Коллектив авторов - Кельтские мифы
Целый год после этого сиды похвалялись своей силой и храбростью, а фении думали, как им обойти сидов в охоте. В конце года Энгус послал гонцов к Финну, с превеликим почтением приглашая его к себе, если Финн готов держать слово. Финн ответил, что готов держать слово, и фении отправились в путь, взяв с собой своих собак: Финн – Брана и Скеолана, Каойлте – Адхнуалла, Ойсин – Аблаха, веселый Бран Беаг – Лонна, Диармайд – Эахтаха, Осгар – Мак-ан-Труима, Фаолан – Гаррайда и голодный Конан – Рит Фада Длинный Прыжок.
Вскоре они увидели впереди стадо свиней, и каждая свинья в этом стаде была не меньше оленя. Впереди бежал черный, как уголь в кузнице, вепрь, и щетина у него на голове была похожа на терновую рощу.
Каойлте спустил Адхнуалла, и он убил первую свинью. Потом Финн спустил с поводка Брана, и свиньи бросились от него врассыпную, но он все же догнал одного борова и убил его.
И Энгус сказал:
– Ох, Бран из рода светловолосого Фергуса, зачем ты убил моего сына?
Услыхав это, Бран еще крепче вцепился зубами в борова, словно это был не боров, а враг на поле битвы, и не отпустил его, пока не подоспели фении.
Большая была охота в Слиав Куа и Слиав Крот, от Маг Кобха до Круахана и от Фионнабрайка до Финниаса. К вечеру от стада остался только один целый и невредимый боров, а сто и десять расстались с жизнью. Многих недосчитался Энгус в тот вечер, но и Финн недосчитался ста фениев, не говоря о слугах и собаках.
– Надо пойти в Бруг-на-Бойнн и отомстить, – сказал Ойсин.
– Неразумный совет, – не согласился с ним Финн. – Если мы бросим тут без присмотра свиней и боровов, они вновь оживут. Надо их сжечь и пепел выбросить в море.
Семь отрядов фениев развели семь костров по одному на каждый отряд, но ни одного борова и ни одну свинью они, как ни старались, не смогли сжечь. Тогда Бран, которому не было равных в знаниях и сообразительности, убежал ненадолго и возвратился, таща за собой три дерева из неведомого леса. Как свечки загорелись деревья, и фении быстро сожгли убитое стадо, а потом выбросили пепел в море.
Ойсин опять сказал:
– Пора идти в Бруг-на-Бойнн, чтобы отомстить за убитых.
Фении выступили в поход, и грохот их шагов был слышен всем на земле и на небесах.
Энгус послал гонца к Финну, обещая исполнить все, что он хочет, лишь бы Финн со своими фениями не губил сидов.
– Ничего мне от тебя не надо, Энгус, – ответил ему Финн, – пока хоть в одном твоем доме на севере или на востоке есть несожженный покой.
Но Энгус сказал:
– Ты печалишься о гибели своих воинов, Финн, отец Ойсина, а я потерял славного сына. Черный боров был не простой боров, это был мой сын. И с ним были сын короля Узкого Моря и сын короля Моря Чаек, и сын Илбрека, сына Мананнана, и еще семью двадцать пригожих королевских сыновей. Горе тебе, отважный Бран из рода Фергуса тридцати лесов и полей, что не сделал ты ничего достойного хвалы до того, как убил своего названого брата, потому что отныне не видать тебе и не загнать ни одного оленя.
Разгневался Финн.
– Коли так, Энгус, не останется у тебя ни одного несожженного покоя ни на востоке, ни на западе.
– Коли так, Финн, будут вырастать перед тобой деревья и ложиться перед тобой камни, едва ты захочешь сразиться с кем-нибудь.
Мудрый Ойсин послушал-послушал их и сказал так:
– Лучше вам договориться между собой и жить в дружбе, воздав друг другу по заслугам.
На том и порешили. Заключив мир, Энгус взял на воспитание сына Финна, а Финн взял на воспитание сына Энгуса.
Но не всегда Энгус держал свое слово.
Диармайд
1. Дочь подводного короля
Однажды зимой, когда шел снег и усталые фении, возвратившись с охоты, легли спать, они услыхали легкий стук в дверь и увидели, как в дом вошла уродливая старуха с волосами до пят. Она сразу направилась к ложу Финна и попросила позволения лечь с ним рядом. Финн посмотрел на нее и отказал ей. Заплакала старуха и пошла к Ойсину. Его она тоже попросила укрыть ее от холода, но и он, посмотрев на нее, ей отказал. Опять заплакала старуха и пошла к Диармайду.
– Укрой меня от холода, – попросила она.
Диармайд посмотрел на нее и сказал:
– Ты старая и уродливая, и волосы у тебя до пят. Но так и быть, я укрою тебя от холода.
Старуха не заставила просить себя дважды.
– Ох, Диармайд, – сказала она, – семь лет брожу я по морям-океанам и ни разу за семь лет не спала ночью в тепле. Отнеси меня к очагу.
