Денис Драгунский - Каменное сердце (сборник)
Если вы заметите, что горничная забеременела от вашего мужа (признаки – частое, чаще двух раз в день, роняние подноса с кофе вам на платье), – посоветуйте выдать ее замуж за шофера, а шоферу выдать крупное выходное пособие, на которое он смог бы открыть небольшой VIP-таксопарк.
Коль скоро муж согласится назначить батлера лесничим, но из жадности не захочет выдать горничную за шофера – тогда отзовите свое предложение насчет отставки батлера. Пусть все останется как есть. Наймите хорошего врача – лучше из китайцев – и ждите, как будет развиваться ситуация.
Обещаю вам, что у вас будет немало случаев продемонстрировать свою светскую выдержку, хладнокровие, заботу о детях и умение управлять домом.
Женщина и мужчина
Одна журналистка написала отличный текст о женском призвании – то есть ненужности работы и социальных достижений при наличии красивой груди, талии и бедер. Призвание женщины – любить. Лежать на диване под пледом. Жарить мясо любимому, и засыпать в выемке у него на плече.
Это, конечно, прекрасно.
Но почему молчат мужчины? Где симметричный ответ – например, такой:
«Люди, я же мужчина. Всего лишь мужчина. У меня рост 185, широкие плечи, сильные ноги, плоский живот с «кубиками» и могучий эээ… как бы сказать… в общем, его видно глазами, как он выпирает из брендовых шортов, но на ощупь еще вернее. Чего можно от меня требовать? За что меня нужно ругать?
У меня все так, как природа придумала для мужчин – где надо бицепс, где надо трицепс, а также дельтоидеус и латиссимус дорзи. Ну и все остальное. Вот это – для удовольствия женщины, а там, чуть ниже, в изящном мешочке – это для зачатия детей. Еще у меня красивые губы и длинный упругий язык. Только не требуйте от меня других функций. Смотрите, как я красив, когда принимаю душ, а особенно когда снимаю футболку и джинсы. Пряжка звенит, как обещание радости… И это обещание выполняется. Чего еще нужно?
И не нужна мне зарплата, как у деловых женщин! Я вообще не хочу работать. Я просто хочу жить: гулять по большой квартире, ездить на дачу, путешествовать, и чтоб было время на пожрать мясо и на посмотреть в окно. У меня смуглая кожа, голубые глаза и мягкий характер. Я сделан для любви, для женщины! Мне не надо бороться, самоутверждаться, учиться, расталкивать кого-то локтями, стремиться вперед и вверх. Не хочу!
Я лучше пойду и лягу на диван. Наброшу на себя плед и высуну из-под него свою красивую ногу 44 размера, с отпедикюренными ногтями и отшлифованными пятками. А потом поцелую женщину. И не просто поцелую, а и все остальное тоже. Могу также погладить по головке ребенка и спросить: “Сынуля, у тебя все о’кей?”
Не желаю бороться за место под солнцем! Я хочу кататься на горных лыжах, и на скейтборде, и на квадроцикле тоже. Загорать на пляже. Нырять. Забрасывать спиннинг с яхты. Обедать и ужинать в хороших ресторанах.
Учиться? Зачем мне надо столько всего знать, чтобы жить?!! Разве недостаточно талантливо целоваться, обниматься, ласкаться, шептать опьяняющие слова, уметь любить, быть тем твердым, что так хорошо входит в мягкое? Просто быть.
И не нужно мне продвижение, мне нужен новый “Порше”, низенький, но на толстеньких колесиках. И трусы “Армани”. Я умею быть роскошным любовником, а если очень хорошо заплатят, то и верным мужем. Я честен и не буду лазать в кошелек жены сверх положенного.
Для счастья мне достаточно, чтобы меня любили страстно и бескорыстно – так, как только и может любить богатая и успешная женщина. А спать по ночам она будет в той выемке, которая у меня на плече…»
Железная поступь кризиса
Недавно журнал TimeOut сообщил нам, от чего отказывается московский средний класс по причине растущей дороговизны.
В основном это пока чепуха, дающая повод пошутить любителям всего исконного и кондового. Типа «отказался от рибая» (от песто, от артишоков и т.п.).
Ах, бедняжечка! Ну, не пожрешь рибая – пожуешь антрекота.
Но вот это – серьезно:
«Выгнала неработающего мужа, стало реально дорого его содержать».
(Полина, 41 год, промоутер.)
Ай да Поля! Экономная какая!
Правда, не совсем понятно, что такое «промоутер». Человек, который превращает начинающих певцов в звезд шоу-бизнеса, – промоутер. Но и человек, который заступает тебе дорогу на улице и уговаривает купить набор кухонных ножей – тоже помоутер, вот ведь какая штука.
Наверное, Полина-промоутер – это пролетарий XXI века.
