Януш Корчак - Король Матиуш Первый
Во дворец срочно вызвали министра иностранных дел и статс-секретаря. Они сочинили нужный документ, и все короли подписали его. Потом церемониймейстер принёс шкатулку с королевской печатью, и Матиуш дрожащей рукой приложил печать.
Тут начался фейерверк. С делами пора было кончать, зрелище стоило того. На улицы высыпал весь город. В дворцовый парк пропускали только депутатов парламента, офицеров и чиновников. Особые места отвели журналистам, которые съехались со всех концов света. Ещё бы! Такие чудеса стоило описать в газетах. На балконах, террасе и в окнах дворца теснились короли, а сыновья негритянских вождей и даже некоторые вожди влезли на деревья, чтобы лучше видеть. Вот озарилась золотым сиянием башня. Заискрились бенгальские огни, взметнулись в небо шутихи, полетели зелёные, красные шары. Темноту зигзагами прореза́ли огненные змеи. Рассыпа́лись каскадами разноцветные звёзды. А когда вспыхнул и, переливаясь, побежал огненный водопад, у зрителей вырвался крик восхищения.
Воздух сотрясали несмолкаемые выстрелы и пушечная пальба.
– Ещё! Ещё! – кричали в восторге африканские вожди, называя Матиуша «Повелителем огня» и «Владыкой семицветного неба».
Но пора было спать: гости рано утром уезжали.
На улицах играло сто оркестров, когда автомобили мчали королей на вокзал. Десять поездов увозили гостей из столицы Матиуша.
– Мы одержали победу на дипломатическом поприще, – потирая от удовольствия руки, промолвил государственный канцлер, когда они возвращались с вокзала.
– А что это значит? – спросил Матиуш.
– Вы просто гений, ваше величество! Сами того не подозревая, вы одержали огромную победу. Побеждают не только на поле боя. Там всё ясно: победил и требуй чего хочешь. А вот без войны выторговать то, что нужно, – это и есть дипломатическая победа. Мы получили порт. Это самое главное.
Матиуш вставал теперь в шесть часов утра. Иначе не переделать всех дел! И распорядок дня он изменил: выкроил два часа для занятий. К прежним обязанностям прибавились новые: заседание парламента и потом, кроме писем, приходилось ещё читать две газеты – взрослую и детскую, чтобы быть в курсе событий.
Но однажды дворцовые часы пробили восемь, а из королевской опочивальни не доносилось ни звука. Во дворце переполошились.
– Наверное, заболел.
– Неудивительно, этого давно надо было ожидать.
– Ни один взрослый король столько не работает.
– В последнее время он очень похудел.
– И почти ничего не ест.
– И сердится из-за пустяков.
– Да, в последнее время он стал раздражителен.
– Послать за доктором!
Приехал испуганный доктор и без доклада, без стука не вошёл, а вбежал в королевскую опочивальню.
– Что случилось? Который час? – с беспокойством спросил Матиуш, протирая глаза.
Доктор немедля приступил к делу. Он торопился, точно боялся, что Матиуш не даст ему договорить до конца.
– Мой милый мальчик, я тебя знаю с пелёнок. Я старик и жизнью своей не дорожу. Можешь повесить меня, расстрелять, посадить в тюрьму – мне ничего не страшно. Твой отец, умирая, поручил мне заботиться о тебе. Так вот, я запрещаю тебе вставать с постели! Всех, кто придёт надоедать тебе делами, я велю спустить с лестницы! Ты за один год хочешь сделать столько, сколько другие делают за двадцать лет. Это никуда не годится. Посмотри, на кого ты стал похож? Не король, а жалкий заморыш. Толстяку обер-полицмейстеру полезно похудеть, а тебе вредно, потому что ты растёшь. О других детях ты позаботился. Завтра двадцать тысяч ребят едут отдыхать. А ты? Ну посмотри на себя! Мне, старому недотёпе, так стыдно, так стыдно… – С этими словами доктор протянул Матиушу зеркало. – Ну взгляни на себя, – повторил доктор и расплакался.
Матиуш взял зеркало. Лицо – белое как бумага, губы – синие, взгляд – печальный, под глазами круги, а тощая шея кажется длинной, как у жирафа.
– Заболеешь и умрёшь, – всхлипывая, говорил доктор. – И не кончишь начатого дела. Ты и сейчас уже болен…
Матиуш отложил зеркало и закрыл глаза. Какое блаженство! Доктор ни разу не назвал его «королевским величеством», запретил вставать с постели и поклялся спустить с лестницы всех, кто придёт к нему по делам.
«Как хорошо, что я болен», – промелькнуло в голове у Матиуша, и он поудобнее улёгся в постели.