Диармайд отнес старуху к очагу, и все фении, которые сидели вокруг, тотчас разбежались, чтобы не видеть ее. Посидела-посидела старуха, а потом попросила:
– Согрей меня своим телом.
– Ты слишком многого хочешь. Сначала позволь тебе лечь рядом, потом отнеси тебя к очагу, потом согрей своим телом. Что ж, так и быть, согрею.
Когда старуха легла рядом, Диармайд постарался отодвинуться подальше, но когда он из любопытства глянул на нее, то увидел рядом с собой спавшую глубоким сном самую прекрасную из прекраснейших жен.
Он позвал фениев.
– Смотрите! – сказал он. – Нет ее прекраснее на всей земле.
– Ты прав, – согласились с ним фении.
Диармайд вновь укрыл ее, постаравшись не разбудить.
Долго ли, коротко ли, она проснулась и спросила:
– Ты спишь, Диармайд?
– Нет.
– Где бы ты построил красивый дом, равного которому еще никто на земле не видел?
– На горе, будь на то моя воля, – ответил ей Диармайд и заснул.
Наутро прискакали еще два фения и рассказали, что стоит на горе дом, которого там никогда не было.
– Поднимайся, Диармайд, – молвила прекрасная жена, – хватит спать. Иди в свой дом и осмотри его.
Диармайд выглянул наружу и, увидев просторный дом, сказал:
– Я пойду, если ты пойдешь со мной.
– Пойду, если ты обещаешь не повторить трижды, какой я была прежде.
– Да я ни разу не скажу.
В доме их уже ждали слуги и накрытый стол, на котором тотчас появлялось все, чего бы они ни пожелали. Три дня Диармайд не покидал дом, и на третий вечер жена сказала ему:
– Ты печалишься, Диармайд, потому что давно не видел фениев.
– Я не печалюсь, – ответил ей Диармайд.
– Иди к ним. Твоя еда и твое вино не станут хуже, если немного подождут тебя.
– А кто присмотрит за моей гончей с тремя щенками?
– Ничего с ними не случится.
Диармайд отправился к фениям, и они встретили его радостными криками. Но, как ни любили фении Диармайда, все же они завидовали ему, потому что у него был просторный дом и любовь отвергнутой ими жены.
Жена же, проводив Диармайда, еще стояла возле дома, когда увидала подходившего к ней Финна, сына Кумхала. Она приветливо поздоровалась с ним.
– Королева, ты гневаешься на меня? – спросил Финн.
– Нет, – ответила прекрасная жена. – Пойдем в дом, и я подам тебе старого вина.
– Я пойду, если ты исполнишь мою просьбу.
– Чего ты хочешь?
– Щенка от любимой гончей Диармайда.
– Бери любого.
Финн взял приглянувшегося ему щенка и ушел, унося его с собой.
Когда Диармайд вернулся, гончая ждала его у порога. Она стала громко лаять, и Диармайд отправился взглянуть на щенков. Одного как не бывало.
Разгневался Диармайд и крикнул жене:
– Если бы ты помнила, какой была, когда я пустил тебя к себе на ложе, ты бы не отдала щенка.
– Ты не должен так говорить.
Диармайд попросил прощения у жены, и жена попросила у него прощения, и они провели ночь вместе в новом доме. А наутро Диармайд вновь ушел к фениям. Жена еще оставалась возле дома, когда увидала, что к ней идет Ойсин.
Она приветливо поздоровалась с ним и пригласила его в дом, а он попросил прежде исполнить его просьбу. Так же как Финн, он попросил у нее одного щенка.
Жена дала ему щенка, и он ушел, а вечером гончая вновь встретила Диармайда у порога. Два раза она пролаяла, и Диармайд понял, что нет еще одного щенка. Тогда он сказал гончей, чтобы слышала жена:
– Если бы она помнила, какой была, когда я пустил ее к себе на ложе, она бы не отдала щенка.
Наутро он вновь ушел к фениям, а к прекрасной жене пришел Каойлте, который отказался пить ее вино, пока она не даст ему щенка.
Возвратился Диармайд, и трижды пролаяла его гончая, да так горько, как ему еще не приходилось слышать. Разгневался Диармайд и сказал в третий раз:
– Если бы ты помнила, какой была, когда я пустил тебя к себе на ложе, ты не отдала бы щенка.
– Ох, Диармайд, не надо было тебе так говорить.
Диармайд попросил у нее прощения и хотел было войти в дом, как дом и жена исчезли, и ему пришлось провести ночь на голой земле. Печальный поднялся утром с земли Диармайд и решил обыскать всю землю, но найти прекрасную жену.
Шел он по пустынным долинам и вдруг увидел прямо перед собой свою мертвую гончую. Поднял он ее себе на плечи и понес. Долго ли, коротко ли, повстречался ему пастух, и Диармайд спросил его, не видел ли он где жены.
– Вчера рано утром я видел одну жену.
– Куда она шла?
– В сторону моря, – ответил пастух.
![Николай Эрдман - Письма: Николай Эрдман. Ангелина Степанова, 1928-1935 гг.[с комментариями и предисловием Виталия Вульфа]](/uploads/posts/books/271681/271681.jpg)
