Мюриэл Спарк - Мисс Джин Броди в расцвете лет
— Залог отваги, мисс Броди. — Маленькие глазки Сэнди смотрели на мисс Броди, слегка сощурившись.
Коллеги по начальной школе невзлюбили мисс Броди еще до ее официального вступления в пору расцвета. Учительницы старших классов относились к ней безразлично или с легкой усмешкой, потому что они пока не почувствовали на себе влияние клана Броди — это ожидало их на следующий год, но и тогда они не раздражались понапрасну, сталкиваясь с результатами, как они говорили, «экспериментальных методов мисс Броди». Эти методы вызывали бурное негодование именно в начальной школе среди меньше зарабатывающих и менее образованных учительниц, с которыми мисс Броди имела дело каждый день. Однако из общего правила существовало два исключения — два человека не только относились к мисс Броди без возмущения и небезразлично, но даже всячески ее поддерживали. Одним из них был Гордон Лоутер, учитель пения в младших и старших классах, другим — Тедди Ллойд, преподававший рисование старшеклассницам. Кроме них, мужчин среди учителей не было. Оба были уже слегка влюблены в мисс Броди, так как она одна в их повседневном окружении волновала их как женщина, и, не сознавая этого, они уже начинали соперничать, добиваясь ее благосклонности. Но пока что они не заслужили ее внимания как мужчины, она признавала в них лишь своих сторонников и испытывала благодарность, смешанную с гордостью. Именно члены клана догадались раньше мисс Броди и, уж конечно, раньше самих мужчин, что Мистер Лоутер и мистер Ллойд, каждый претендуя на исключительное право, готовы вывернуться наизнанку, чтобы показать себя в выгодном свете перед мисс Броди.
Гордон Лоутер и Тедди Ллойд казались клану Броди внешне довольно похожими, пока более близкое знакомство с ними не доказало, что они весьма отличаются друг от друга. Оба были золотисто-рыжей масти. Тедди Ллойд, учитель рисования, был гораздо лучше сложен, более красив и намного интереснее как личность. Говорили, что он наполовину валлиец, наполовину англичанин. У него был такой хриплый голос, как будто его постоянно мучил бронхит. Золотистая прядь падала со лба, закрывая глаза. Но самое удивительное заключалось в том, что у него была всего одна рука, правая, которой он рисовал. Вместо левой был пустой рукав, заткнутый в карман. Содержимое рукава он потерял в мировую войну.
Классу мисс Броди только один раз выпала возможность рассмотреть его вблизи, да и то в полумраке, потому что в кабинете рисования были опущены шторы: мистер Ллойд показывал диапозитивы. Мисс Броди привела своих учениц в кабинет и собралась было сесть вместе с ними на край скамейки, но тут учитель рисования подошел к ней, держа в единственной руке стул, и церемонно предложил его, чуть согнув при этом колени, как лакей. Мисс Броди с достоинством — истинное воплощение Британии — уселась, широко расставив ноги, прикрытые значительно ниже колен свободной коричневой юбкой. Мистер Ллойд показывал диапозитивы картин с выставки итальянской живописи в Лондоне. В руке у него была указка, с помощью которой он прослеживал композицию полотен, давая пояснения хриплым голосом. Он ничего не говорил о сюжетах картин, а только обводил указкой каждый изгиб и каждую линию, проведенную художником единым движением кисти и оборванную, например, где-нибудь у локтя, а затем вновь подхваченную, например, у кромки облака или на спинке стула. Застывшие в позах волейболисток дамы «Примаверы» заставили мистера Ллойда поработать как следует. Он без устали обводил указкой контуры их задов, просвечивавших сквозь складки ткани. Когда он сделал это в третий раз, по передней скамье пробежала волна веселья, распространившаяся затем и на другие ряды. Крепко сжимая губы, девочки пытались сдержать душившие их конвульсии, но чем крепче сжимались губы, тем чаще хрюкали носы под напором подавляемого смеха. Мистер Ллойд с обидой и раздражением окинул класс взглядом.
— Очевидно, — сказала мисс Броди, — эти девочки выросли в семьях, не знакомых с культурой и традициями. Нас окружают филистеры, мистер Ллойд.
Это замечание тотчас привело в чувство девочек, стремившихся показать, что они происходят от культурных и бесполых предков. Мистер Ллойд немедленно возобновил демонстрацию художественных форм и опять начал обводить указкой задрапированные прелести одной из боттичеллиевских девиц. Сэнди притворилась, что на нее напал сильный кашель, то же самое сделали еще несколько девочек, сидевших за ней. Другие полезли под скамейки, делая вид, будто что-то уронили. Кое-кто, привалившись к плечу соседки, откровенно хохотал, беспомощно прикрыв рукой рот.
