Наталья Корнилова - Последняя охота
Анри виновато пожал плечами. Он бы и сам хотел это знать.
– Да еще и эта история…
Анри рассказал ему все в очень общих чертах. Но так, чтобы вызвать Колины сочувствие и жалость. Дескать, пришел Анри в больницу, а тут убийство, теперь все хотят на бедного Сашу повесить.
– Коля, – капризным тоном сказал Анри. – Меня могут посадить в тюрьму, ты это понимаешь?
На самом деле это ему не грозило, но Анри решил на всякий случай сгустить краски.
– Мне очень жаль, дорогой, – ядовито ответил Коля. – Я буду скучать по тебе, непременно присылать апельсины, шариковые дезодоранты и одноразовые бритвенные станки.
– Фу! – скривился Анри. – Я не люблю шариковые! Я привык к твердым дезодорантам! И скоблить себя всякой дрянью я не…
– В тюрьме не выбирают, – резонно заметил Коля, наливая себе виски.
– Коля, я поражен твоим равнодушием! – заявил Анри, на всякий случай очаровательно складывая пухлые губки. Однако и этот обычно безотказно действующий прием не прошел. Коля не умилился. Напротив, посуровел.
– Хватит играть со мной, словно с недоумком! Сам вляпался, сам и решай свои проблемы. У меня и без тебя полно своих.
– А у тебя-то что? – поразился Анри. Сколько он знал Колю, тот всегда находился под прикрытием могущественного папочкиного имени. И слово «проблема» упоминалось только в привычном ответе Коли на любую просьбу – «ноу проблем!». А тут вдруг такая озабоченность…
Коля нервно опрокнул в себя виски, даже не поморщившись, затянулся и картинно взмахнул рукой.
– Ох! Даже не знаю… Все так ужасно! Да еще и эта проверка в «Прелести»… Там все не так! Все! С виду вроде бы приличное предприятие, а как копнешь глубже, так следы перечислений уходят куда-то в тридесятое царство, словно деньги появляются ниоткуда и уходят в никуда. Я запутался. И ведь не знаю толком, кто же там мухлюет! Лишь счета Аникеева в идеальном порядке. Зато финансовое положение хозяйки предприятия весьма туманно.
В кассе должно было быть восемьсот тысяч долларов. Наличку, разумеется, мы в расчет не брали. Я проверил – там всего пятьсот. Я к Беловицкой – где деньги? Она кудахчет: все на месте, все на месте! Я ей в нос сую распечатку файлов, где черным по белому стоит цифра в пятьсот тысяч долларов. Она опять кричит: это ошибка! Просит открыть файл – бац, а там уже все восемьсот, как и требовалось! Я в шоке! Кто-то мухлюет со счетами, причем внаглую, у меня на глазах, а я и за хвост поймать не могу. Что делать?
– Говоришь, со счетами мухлюет?
На губах Анри появилась странная улыбка.
– Да, – не замечая этого, продолжал Коля. – Кстати, мы довольно давно следим за этой компанией. Дело в том, что около полугода назад на счет клиники была перечислена довольно крупная сумма…
– Сколько? – сразу же перебил его Анри. Любое упоминание о больших деньгах неизменно вызывало его живейший интерес.
– Миллион евро. Грант европейской организации объединения пластических хирургов на развитие чего-то там медицинского в Центре Беловицкой. Какой-то она хитрый способ лечения кожной болячки изобрела, я уж не вдавался в подробности, какой именно болячки, это так мерзко!
– Да, Коля, – подхватил Анри. – Ты ведь такой чувствительный!
Коля мрачно посмотрел на подлизу, но продолжал:
– Деньги были перечислены, а отчет об их распределении поступил с опозданием. Кроме того, сам отчет оказался подозрительным, короче, тип из этой европейской организации попросил нас провести небольшое расследование, однако не вызывать большой шумихи. Дескать, он давно знает госпожу Беловицкую и даже в мыслях не может допустить, что она его обманула. Однако деньги счет любят! И ситуацию ему вынь да положь – проясни.
Коля закурил еще одну сигариллу и, окружив себя ароматным сизым дымком, изящно взмахнул рукой.
– Кто-то там нечист на руку, – подытожил он. – Но кто?..
* * *Добрались домой мы почти под утро.
Наш двор почти не пострадал от урагана, наверное, потому что был окружен со всех четырех сторон домами.
Я припарковалась возле подъезда. Во всех окнах офиса горел свет. Интересно, Валентина тоже здесь или Родион в одиночестве работает?
Увидев в дверях своего кабинета бритоголового типа в насквозь промокшем комбинезоне безумного апельсинового цвета, двух молодых мужчин в классических строгих костюмах со связанными сзади руками и меня, замыкавшую это странное шествие, Родион ничуть не удивился. Сказал только:
– Та-ак! Ну что ж, милости прошу. Проходите. Маша, как твоя голова?
– Нормально. Пока цела.
