Владимир Гриньков - Телохранитель Каина
– Он, – подтвердил Шварц. – Утром он здесь был, еще гипнотизер и этот, кого вы ищете.
Стас Георгиевич зло пнул бесчувственное тело.
– Придется ждать, – процедил он с досадой. – К утру проспится малость. Тогда поговорим.
ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ НОЯБРЯ. ДВА ДНЯ ДО УБИЙСТВАУтро Китайгородцев встретил под стенами школы. Он видел, как дворник расчищал дорожки от выпавшего ночью снега, как потянулись к школе сначала учителя, потом ученики. До начала первого урока оставалось еще немало времени, когда Китайгородцев увидел знакомое пальто Нины Петровны. Он вышел из машины и пошел наперерез женщине. Она увидела его и остановилась. По тому, как стрельнула взглядом по сторонам, Китайгородцев понял, что женщина обеспокоена.
– Здравствуйте, – сказал ей доброжелательно Китайгородцев.
Он не хотел, чтобы она его боялась.
– Здравствуйте, – неуверенно ответила Нина Петровна, выдавая поселившийся в ее душе безотчетный страх.
И снова взгляд ее метнулся по сторонам. Наверное, боялась, что они с Китайгородцевым останутся наедине. Ей было важно, чтобы вокруг находились люди.
– Неужели вы не знали о том, что Глеб исчез еще прошлой весной? – спросил Китайгородцев, пытливо вглядываясь женщине в глаза.
– А что такое? – нервно дернула она плечом.
– Вы дали мне адрес. Подсказали, где он живет. И вы не знали, что его там нет?
Она не могла не знать. Они с Глебом жили в одном городе. Город этот не самый большой в России. И не может быть, чтобы до нее не доходили слухи. Даже если у них с Глебом сейчас ничего общего, но когда-то они были, кажется, мужем и женой, так что не могла она жить весь прошедший год в неведении. И Китайгородцев это понимал, и Нина Петровна тоже.
– Мне до него нет дела! – сказала, как отмахнулась.
– А что в городе говорят об исчезновении Глеба? – поинтересовался Китайгородцев.
Нина Петровна неопределенно пожала плечами в ответ.
– Что вам о Глебе говорили? – настаивал Китайгородцев.
– Ничего. Спрашивали, где он и что.
– А вы?
– А я отвечала, что не знаю.
– И никто не удивился тому, что человек исчез.
– Он беспокойный, – сказала Нина Петровна. – Мало ли куда в этот раз занесло.
Она говорила равнодушно, как говорят о тех родственниках, которые уже и не родственники никакие, а так – отрезанный ломоть.
– Вам он хоть как-то давал знать о себе? – спросил Китайгородцев.
– Нет.
– За целый год? – изобразил удивление Китайгородцев.
Женщина снова пожала плечами. Похоже, что не лгала. Такое равнодушие специально не сыграешь.
– У них со Стасом какие были отношения? – спросил Китайгородцев.
Нина Петровна посмотрела на собеседника внимательно.
– Дружили? – предложил ей варианты ответа Китайгородцев. – Или в контрах?
– Я думала, что вы от Стаса, – удивленно сказала Нина Петровна.
Конечно, странными выглядели последние вопросы Китайгородцева, если предполагать, что он каким-то образом связан со Стасом Лисицыным.
– Я не от Стаса, – сказал Китайгородцев.
– Но вы знакомы с ним?
– Да.
– Вы кто? – спросила Нина Петровна.
Она хмурилась, пытаясь сообразить, с кем на самом деле разговаривает.
Китайгородцев продемонстрировал ей свое удостоверение. Его расчет оказался верным. Для законопослушной провинциалки Нины Петровны документ с фотографией и печатью являлся неоспоримым свидетельством благонадежности его владельца. Она вряд ли поняла, что такое там написано. Документ есть документ. И разговор у них теперь пойдет официальный. Нина Петровна оробела, и Китайгородцев тотчас же подметил случившуюся с женщиной метаморфозу.
– Так я про отношения братьев, – не стал терять он время.
– Отношений, считайте, никаких, – сказала женщина. – Не братские они, я так скажу.
– Причина в чем?
– Разные они – Стас и Глеб.
– Подробнее, – попросил Китайгородцев. – Я не понимаю.
– Масштаб разный.
– Один богач, другой бедняк? – вспомнился Китайгородцеву разговор с дядей Степой.
– А почему богач? И почему бедняк? – сказала Нина Петровна. – Стас – он придумщик, он по жизни не идет, а бежит, у него всегда идей – миллион. Он всегда придумает, как деньги заработать. А Глеб – он не такой. Он никогда не воспарит над облаками, он всегда двумя ногами на земле. Поэтому он никогда не заработает тех денег, которые заработал Стас.
– И попыток не было? – невинным голосом поинтересовался Китайгородцев. – Не пробовал он заработать?
