Владимир Гриньков - Исчезнувшие без следа
После паузы, заметив недоуменное замешательство Удалова, парень скупо улыбнулся и пояснил:
– Мы же вас знаем. Чего ж вам здесь стоять?
Этот широкий жест насторожил Удалова. Как человеку ему это польстило, но вот как у спеца, профессионала – вызвало подозрение. Любая провокация властей могла бы стать здесь успешной, и если этого до сих пор не происходило, объяснить это можно было только нежеланием властей идти на открытый конфликт с Аникиным.
Расспросив людей, которых здесь было множество, несмотря на поздний час, Удалов нашел барсегинский кабинет. Он не хотел сразу идти к Аникину. Даже здесь, в стенах собственной штаб-квартиры, тот наверняка находился под прицелом многих внимательных глаз, и вряд ли удалось бы сообщить ему о своей необыкновенной находке, не привлекая при этом излишнего внимания.
Барсегина в кабинете не было, но дверь оказалась незапертой. Кто-то из проходивших мимо людей сказал Удалову, что Барсегин находится где-то здесь и скоро, вероятно, объявится. Удалов сел в мягкое кожаное кресло. Здесь было уютно, почти роскошно. Барсегин, судя по всему, знал толк в комфорте. Вряд ли он предполагал оставаться здесь навсегда, но тем не менее сделал основательный ремонт и обставил кабинет дорогой красивой мебелью. И у Аникина в кабинете, как вспомнил Удалов, было не менее уютно.
Время стремительно бежало. Барсегин все не появлялся. Удалов ощутил глухое чувство тревоги. Внизу, в машине, сидели люди, судьба которых его чрезвычайно волновала, и он уже подумывал о том, не спуститься ли вниз, чтобы привести их сюда. В какой-то момент даже поднялся, пошел к дверям, но потом передумал. В кресло уже не вернулся, стал прохаживаться по кабинету – от дивана к столу и обратно. Стол был завален бумагами: сводки, предвыборные листовки, газеты с отмеченными зеленым фломастером местами. Еще на столе стояли подставка с несколькими перьевыми ручками, два телефонных аппарата, заполненная окурками пепельница, лежали рассыпанные скрепки и еще много всякой всячины. Взгляд Удалова скользнул по этому живописному беспорядку и вдруг зацепился за что-то очень знакомое. Сама вещица была прикрыта газетой, выглядывал лишь уголок, но он был столь узнаваем, что Удалов, еще не отдавая себе отчета, протянул руку и поднял газету. На столе лежал голографический «антитерроровский» значок. Каждый из таких значков был на учете, и его берегли так же, как берегут табельное оружие. И вдруг он обнаружился здесь, в незапертом кабинете, на столе человека, который не имел к «Антитеррору» ни малейшего отношения.
Удалов перевернул значок и увидел номер. Серия у номера была «А». Значит, тот, первый, состав «Антитеррора». Сам номер показался Удалову знакомым, он хлопнул себя по карманам, но блокнота с ним не было – остался в машине. Удалов снова закрыл значок газетой и бросился к двери. Ему было очень жутко сейчас, так жутко, как не было уже давно. Он понимал, что происходит что-то страшное, но боялся сойти с ума. Мир вокруг него стремительно рушился, превращаясь в обломки…
В коридоре, у самой лестницы, он нос к носу столкнулся с Барсегиным. У Удалова, наверное, был совершенно безумный вид, потому что Барсегин поспешно отступил в сторону и спросил дрогнувшим голосом:
– Что случилось, Федор Иванович?
Удалов промычал что-то нечленораздельное и помчался вниз по лестнице. Он сейчас боялся только одного – что его перехватят. Метеором промчался мимо охранников на входе. Смирницкий и Воронцов преспокойно коротали время в машине.
– Что там? – осведомился Смирницкий.
Удалов не ответил, схватил блокнот, нашел нужную страницу, взглянул на записанную там цифру и с яростью выматерился, нисколько не стесняясь присутствующих рядом с ним людей. Судя по номеру, значок принадлежал Крамаренко. Неизвестный убийца застрелил беднягу в подъезде собственного дома, и в тот же день пропал значок, который Крамаренко всегда носил с собой. Теперь этот значок нашелся – на столе у Барсегина.
Удалов торопливо завел двигатель.
– Уезжаем! – объявил он.
Из подъезда выбежали Барсегин и еще какие-то люди. Удалов не сомневался, что у них есть оружие, но был почти стопроцентно уверен в том, что стрелять они не посмеют. Попробуют выманить их из машины и повязать без шума. Барсегин бежал к «Форду» впереди остальных. Удалов тронул машину вперед, но осторожно, чтобы никто не мог заподозрить его в том, что он паникует. Даже выглянул в приоткрытое окно и спросил спокойным и вполне дружелюбным голосом:
– Куда спешишь, Валентин? Может, тебя подбросить?