«Ну ясно, это от переутомления пропал у меня аппетит и сон, – утешал себя Матиуш, – и кошмары мучают по ночам». Ему снилось, то будто он попал под горячий дождь, который обжигает, как кипяток; то будто ему отрезали ноги и выкололи глаза; то бросили в колодец, приговорив к голодной смерти. Часто у него болела голова. На уроках он плохо соображал, и ему было стыдно перед Стасиком и Еленкой, а особенно перед Клу-Клу, которая уже через три недели свободно читала газеты, писала под диктовку и показывала по карте, как проехать из столицы Матиуша в страну её отца, короля Бум-Друма.
– Летом у депутатов парламента каникулы. Деньги есть. Порт и корабли тоже есть. Дома́ для детей готовы. С остальными делами справятся министры и чиновники. А ты два месяца будешь отдыхать, – сказал доктор.
– Я должен осмотреть свой порт и корабли.
– А я не разрешаю. Это сделают без тебя канцлер и министр торговли.
– А манёвры?
– Ничего. Военный министр справится один.
– А как же письма ребят?
– Фелек прочтёт.
Матиуш вздохнул. Нелегко поручать дела другим, когда ты привык всё делать сам. Но Матиуш действительно нуждался в отдыхе.
Завтрак ему принесли в постель. Потом Клу-Клу рассказывала интересные негритянские сказки. Потом он поиграл со своим любимым Петрушкой, посмотрел книжки с картинками. Принесли яичницу из трёх яиц, стакан горячего молока и белый хлеб с маслом. И только после того как он всё съел, доктор разрешил ему встать, одеться и посидеть в кресле на террасе.
Сидит Матиуш на террасе и ни о чём не думает. Тревог и забот как не бывало! И никто его не теребит, не пристаёт с делами: ни министры, ни церемониймейстер, ни журналист. Ни одна душа.
Сидит и слушает, как птички поют в парке. Слушал-слушал да заснул и проспал до обеда.
– А сейчас мы пообедаем. – Добрый доктор улыбался. – После обеда покатаемся немного по парку в экипаже. Потом поспим. Потом примем ванну – и в постельку. А там поужинаем – и спать.
Матиуш спал, спал и никак не мог выспаться. Страшные сны снились ему всё реже. И аппетит вернулся. За три дня он прибавил полтора кило.
– Вот это я понимаю! – радовался доктор. – Если и дальше так пойдёт, через неделю я снова буду называть тебя «ваше величество». А пока ты не король, а заморыш, сирота несчастный, который за всех болеет душой, а о нём некому позаботиться, потому что у него мамы нет.
Через неделю доктор опять дал ему зеркало.
– Ну как, похож на короля?
– Нет ещё! – ответил Матиуш. Ему хотелось продлить это блаженное состояние. Ещё бы! Доктор возится с ним как с маленьким и не называет «королевским величеством».
Матиуш ожил и повеселел, и теперь доктор с трудом загонял его в постель после обеда.
– А что пишут в газетах?
– В газетах пишут, что король Матиуш болен и, как все дети в его государстве, уезжает завтра отдыхать.
– Завтра? – обрадовался Матиуш.
– Да, ровно в полдень.
– А кто ещё поедет?
– Я, капитан, Стасик, Еленка, ну и Клу-Клу – ведь нельзя оставить её одну.
– Конечно, Клу-Клу поедет с нами.
Но перед отъездом Матиушу всё-таки пришлось подписать две бумаги: по делам взрослых его заместителем назначался канцлер, а по ребячьим делам – Фелек.
Две недели Матиуш ничем серьёзным не занимался, только играл. Верховодила в играх Клу-Клу. То придумает игру в охоту, то в войну, то сплетёт шалаш из веток и ребят научит, как это делается.
Сначала Клу-Клу ни за что не хотела надевать туфли.
– Что за дикий обычай – носить одежду на ногах! – сетовала она.
Потом восстала против платья:
– Почему у вас девочки одеты иначе, чем мальчики? Что за дикость! Оттого они такие неловкие. Попробуй-ка влезь в юбке на дерево или перепрыгни через забор! Проклятая эта юбка вечно путается и мешает.
– Да ты и так лазаешь по деревьям, как обезьяна. Деревенские мальчишки по сравнению с тобой неповоротливые увальни. А Стасик и Матиуш тебе в подмётки не годятся!
– Разве это деревья?! – расхохоталась Клу-Клу. – На такие палки только двухлетним малышам карабкаться, а я уже большая.
Как-то раз дети с интересом наблюдали за белкой, которая ловко перепрыгивала с дерева на дерево.
– Подумаешь, и я так умею! – воскликнула Клу-Клу.
И не успели дети опомниться, как она стащила с себя платье, скинула сандалии – скок на дерево, и погоня началась. Белка – с ветки на ветку, Клу-Клу – за ней. Белка – прыг на другое дерево, а Клу-Клу – за ней. Погоня продолжалась минут пять, пока наконец измученная, загнанная белка не кинулась на землю. Клу-Клу – тоже. Ребята обмерли: сейчас разобьётся. Но она с такой ловкостью то цеплялась за ветки, то отводила их в сторону, что благополучно скатилась вниз и ещё успела схватить белку, и не как-нибудь, а за спинку, чтобы та её не укусила.