А жизнь пролетариев, особенно на заре капитализма, всегда была очень жестока:
«Везде варварское равнодушие, беспощадный эгоизм, с одной стороны, и неописуемая нищета – с другой, везде социальная война, дом каждого в осадном положении, везде взаимный грабеж под охраной закона, и всё это делается с такой бесстыдной откровенностью, что приходишь в ужас…»
© Ф. Энгельс, «Положение рабочего класса в Англии», 1845.
Но ведь, с другой-то стороны, в наше время неработающий муж может принести семье не меньше пользы, чем неработающая (на производстве) жена, всецело занятая домашним хозяйством, что на самом-то деле – ой-ой-ой какая работа! Неработающий муж может ходить за продуктами, готовить, убирать, стирать и гладить, встречать детей из школы и помогать им с уроками… Да куча дел!
Так что непонятно, в чем проблема.
Может, просто муж – бездельник? Тогда надо прямо говорить: «Был у меня законно оформленный альфонс, валялся на диване, пил-ел-одевался на мои деньги… ну, услаждал меня, конечно, но теперь всё, no budget…»
Это уже совсем другой разворот сюжета.
Бедные люди
Я тут прочитал недавно, что у одного человека умер любимый кот.
Он нанял таксидермиста и механика. И получилось радиоуправляемое летучее чучело кота. Кот-вертолет.
Фото было в Интернете. Многие видели. Довольно веселый вид. Хотя некоторые осуждают.
Я вспомнил, что лет сорок пять назад у меня была одна знакомая девушка.
Она была очень бедная. В смысле, из очень бедной семьи. И вот ей решили справить зимнее пальто. Потому что она была уже студентка второго курса. А прежнее она носила чуть ли не с восьмого класса, оно совсем какое-то детское было.
Пошили драповое пальто. На ватине. А на меховую оторочку пошел кот.
Потому что больше меха взять было неоткуда.
Денег совсем нет, ну совсем, вы понимаете?
А без хоть какого-то меха – никакого вида. Непонятно, что это зимнее пальто. Как будто девушка зимой в осеннем ходит, от людей стыдно.
Так что кот пошел на оторочку.
– Он уже старенький был, Барсик наш, – говорила девушка, поглаживая тощую меховую планочку. – Жалко, конечно. А что делать?
– Ну, поймала бы на помойке бездомного кота, если жалко! – говорил я.
– А если жалко, то какая разница? – резонно возражала она.
И в самом деле.
Старинный водевиль
Одного нашего профессора (а тогда он был еще доцент) секретарь парткома зазвал в пустую аудиторию, вытащил из портфеля папку, а из папки бумажку и сказал:
– Прочитай, Исай Михалыч.
Тот прочитал. Это было письмо, осуждающее Синявского и Даниэля, уже с целым столбиком подписей профессоров, доцентов и старших преподавателей.
– Вот, – сказал секретарь парткома. – Каковы гады, а?
– Гады! – воскликнул Исай Михалыч. – Мерзавцы! Двурушники! Негодяи! Подонки! Патентованные подлецы!
– Не части, – сказал секретарь парткома. – Подпиши и забудь.
– Сейчас, – сказал Исай Михалыч и полез в боковой карман. – Вот черт, ручку на кафедре оставил, я сейчас, буквально три секунды…
Вышел из аудитории, быстро дошел до кафедры, забрал портфель, сбежал вниз по лестнице, дошел до метро, доехал до станции «Курская», сел на электричку и поехал на дачу.
Благо была пятница. А следующее занятие у него было во вторник.
Мораль:
в отсутствии мобильных телефонов есть свои плюсы.
Интервью
– Ваша книга чрезвычайно объемиста, в ней огромное множество персонажей, событий, размышлений. Скажите – таков был ваш замысел? Или герои романа в один прекрасный миг зажили своей жизнью?
– Ни то, ни другое. Все было совершенно иначе. Рукопись отвергли во всех журналах и издательствах, хотя роман был весьма складно написан, притом – со счастливым концом, как того требует литературный бонтон.
– Что же было причиной отказа?
– Причины тут политические.
– Там были нападки на правительство?
– Не более чем во всех русских сочинениях. Дело в другом. Мой роман был задуман и написан как аристократический. Речь в нем шла только о министрах, сенаторах, генералах, князьях и графах. Я аристократ и богач, я заявляю об этом прямо, и не нахожу смысла в описаниях будочников, семинаристов и солдат. Я не знаю и не понимаю, что думает мужик, которого гонят на войну – как не понимаю, о чем думает лошадь, которая тянет воз… Надеюсь, я не оскорбил этим ваших демократических чувств. Но я, как аристократ, честен и даже отчасти простодушен – потому и изложил эти свои мысли в предисловии к роману. Чтоб читатель заранее знал, чего ему ждать от книги, и чтоб он не тратил на нее денег и времени, если он демократ по убеждениям.
