Игорь Гриньков - Периферия, или Провинциальный русско-калмыцкий роман
Обзор книги Игорь Гриньков - Периферия, или Провинциальный русско-калмыцкий роман
Игорь Гриньков
Периферия, или провинциальный русско-калмыцкий роман
«Периферия, или провинциальный русско-калмыцкий роман» — четвертая книга писателя Игоря Гринькова, изданная в ЗАОр «НПП Джангар» (г. Элиста). В 2005 он дебютировал в «НПП Джангар» литературно-документальной книгой «Очерки судебного медика. Опыты эксгумаций». В 2006 году там же выпустил вторую литературно-документальную книгу «Хроники судебного медика — 2».
В конце 2006 — начале 2007 годов в шести номерах литературно-художественного и общественно-политического журнала «Теегин Герл» («Свет в степи») была опубликована художественная повесть Игоря Гринькова «Белый пиджак», которая в 2007 году вместе с рассказом «Люди из тени» вышла отдельной книгой в ЗАОр «НПП Джангар».
С 2006 года по 2008 год регулярно печатался в журнале «Теегин Герл». Дважды произведения Игоря Гринькова (в 2007 и в 2008 годах) появлялись на литературной странице «Медицинской газеты». Рассказ «Люди из тени» вошел в 6-й (заключительный) том антологии «Современная литература народов России» (издательство «Пик», г. Москва), вышедший в 2008 году и охватывающий обширную литературную географию Российской Федерации.
С 2007 года — член Союза писателей Калмыкии.
В октябре 2008 года Игорь Гриньков принят в «Союз российских писателей».
В новую книгу вошли роман «Периферия…» и «Миниатюры» — небольшие рассказы, часть из которых ранее были опубликованы в журнале «Теегин Герл» и в «Медицинской газете».
От автора
Женщине по имени С. посвящается
Когда я дал почитать одному своему сведущему другу еще не напечатанный роман «Периферия…», он показался ему вторичным по сравнению с предыдущей книгой «Белый пиджак». Наверняка, он прав, но это меня совершенно не смущает.
Лирическая линия отношений мужчины и женщины в наше время не может подаваться в отрыве от окружающих всех нас реалий: «ровных, прямых, столбовых дорог и прекрасной жизни».
А тема алкоголизма и наркомании настолько глобальна, что не писать о ней просто невозможно; для этого необходимо уподобиться страусу, прячущему голову в песок при появлении опасности. Ведь, в конечном счете, только эти два фактора, не касаясь многочисленных других, в состоянии погубить биологический вид, который мы самонадеянно называем gomo sapiens — человек разумный.
Жертвами наркомании и алкоголизма становится преимущественно молодежь, вот что ужасно. Ведущаяся до недавнего времени на телевидении кампания являла собой по большей части завуалированную рекламу пива и наркотиков. Мы должны противопоставить ей жесткую, где-то даже чрезмерную антинаркотическую и антиалкогольную рекламу во всех возможных формах, включая художественную литературу. Опасения переборщить в этом деле, безосновательны; проблемы сами по себе таковы, что страшнее быть не может.
Когда выбрасывается демагогический лозунг о свободе выбора человека, мы должны твердо и ответственно заявить, что по отношению к наркотикам свободы выбора не может быть по определению. Потому что, наркотики — это смерть, сначала духовная, затем телесная. Нельзя спекулировать на так называемых демократических ценностях.
Молодым необходимо внушить, что взрослые люди, приобщая их к наркотикам, набивая себе при этом карманы и добиваясь других целей, разводят молодежь как лохов и лузеров, используют в своих поганых целях. А молодым очень не нравится быть в роли лохов и неудачников. Им также не по душе, когда их используют.
Миф о детях высокопоставленных родителей, балующихся наркотиками — сказка. Может, имеются редкие исключения. А в основном они тщательно берегут свое здоровье, готовя себя к другой, более достойной жизни.
Однажды у крупного табачного магната спросили, курит ли он продукцию своих фабрик. Магнат откровенно ответил:
«Зачем? Для этого существуют негры, латиносы, белые обитатели дна, глупая молодежь, страны третьего мира».
Неужели мы хотим стать «неграми» в собственной стране?
Полагаю, что нет. И все должны сделать, чтобы этого не произошло. Это моя принципиальная позиция.
А художественные достоинства или недостатки нового романа пусть оценит читатель. Он единственный судья.
Игорь Гриньков, член Союза российских писателей
Часть первая. Запой
Тишину предрассветного утра прорезал дребезжащий телефонный звонок. Олег, не поднимая чугунную голову от засаленной, продавленной диванной подушки-подголовника, протянул руку и на ощупь снял трубку со старого, раздолбанного аппарата. Относительная целость его корпуса удерживалась несколькими небрежными оборотами скотча. Хриплым голосом он выдавил:
— Кто?
