Василий Шукшин - Владимир Семеныч из мягкой секции
– Да? Устроился?
– Да.
– Довольный?
– Ничего, говорит. А чего ты о нем?
– Пойдемте домой, – опять сказала Изольда Викторовна. Владимир Семеныч вместо ответа постучал вилкой по графину.
– Друзья! – обратился он ко всем. – Минуточку, друзья!.. Давайте организуем летку-енку! В пику этим…
– Да что они вам?! – рассердился Алексей Павлыч, золотозубый. – Танцуют люди, нет, надо помешать.
Владимир Семеныч сел.
Помолчал и сказал негромко:
– Ох, какие мы нервные! Ах ты, батюшки!.. – взял фужер с вином и выпил один.
– Что это вы? – удивленно спросила Изольда Викторовна.
– Какие ведь мы все… культурные, но слегка нервные! – не мог успокоиться Владимир Семеныч. – Да? Зубы даже из-за этого потеряли.
Никто не слышал Владимира Семеныча, только Изольда Викторовна слышала. Она со страхом смотрела на него. Владимир Семеныч еще набухал в фужер и выпил.
– Какие мы все нервные! Да, Софья Ивановна?! – повысил голос Владимир Семеныч, обращаясь к Софье Ивановне. – Культурные, но слегка нервные. Да?
Софья Ивановна внимательно посмотрела на Владимира Семеныча.
– Нервные, говорю, все! – зло сказал Владимир Семеныч, глядя в глаза строгой женщины. – Все прямо изнервничались на общественной работе! – Владимир Семеныч искусственно – недобро – посмеялся.
– Что, опять? – спросила Софья Ивановна значительно и строго.
– Да вы только это… не смотрите на меня, не смотрите таким… крокодилом-то, – сказал Владимир Семеныч. – Не смотрите – мы же не в детсадике. Верно? Имел я вас всех в виду!
К Владимиру Семенычу повернулись, кто был ближе и слышали, как он заговорил. Повернулись и смотрели.
– Имел, говорю, я вас всех в виду! – повторил для всех Владимир Семеныч. – Очень уж вы умные все, как я погляжу! Крохоборы…
– Володька! – предостерегающе сказал курносый Сергей.
– Что – "Володька"? Я тридцать четыре года Володька. Я вас всех имел в виду, – Владимир Семеныч еще налил в фужер и выпил. – Вот так, – он оглянулся – Изольды Викторовны рядом не было. Сбежала. Владимира Семеныча пуще того злость взяла. – Я вам популярно объясняю: вы все крохоборы. Во главе с Софьей Ивановной. А она просто дура набитая. Мне жалко ребятишек, которыми она там командует… Вы все дураки!
Теперь все за столом молчали.
– Ду-ра-ки! – повторил Владимир Семеныч. И встал. – Мещане! Если вас всех… все ваши данные заложить в кибернетическую машину и прокрутить, то выйдет огромный нуль! Нет, вы сидите и изображаете из себя поток информации. Боже мой!.. – Владимир Семеныч скорбно всех оглядел. – Нет, – сказал он, – я под такой работой не подписываюсь. Адью! Мне грустно.
Он вышел на улицу и стал звать:
– Изольда Викторовна! Изольдушка!.. – он думал, она где-нибудь близко – ждет его. Но никто не отзывался. – Изольдушка!.. – еще покричал Владимир Семеныч. И заплакал. Выпитое вино как-то очень ослабило его. В голове было ясно, но так вдруг стало грустно, так одиноко! Он хотел даже двинуть к подруге жены, чтобы поговорить с женой… Но одумался.
– Нет, – говорил он сам с собой, – нет, только не это. Этого вы от меня не дождетесь, крохоборы. Нули. Этой радости я вам не сделаю.
Он шел по неосвещенной улице, как по темной реке плыл, – вольно загребал руками, и его куда-то несло. От горя и одиночества хотелось орать, но он знал и помнил, что это нельзя, это, как выражаются кандидаты, чревато последствиями.
Принесло его как раз к дому. Он вошел в опостылевшую квартиру и, не раздеваясь, стал ломать "Россарио". Открывал дверцы и заламывал их ногой в обратную сторону: дверцы с хрустом и треском безжизненно повисали или отваливались вовсе. И этот хруст успокаивал растревоженную душу, это как раз было то, что усладило вдруг его злое, мстительное чувство.
– Вот так вот… крохоборы несчастные, – приговаривал Владимир Семеныч. – Пр-рошу!..– хр-р-ресть – еще одна дверца отвалилась и со стуком упала на пол. – Пр-рошу!.. Мещане! – и еще одна гладкая, умело сработанная доска валяется на полу. – Нулики! Пр-рошу!..
Но что удивительно: Владимир Семеныч ломал "Россарио" и видел, как это можно восстановить. В мебельном магазине, где работал Владимир Семеныч, работал же золотой краснодеревщик, дядя Гриша, он делал чудеса с изуродованной мебелью. И опытный глаз Владимира Семеныча отмечал, где надо будет поставить латку и пустить под морилку, где, видно, придется привернуть металлические полоски, чтобы было куда крепить шарнирные устройства. Но все же дверцы Владимир Семеныч выломил все. И после этого лег спать.
***
Copyright (c) 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