А у Барсегина лицо было растерянное и злое. Он с трудом смог изобразить улыбку, после чего сказал, еле двигая непослушными губами:
– Аникин просит вас к себе, Федор Иванович. Хорошо, что вы еще не уехали.
– Еще бы! – понимающе улыбнулся Удалов.
Боковым зрением он видел, что машину уже окружили со всех сторон и кто-то нетерпеливый даже успел распахнуть заднюю правую дверцу. Еще секунда – и будет поздно. Удалов резко нажал педаль газа, «Форд» взвизгнул покрышками и рванулся вперед. Стоявший перед капотом человек едва успел отскочить в сторону.
Вырвались на набережную. Удалов прибавил скорость. Погони пока не было видно, но ее появление – лишь вопрос времени. Он об этом знал и потому машину не жалел. Удалов был так поглощен этими маневрами, что не обратил внимания на состояние Воронцова. Тот сидел с каменным лицом, и только когда они по мосту перескочили через реку, сказал негромко – голосом испытавшего немалое потрясение человека:
– Я его знаю.
– Кого? – удивленно спросил Удалов и обернулся.
– Человека, с которым вы только что разговаривали. Он был среди тех, кто меня допрашивал.
Удалов некоторое время молчал, пытаясь осознать услышанное.
– Вот этот лысый, румяный тебя допрашивал? – переспросил он после долгой паузы. – После Африки, да?
– Да. Он среди моих собеседников был самый главный.
Глава 50
Некоторое время ехали молча. Удалов мысленно перебрал все возможные варианты дальнейших действий. Выбор был невелик.
– Из какого аэропорта вылетают самолеты в Самару? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги.
– Не знаю, – ответил Смирницкий. – А тебе зачем в Самару?
– Это не мне, Игорь, – вам. Вот с ним полетишь.
– Я? В Самару? – изумился Смирницкий.
– Так надо, – сказал сквозь зубы Удалов.
И Смирницкий сник. Не зная всех подробностей, он тем не менее понял, что стал участником какой-то очень опасной истории. Он никогда не был бойцом, и сейчас только из одного доверия к другу был готов беспрекословно выполнять все распоряжения Удалова. Единственное, на что он решился, – это напомнить:
– У меня нет с собой паспорта, Федя. Без паспортов в самолет не посадят.
Удалов думал две или три секунды.
– Поедете поездом, – объявил он. – Самара – это какой вокзал?
– Казанский, – подсказал Смирницкий.
Удалов развернул машину и погнал ее к Казанскому.
– Домой бы заехать, – осмелел Смирницкий. – Из вещей что-нибудь взять.
– Никаких «домой»! Чтоб через час вас обоих уже не было в Москве!
Приехав на вокзал, Удалов оставил своих драгоценных спутников в машине, а сам отправился за билетами. Он вернулся очень скоро.
– Поезд уходит через двадцать минут. Едете до Самары, там сойдете, а куда дальше – я адрес дам.
Удалов записал адрес и протянул листок Смирницкому.
– Там ты встретишь человека по фамилии Шаповал. Будь осторожен, Игорь, никаких экспериментов, я тебя предупреждаю. Иначе будет большая беда. Дождись меня, ничего пока не предпринимай. Просто живите там – и все.
Он повернулся к Воронцову:
– Стаса, того самого, сейчас зовут Анатолием. Фамилия – Шаповал. Так его и называй. Он ничего не помнит из прошлого, и не пытайся ему напомнить. Он будет считать тебя своим другом, Андреем Дружининым. Не перечь ему. Просто старайся как можно меньше с ним контактировать.
Удалов вздохнул, вдруг представив, как непросто и непредсказуемо будет все там, под Самарой. Возможны любые неожиданности. Но пока он ничего не мог предпринять, дела удерживали его в Москве.
– Всего несколько дней, – сказал он, – и я приеду.
– Поезд уйдет, – напомнил Смирницкий.
– Да-да, пойдемте.
Они направились к зданию вокзала. Воронцов – впереди, Удалов со Смирницким – чуть сзади.
– Тут такое дело, Игорь, – негромко сказал Удалов. – По адресу, куда вы едете, живет якобы сестра Дружинина. Я всегда думал, что она действительно ему сестра, но теперь-то знаю – чушь. Кто она – неизвестно. Воронцов ее вряд ли узнает, а вот она будет относиться к нему как к брату. Сумасшедший дом, одним словом. И вся надежда у меня только на тебя.
Смирницкий с готовностью кивнул.
– Всего несколько дней, – повторил Удалов. – Тебе придется присмотреть за ними. И еще – тихо там сидите. Дела развернулись нешуточные.
– Ты сам поберегись.