— Олег, это ты? Тебя не узнать! Ты болен? — на другом конце горлицей встревожено заворковал голос Герли.
— Можно сказать и так, о, черт, голова-а-а! У меня уже две недели запой. Бабок на опехмелку нет абсолютно. Да если бы и были, то я не в состоянии добрести до магазина. Упаду, чест слово. Я натурально издыхаю. Если ты не хочешь видеть меня околевшим, бросай все, покупай по дороге флакон водки и мчись со скоростью… пилота «Формулы-1». На тебя вся надежда! Если твоя тачка не на ходу, то бери такси. Делай все в максимальном темпе, милая!
Выдав такой утомительный пассаж, прерываемый страдальческими междометиями, Олег бессильно откинулся на диван, а трубка безвольно выпала из его руки, покачиваясь у самого пола на витом шнуре. Он уже не слышал из мембраны голос своей молодой подруги, которая говорила о том, что должна купить по дороге мясо, чтобы сварить ему шулюн:
— Ты, наверное, уже давно не ел горячее!
Теперь оставалось только ждать. Зная обстоятельность Герли, Олег был уверен наверняка, что она и ногой не ступит на улицу, пока не примет освежающий душ, не продумает до мелочей детали одежды и макияжа. Раньше это приводило его в восторг, а сейчас он от отчаяния заскрипел зубами. Затем должно последовать задумчивое блуждание между магазинными стеллажами, консультация с продавцами, какая водка наиболее качественная и с какой закуской сочетается. Какое, к гребаной матери сочетание, когда все из одной бочки наливают! Твоя задача, выпорхнуть из машины, купить наименее ядовитое питье, и мчаться «скорой помощью» по известному тебе адресу. Ты и есть сейчас «скорая помощь», только, к сожалению, далеко не скорая!
Так что, гипотетические полчаса вполне имели шанс превратиться в бесконечность. Олег тупо уставился мутными, налитыми кровью глазами в настенные часы, как будто это могло ускорить течение вязкого времени. Перед глазами плыли картины Сальватора Дали из серии «Время», на которых растекались амебообразно различные часы, хронометры и секундомеры, без стрелок, безжизненно свисающие с высохших деревьев, распластанные на раскаленных камнях. От них веяло безысходностью, застылостью мира. Он только отправлял Герле «мэссидж» — внутренний посыл:
«Поспешай, девочка! Торопись, моя хорошая! Ты не представляешь, как мне тяжело!».
Но сколько бы ни длилось томительное, даже безнадежное ожидание, конец всегда наступает. В дверном замке заскрежетал почти музыкально ключ (у Герли был свой личный), и в комнату ворвалась она, Спасительница, в плаще цвета «беж», с непокорной челкой над бровями, причудливый изгиб которых всегда щемил сердце Олега. В руках она держала объемистые пакеты, в которых находилось «вожделенное».
Бегло оглядела одинокую, захламленную, холостяцкую берлогу, понимающе хмыкнула и настежь отворила окна. Зябкий апрельский ветер ворвался в затхлость закрытого помещения, под его напором запарусили не первой свежести занавески. Герля скользнула атласом своей щеки по двухнедельной Олеговой щетине:
— Да, выглядишь ты неважно, дорогой! Но, я тебя вылечу. Только доверься мне! Может быть, обойдемся и без «Детокса». Старик Хем рекомендовал хороший способ опохмелки: на полстакана ржаного виски из Кентукки немного колотого льда и содовой. Но это эстетские изыски рафинированного алкоголика, а по совместительству хорошего писателя и настоящего мужика. Виски из Кентукки и содовая у нас не водятся, обойдемся «Парламентом». В твоем холодильнике кроме игольчатого инея ничего интересного я не обнаружила. Так что, примешь «кровавую Мэри», как ты меня учил?
Тщательно сполоснув залапанный стакан, Герля, словно на уроке химии, осторожно налила в него из пакета охлажденный томатный сок, а затем, наклонив стакан под углом, по клинку широкого столового ножа слила в него грамм 150 водки, так, чтобы жидкости не смешались.
Олег, не дожидаясь, пока подруга приготовит бутерброд, обеими руками поднял стакан к запекшимся, потрескавшимся губам и осушил его одним духом. Эффект был предсказуем; холодный томатный сок смыл изо рта отвратительный, гадкий и вонючий водочный запах и вкус. Главное, чтобы компоненты были холодными и не перемешанными.
