Анастасия Мальцева - НГ (Не Говори)
– Давайте поблагодарим Ардальона за то, что он поделился с нами своей историей.
– Спасибо, Ардальон.
Поначалу приход сюда кажется спасением, ведь некоторые ожидают, что их взору предстанет куда более страшное зрелище. Но со временем понимаешь суть вещей. И то, что сперва казалось забавным приключением и новым опытом, обращается в самый страшный кошмар.
– Массимо, можешь начинать.
Молодой мужчина вдохновенно начал свой рассказ.
Моим хобби всегда была еда. Каразао, Пекорино, Порчетто, Боттарга… Эти слова – музыка для моих ушей. Когда я не ел, я думал о том, что хочу вкусить. Засыпая, я всегда смаковал, что буду поглощать завтра.
Многие удивлялись, как можно есть с самого утра. Но я и просыпался-то только от голода, поэтому мигом мчался на кухню, чтобы найти что-нибудь съестное.
В школе меня дразнили перекати-полем, намекая на мою шарообразную фигуру, что меня крайне задевало. От чего я начинал заедать проблемы новыми порциями пиццы и пасты. Как-то в старших классах я решился сесть на диету, но меня хватило ровно на полдня, после чего я истребил все содержимое холодильника. На этом мои метания были закончены, и я смирился с тем, что уродлив и никому не нужен.
Поэтому решил наслаждаться единственным, что доставляло мне удовольствие, если этого не хотел делать противоположный пол.
Моей мечтой было стать поваром. В колледже надо мной продолжали издеваться, подозревая в том, что я тайком поедаю продукты, предназначенные для занятий. Было очень обидно, хотя и соответствовало действительности. Застав за этим делом неоднократно, меня выгнали с позором. Ни в один ресторан брать меня не хотели без диплома, но одно третьесортное кафе было радо наличию у меня хотя бы незаконченного колледжа за плечами, поэтому незамедлительно приняло на работу. В течение ближайших пары месяцев оно понесло убытки вследствие моего неуемного аппетита. Выяснив причину приближения к банкротству, хозяин уволил меня.
Мама с бабушкой, как и в детстве, продолжали пичкать меня вкусностями, и я добрел на глазах. Они выполняли все мои прихоти, приговаривая, что избыточный вес может плохо отразиться на здоровьи, неся очередную порцию моего любимого Касу Марцу. Перерастя размеры дивана, я все меньше и меньше стал двигаться, возлегая на тахте, пока еще вмещавшей меня.
Помню, мама принесла мне только что вынутую из духовки лазанью и сказала, что посоветовалась с нашим доктором. Он сказал, что мне надо ограничить себя в еде, иначе сердце может не выдержать нагрузки. Но это было слишком тяжело для меня, а родные плакали, видя мои мучения при отказе от лишнего кусочка, поэтому продолжали кормить на убой.
Я располнел на столько, что перестал выбираться из дома. Связь с внешним миром осуществлял лишь через интернет. Там я познакомился с одной милой девушкой. Фотографию свою, конечно, я стеснялся показывать, поэтому для нее выглядел как малоизвестный, но довольно привлекательный актер. Я влюбился… Она настаивала на встрече, но как я мог явить свои необъемлемые телеса? Силы воли для диет и даже минимальных физических нагрузок у меня не хватало. Поэтому я решился на операцию по удалению лишнего жира. Кучи лишнего жира…
Но денег на это не было. Я создал сайт, где рассказал свою историю и стал собирать пожертвования. Вскоре денег было достаточно для осуществления плана. Обо всем с клиникой договорилась мама.
После операции я мог самостоятельно двигаться, но обвисшая кожа после липосакции нуждалась в резекции, поэтому потребовалась новая сумма. Я продолжил собирать пожертвования, выдумывая для своей избранницы истории про заграничные командировки, мешающие нашей встрече.
Когда нужная сумма была накоплена, я отправился самостоятельно в клинику, чтобы подписать договор и оплатить услуги. По пути я наткнулся на один ресторан, в который мечтал попасть с самого детства, но не мог себе этого позволить. В кармане была приличная пачка наличных, дававшая мне возможность опробовать в нем самые изысканные блюда. И я не устоял… Наевшись до отвалу, я решил оставшиеся после трапезы деньги потратить на запас излюбленного лакомства.