– Все его начинания нелепы были, – ответила женщина. – И заканчивались, как правило, ничем.
– А вы когда-нибудь слышали от Глеба о том, что он хочет заставить Стаса деньгами поделиться?
– Не припоминаю.
– И о том, что он хотел Стаса шантажировать?
– Не-е-ет, – удивленно протянула женщина.
– У Стаса есть семья?
– Думаю, что нет.
– А вы когда с ним в последний раз общались?
– Ой, давно! – даже рукой махнула.
– Больше года назад? Меньше года?
– Лет пятнадцать назад я его видела, не иначе.
– Да вы что! – не удержался Китайгородцев, но тут же осекся, потому что он, кажется, догадался, что тут к чему.
При столь скверных отношениях между братьями ее контакты со Стасом были сведены к нулю.
– Значит, о семье Стаса вы могли бы и не знать? – предположил Китайгородцев. – Мало ли, какие изменения в его жизни произошли.
– Наверное, вы правы, – кивнула Нина Петровна.
– И у Стаса могли бы появиться какие-то наследники…
– Какие наследники? – удивилась Нина Петровна.
– Глеб хотел шантажировать Стаса его наследниками. Он когда-нибудь упоминал при вас об этом?
– Нет! – еще сильнее удивилась женщина.
Похоже, что Китайгородцев рассказывал ей вещи какие-то совсем невообразимые.
– Вы поражены? – спросил Китайгородцев. – Вы считаете, что Глебу подобное несвойственно? Что он не мог шантажировать Стаса?
– Я думаю, что он способен, – после паузы признала собеседница. Она будто взвесила все «за» и «против», прежде чем ответить. Добавила: – Что-то есть в его характере такое. Какая-то гнильца.
Как она к нему беспощадна. Бывших жен не надо бы привлекать к делу в качестве свидетелей. Такого насвидетельствуют, что бывший муж не отмоется потом.
– Значит, мог? – проговорил Китайгородцев. – А как, по-вашему, на шантаж отреагировал бы Стас?
– Он Глеба не уважает, – задумчиво сказала Нина Петровна. – Так что была бы ссора, я думаю.
– А Стас горяч? Он вспыльчивый?
– Очень! Такие вспышки гнева! Я лично видела.
Кажется, до сих пор она пребывала под впечатлением от увиденного, невзирая на давность лет.
– А мог бы Стас убить? – прямо спросил Китайгородцев.
Нина Петровна посмотрела ему в глаза, и он заподозрил, что для нее их разговор – слишком откровенный. Сейчас скажет, что ни за что и никогда. И еще – как ему такое в голову могло прийти…
Но вместо этого она совершенно неожиданно для Китайгородцева сказала:
– Мне кажется, на убийство способен каждый человек.
Это было равносильно признанию того, что Стас способен на убийство. Китайгородцев не успел ничего сказать в ответ, а женщина, расценив его молчание как несогласие, спросила, глядя в глаза Китайгородцеву с укором:
– Или вы думаете, что вот лично вы не способны никого убить?
Китайгородцев дрогнул, ужаснувшись.
– И вы убьете, – сказала Нина Петровна с необыкновенным спокойствием. – Если случится в жизни такая необходимость.
Она не ведала, что творила. Она пророчествовала, не отдавая себе отчета в том, что говорит.
* * *– Простите, мне надо идти, у меня урок, – сказала Нина Петровна, обнаружив, что иссяк поток спешащих к школе учеников.
Последние, те, кто опаздывал, пробегали мимо, и не каждый в этой гонке здоровался с Ниной Петровной, не замечали учителя.
– Я вас провожу, – предложил Китайгородцев. – Еще хотел спросить. Вы знаете в роду Лисицыных такого человека, как Михаил?
– М-да, – протянула неуверенно женщина, явно сомневаясь.
– Он обладает даром гипноза.
– Да! – вспомнила Нина Петровна. – Михаил! Помню! А как же!
Значит, это правда.
– Он действительно гипнотизер? – спросил Китайгородцев.
– Да.
– Вы его видели когда-нибудь? Или только слышали о нем?
– Видела.
– При вас он проделывал такие штуки? Я имею в виду гипноз.
– Нет, при мне ни разу. Но мне говорили.
– Кто?
– Все.
– Глеб?
– И Глеб, и Стас, – сказала Нина Петровна. – И Наталья Андреевна.
– И генерал Лисицын?
– Тоже, наверное, – пожала женщина плечами.
– Вы его знали?
– Георгия Александровича? Да. Хороший человек был.
– Он умер?
– Уже давно. Примерно десять лет назад.
– На похоронах вы были?
– Нет.
– А Глеб?
– Глеб был.
Они уже дошли до дверей школы.
– Сколько у вас сегодня уроков? – спросил Китайгородцев.
– А что?
– Я бы хотел еще с вами встретиться, поговорить.