– А «Форд»?
Черт! Про машину-то шульгинскую я и забыла! Оставила ее там, где она стоит, хорошо, хоть заперла и «дворники» убрала.
– Убью, – выразительно пообещал шеф и пододвинул телефон. – Звони в автосервис.
Я повиновалась. Несколько минут пришлось потратить на то, чтобы объяснить немного тугому на соображение автомеханику, где именно стоит многострадальный «Форд» и что с ним нужно сделать.
С облегчением повесив трубку, я вернулась к обществу.
Вадим тем временем уже устроился на подоконнике, потеснив белый керамический горшок со старомодной и ужасно пахнущей геранью, которую неизвестно за каким чертом держит Валентина. Два «пинкертона», неразлучные моими усилиями, переминались с ноги на ногу посреди кабинета босса, а сам босс изучающе глядел на меня, словно ожидая телепатических объяснений случившегося. Но их не последовало. Родион вздохнул.
Однако молчание становилось все более гнетущим. По мере того как текли секунды, мне все больше становилось не по себе. Что-то явно случилось, иначе босс не стал бы сидеть с таким вот непроницаемым лицом.
– Беловицкая в больнице, – наконец сообщил он. – Госпитализирована. Ожоги лица, черепно-мозговая травма. Общее состояние довольно тяжелое.
– Что с ней произошло?
– Несчастный случай, – коротко сказал Родион. – Мы сейчас едем в Склиф, по дороге объясню.
* * *– Я думаю, эта певица все-таки была права, – сказал Родион, когда мы двигались в ровном потоке машин, направляясь в Институт скорой помощи имени Склифосовского.
– Насчет чего, босс?
– Насчет того, что ее хотят убить. Как ни странно, ее действительно хотят убить. Я на своем веку перевидал много таких вот экзальтированных дамочек, которые обычно делают из мухи слона. Но здесь все по-настоящему серьезно.
А дело было так.
Госпожа Беловицкая после того, как взорвался мой джип, подумала, что она подвергается реальной опасности, и отчаянно испугалась за свою холеную шкуру. Она вызвала домой пятерых бойцов из специального агентства, предоставляющего подобного рода услуги – охрана движимых и недвижимых объектов, людей, животных, сопровождение и эскорт обалдевших от собственной значимости «новых русских», ну и т. д., и т. п. Однако данная мера не помогла. Собственно, бойцы-то прибыли в договоренный срок. Один расположился у ворот элитного жилого комплекса, другой на проходной, где сидели консьержки, остальные взялись охранять квартиру госпожи Беловицкой и ее саму. В двухуровневой многокомнатной квартире жил еще муж Беловицкой, его сын и взрослая колли – они тоже стали объектами охраны.
Однако беда подкралась с другой стороны. Казалось бы, если палка на стене и стреляет, то лишь один раз в году. Злополучная кофеварка, которая однажды уже напугала нашу клиентку, была отправлена в утиль. Взамен успели купить новую. Однако и этот будто бы абсолютно исправный агрегат повел себя, как и его предшественник – тоже взорвался. Но если в момент взрыва первой кофеварки Елена Дмитриевна чудом избежала беды, то второй взрыв произошел именно в тот момент, когда она находилась рядом.
Когда мы уезжали, встал вопрос о том, куда девать всю ту компанию, которую я приволокла. В результате взяли всех с собой, поскольку Родион счел, что опасности от этих трех типов ждать уже нечего. Я бы так не поступила – мало ли что? – но с шефом не поспоришь. Кроме того, он часто действует на первый взгляд нелогично, а иногда даже глупо, но потом – уж я-то знаю! – оказывается, что в данной ситуации поступить иначе было нельзя.
В общем, в больнице возникла небольшая проблема: пускать такую компанию в палату к Беловицкой никто не собирался. Пятеро бойцов, не уберегшие клиентку, стояли теперь с суровыми лицами на входе в индивидуальную палату и явно желали отработать свой высокий гонорар.
Оставлять без присмотра Вадима, который все еще вызывал у меня подозрения, и «пинкертонов» я не хотела, поэтому разговаривать с нашей клиенткой отправился Родион, а я осталась в коридоре. Вскоре ко мне присоединились родственники Беловицкой, которых отчего-то выгнали из палаты. Я внимательно рассмотрела гражданского мужа певицы – бизнесмена с голландскими корнями, который как две капли воды походил на наших российских чиновников среднего ранга. Пухленький, плешивенький, в очках, с пузиком и булавкой в галстуке. Только скромный костюм деликатно намекал на очень большие деньги. Рядом с мужчиной топтался парнишка лет шестнадцати, который, судя по всему, приноровился носить вещи папочкиного размера, игнорируя собственную худощавость. Балахонистые, спортивного покроя вещички болтались на нем, как на вешалке. Муж Беловицкой утешал красивую женщину с короткими светлыми волосами, напомнившую мне какую-то звезду российской эстрады.