Встретившись с нашим давним поставщиком Салтерелле, как принято говорить во Фриули, я набрал его достаточно, чтобы хватило на весь квартал, с которым, впрочем, делиться не собирался. Добравшись до дома, я уже был голоден, поэтому тут же принялся поедать приобретенные запасы любимого сыра. Так и заснул с не дожеванным куском во рту. Проснулся в тот раз, наверное, впервые за долгое-долгое время не от голода. Меня жутко тошнило и тянуло в туалет, где я и провел целый день, попеременно садясь и сгибаясь над ним. Между приступами я снова прикладывался к сыру, чтобы восполнить израсходованную на спазмы энергию.
Мама отвезла меня к врачу. Проведя обследования и анализы, тот сказал, что виной всему кишечный миаз, назначил какие-то лекарства, процедуры и запретил на время кучу вкусностей, а любимый сыр, явившийся, по его заверениям, причиной всему, навсегда. Сказал, что необходимо соблюдать диету, так как резкие перепады веса вредны для организма в целом и для сердца в частности, поэтому после такой его потери снова резкий набор будет равносилен смерти. После услышанного меня пробрал сардонический смех. Я не выдержал этих ограничений, решив, что лучше короткая, но вкусная жизнь, чем долгая и пресная…
Грустные глаза рассказчика выражали непомерную скорбь от того, что здесь о еде только и оставалось, что думать или говорить.
– Давайте поблагодарим Массимо за то, что он поделился с нами своей историей.
– Спасибо, Массимо.
Нас всегда было девять, стоило одному «уйти», как неизменно на его месте появлялся другой. Порой такие замены ждешь с нетерпением, чтобы хоть как-то разнообразить рутину, но бывают и те, исчезновение которых для тебя становится большой потерей, как будто расстаешься с давним знакомым. Осталась последняя история, которую мы уже слышали неоднократно, но мечтали, чтобы она длилась бесконечно, потому что за ней последует то, что больше всего делает наше пребывание здесь невыносимым.
– Ну что ж, Дегэйр, настала и твоя очередь.
Мужчина, сидевший все «собрание», будто не слыша и не видя никого, начал свой рассказ, продолжая смотреть в никуда, словно говоря с самим собой или кем-то незримым для остальных присутствующих.
Мы познакомились с Дороте в Сен-Тропе, где я работал менеджером в одном из многочисленных кафе. Она приехала отвлечься от будничной скуки и понежиться в солнечных лучах. Увидев ее, я подумал, что это очередная девочка, с которой смогу развлечься. Но, пообщавшись, я сменил свои планы, осознав, что Дороте больше, чем временное увлечение. Вскоре ей пора было возвращаться в Париж, казавшийся другим концом света и предвещавший разлуку.
Она уехала. Первое время мы созванивались, делясь новостями и признаваясь друг другу в любви. С каждым днем я все больше и больше понимал, что умру, если не увижу ее вновь. Тогда я собрал свои пожитки и купил билет до столицы, не предупредив об этом свою возлюбленную.
Я позвонил ей только когда прибыл к месту назначения. Моя девочка была счастлива… Именно такой реакции я и ожидал. Мы вновь наслаждались друг другом, даря внимание и ласку. Я нашел неплохую работу и планировал создание семьи, о чем и сообщил Дороте в форме предложения. Она будто и не удивилась такому стремительному развитию событий, ведь, и впрямь, казалось, что мы знакомы уже целую вечность.
Спустя полгода после знакомства, мы поженились. На медовый месяц отправились в место, которое свело наши судьбы воедино. По возвращению началась совместная жизнь, оказавшаяся не совсем тем, чего я ожидал…
Красавица, в которую я когда-то влюбился, на глазах стала превращаться в обычную женщину, ходящую в махровом халате и шаркающих домашних шлепанцах. Я надеялся, что это не навсегда, но время говорило не в мою пользу. Быт оказался отличным от беззаботного плескания в прибрежных водах Ривьеры.
Я стал заглядываться на других девушек, уже не просто отмечая их внешнюю привлекательность, но и думая о близости с ними.
Я засомневался в том, что Дороте будет последней женщиной в моей жизни.
Как-то в офис, в котором я работал, пришла новая сотрудница. Она была довольно привлекательна и приветлива. Мы стали общаться и ходить вместе на кофебрейки и обеды. И так совпало, что именно тогда Дороте сообщила мне о своей беременности. Меня обуяли смешанные чувства: с одной стороны, я очень был рад тому, что стану отцом, но, с другой, я уже был во власти другой женщины и, приходя домой, не чувствовал к своей ничего. К той, что ждала меня с работы с горячим ужином, той, что по утрам вставала раньше положенного, чтобы успеть приготовить мне завтрак, той, что стирала мои заношенные носки своими нежными ручками, грубевшими от домашней рутины, той, что носила под сердцем моего ребенка…