— А уж ты, Сэнди, меня просто удивляешь, — сказала мисс Броди. — Я думала, ты из другого теста.
Сэнди, продолжая кашлять, подняла голову и лицемерно заморгала. Мисс Броди тем временем переключилась на сидевшую к ней ближе всех Мэри Макгрегор. Мэри хихикала, потому что ее заразил общий смех — она была слишком глупа, чтобы у нее возникли собственные забавные эротические ассоциации, и урок мистера Ллойда никогда бы не подействовал на нее так, если бы не развеселились остальные. Но сейчас она бесстыже хихикала, как испорченный ребенок из некультурной семьи. Мисс Броди схватила Мэри за руку, рывком подняла девочку на ноги, потащила к двери и вытолкнула из класса. Захлопнув дверь, мисс Броди вернулась на место с видом человека, окончательно решившего проблему. Проблема и на самом деле была решена, так как энергичная акция мисс Броди отрезвляюще подействовала на девочек, а также дала понять, что формально неугодный заводила удален и они больше не виноваты.
Мистер Ллойд между тем перезарядил проектор и перешел к описанию мадонны с младенцем, в связи с чем девочки были еще более признательны мисс Броди за ее акцию, так как всем было бы неловко, если бы приступ смеха начался в момент, когда указка мистера Ллойда шарила по контурам святыни. Они были даже слегка шокированы, что по такому поводу мистер Ллойд нисколько не изменил интонаций своего хриплого голоса и продолжал бесстрастно объяснять, как художник действовал кистью; он вел себя почти вызывающе, методически обводя очертания богоматери и святого младенца. Сэнди перехватила взгляд, брошенный мистером Ллойдом в сторону мисс Броди. Казалось, он ждал от нее одобрения своего очень профессионального подхода к искусству, и Сэнди видела, как мисс Броди улыбнулась в ответ — такой горделивой и понимающей улыбкой могла улыбнуться богиня какому-нибудь богу, витавшему над горными вершинами.
Вскоре после описанных событий Моника Дуглас, позднее прославившаяся математическими способностями и вспышками гнева, заявила, что видела, как мистер Ллойд целовал мисс Броди. Сообщая об этом, остальным пяти членам клана, Моника была абсолютна уверена в достоверности своих наблюдений. Девочки пришли в волнение — в это трудно было поверить.
— Когда?
— Где?
— Вчера после уроков, в кабинете рисования.
— А ты что там делала? — спросила Сэнди, взяв на себя ведение перекрестного допроса.
— Я ходила туда за новым альбомом.
— Зачем? У тебя ведь еще не кончился старый.
— Кончился, — сказала Моника.
— Когда же это он кончился?
— В прошлую субботу, когда вы с мисс Броди играли в гольф.
Дженни и Сэнди действительно в прошлую субботу играли с мисс Броди в гольф на поле в Брейд-Хиллз, пока остальные девочки ходили на этюды.
— У нее правда кончился альбом. Она нарисовала Тивудский лес с пяти точек, — подтвердила Роз Стэнли.
— В кабинете рисования? А где они стояли? — спросила Сэнди.
— В другом конце, — сказала Моника. — Я догадалась, что он ее обнимал и целовал. Когда я открыла дверь, они отскочили друг от друга.
— Какой рукой он ее обнимал? — схитрила Сэнди.
— Правой, конечно. У него нет левой.
— Ты зашла прямо в комнату или из дверей увидела?
— Я вошла и вышла. Я правда видела, говорю тебе!
— А они что сказали? — поинтересовалась Дженни.
— Они меня не видели, — ответила Моника. — Я сразу повернулась и убежала.
— Это был долгий-предолгий поцелуй? — требовательно спросила Сэнди, а Дженни подошла ближе, чтобы услышать, что ответит Моника.
Моника подняла глаза к потолку, как будто подсчитывая в уме. Закончив вычисления, она сказала:
— Да, долгий.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь даже не осталась посмотреть.
— Знаю, и все, — ответила Моника, постепенно накаляясь. — Я все успела заметить. Это был маленький кусочек настоящего долгого поцелуя, потому что я видела, как он ее обнимал, и...
— А я не верю, — пискнула Сэнди, так как была взволнована и отчаянно старалась доказать правдивость донесения Моники, отсеивая сомнительные детали. — Наверное, тебе это приснилось.
Моника вцепилась пальцами в руку Сэнди и ущипнула ее, подло, с вывертом. Сэнди завизжала от боли. Моника с пылающим ярко-красным лицом рванула свой портфель вверх, задев девочек рядом, и те попятились.
