удовольствием берусь платить доктору и сиделкам.
- Ах! - воскликнула миссис Гэмп. - Сразу видно настоящего джентльмена!
Она выразила свое восхищение таким громким стоном, что все обернулись. Миссис Гэмп сочла нужным выступить вперед, с узлом в руках, и представиться.
- Ночная сиделка, - отрекомендовалась она, - с Кингсгейт-стрит; знакомая дневной сиделки, миссис Приг, тоже очень хорошей женщины. Как чувствует себя нынче вечером наш больной, бедняжка? А ежели ему все еще не лучше, то и этого надо было ожидать и ко всему приготовиться. Нам не в первый раз. Вот уже сколько лет, сударыня, - продолжала миссис Гэмн, приседая перед хозяйкой, - мы вдвоем с миссис Приг ходим за больными по очереди - одна ночью, другая днем. Мы уже приладились одна к другой; бывает, что и выходим больного, когда другие отказываются. И берем совсем недорого, сударь, - тут миссис Гэмп обратилась к Джону, - ежели принять в расчет, какая наша должность трудная. А была бы она легкая, то вы бы и платили сущие пустяки.
![Владимир Михановский - Гостиница «Сигма» [Сборник]](/uploads/posts/books/82491/82491.jpg)