Екатерина Гринева - Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится
– Есть. А что?
– Мне нужен телефон Власова Дмитрия. И чем скорее, тем лучше. Сможешь его достать?
– Попробую. Все, что от меня зависит, сделаю. Завтра же отзвонюсь своим коллегам во Францию, все, что они там накопают, передам тебе.
Получается, что я должна сидеть и ждать информацию о Власове. А когда они придут, эти вести? Через день, два, и придут ли вообще? Удастся ли Тате достать его телефон? Что я еще могу сделать сейчас? В каком направлении мне двигаться? А если и настоящему отцу на Русю наплевать? Или он не поверил в их угрозы? Руся…
– Ладно, собираем вещи и уходим. Мешкать не стоит.
Хозяйка разохалась, когда мы сказали, что покидаем ее: терять постояльцев ей не хотелось.
Мы выехали из города. Тревожные ощущения не покидали меня всю дорогу; я часто смотрела в верхнее зеркальце, опасаясь погони, но никого не заметила. Или я просто была недостаточно внимательна и поэтому не увидела «хвоста». Тата спала на заднем сиденье, а я смотрела прямо перед собой, нахмурившись. Руся по-прежнему была для меня «вне зоны доступа», и как найти ее, я не знала. Информации было много, но толку – ноль. Возможно, когда я свяжусь с Власовым, что-то прояснится. Я рассчитывала в этом деле на Тату, которая уже видела десятый сон, судя по ее полуоткрытому рту и легкому посапыванию. Ехать ко мне тоже опасно. Следовало бы остановиться где-то в Москве. Но где? Подруг и близких знакомых у меня не имелось, обратиться с просьбой о ночлеге не к кому. Я растолкала Тату и объяснила ей наше положение. Протерев глаза и взъерошив волосы, она зевнула и сказала:
– У меня есть одна институтская знакомая. Может, она приютит нас на время? Телефон ее у меня есть. Мы с ней примерно раз в год перезваниваемся и спрашиваем, как дела. Такой традиционный звонок. Инна – неплохая девчонка, думаю, она нас выручит.
– Звонить еще рано, сейчас половина шестого утра. Придется подождать хотя бы до семи часов.
– Сошлюсь на экстренные обстоятельства. Инка – баба деловая, она понимает, что такое внеплановый форс-мажор. А у нас сейчас именно такая ситуация. Не находишь?
Набрав телефон Инны и получив согласие на наш приезд, Тата положила сотовый в сумку и воскликнула:
– Все устроилось!
Инна не задала нам никаких лишних вопросов, а просто дала ключи от свободной квартиры и сказала, чтобы мы звонили, «если потребуется помощь». Это была крупная, уверенная в себе брюнетка с длинными волосами, с массивными золотыми серьгами в ушах.
Трехкомнатная квартира Инны размещалась в престижном районе, она была обставлена новой мебелью, большая кухня была буквально нашпигована современной бытовой техникой.
– Она вроде бы собирается продать эту квартиру, – пояснила Тата. – Но пока мы можем здесь пожить.
– Ты, – уточнила я. – Ты будешь здесь жить! И никуда не станешь соваться. Обещаешь?
– Да.
– Никуда, – повторила я. – Но лучше бы тебе уехать в Америку.
– У меня отпуск, и я никуда не уеду. А может быть, я и продлю его.
– Это неразумно.
– Уж как есть.
Тата сходила в магазин и принесла продукты. Пока она ходила, я набрала номер Виктора Петровича. Он дал мне телефон «ковбоя», и скрепя сердце я позвонила парню. Он, естественно, не вспомнил меня, и мне пришлось объяснять, кто такая я. В ответ раздался краткий смешок, мне захотелось бросить трубку и больше с ним не общаться. Но я помнила о Тате – она не отстанет от меня, если я не найду себе помощника, – и эта мысль, а также уверенность, что подругу надо оградить от всех неприятностей, заставили меня продолжить разговор. Протеже полковника, которого звали Сергеем Баклановым, согласился мне помочь, и мы договорились встретиться через час неподалеку от дома, где я сейчас находилась.
«Ковбой» опоздал на пять минут, о чем я не замедлила ему сообщить.
– Пробки, – сказал он, улыбаясь. – Простите великодушно.
– На первый раз прощаю.
– Понял, – кивнул он.
Я искоса посмотрела на него: не смеется ли этот тип надо мной? Но вид у него был вполне серьезный, и я успокоилась.
– Зачем вызывали?
– Дело есть.
– Это понятно. На ходу будем беседовать или все-таки отойдем в сторонку?
– Лучше отойти.
– Я тоже так считаю. Вы на машине?
– Да.
– Тогда предлагаю пересесть в мою тачку и отъехать на полчасика. Вас это устраивает?
Мы так и сделали. Сергей вел машину аккуратно, сосредоточенно смотря на дорогу. В машине мы почти не разговаривали. Так, обменивались изредка односложными репликами.
Мой спутник притормозил у кафе с названием «Веселый Билли», мы вышли и через пару секунд очутились в зале, стилизованном под американский Запад. Со стен на нас смотрели ковбои, покорители бескрайних прерий, персонажи популярных вестернов. Большая картонная фигура ковбоя с «кольтом» в руке стояла у входа.
– Это ваше любимое заведение? – не удержалась я.
– Не отрицаю.
Мы сели за столик. Сергей заказал пиво, я – кофе.
– Слушаю. – И он забарабанил пальцами по столешнице.
Боюсь, мой рассказ отличался некоторой долей сбивчивости. Под его взглядом я ощущала некую неловкость, и мне хотелось поскорее закончить свое повествование. Когда я замолчала, он отхлебнул глоток пива и спросил:
– А чего же вы хотите от меня?
– Помощи.
– Какой именно?
– Ну… – я запнулась. – Быть рядом со мной.
– Рядом, – медленно повторил он. – То есть охранять вас двадцать четыре часа в сутки? Или требуется что-то еще?
Я невольно нахмурилась:
– Что вы имеете в виду?
– Ну, может, и мои мозги вам нужны в придачу? Разработка спецоперации?
– С мозгами я справлюсь сама.
– Не думаю. Во-первых, нужно все как следует продумать, прежде чем рваться в бой. Во-вторых, на войне, деточка, как на войне. Здесь одной охраной не спасешься.
– А вы… простите, где работали?
– В спецназе. Такой ответ вас устраивает?
Я посмотрела на свои руки: они мелко подрагивали.
Неожиданно он накрыл мою руку своей.
– Бояться не стоит. Страх не должен бежать впереди человека. Это гибельно для психики.
– Я… – мне захотелось расплакаться. Предательская слезинка выкатилась из правого глаза и потекла по щеке.
Мужчина дотронулся до моей щеки и пальцем осторожно смахнул слезу.
– Помощь я вам обещаю. А со слезами справляйтесь сами.
– Спасибо.
Серые глаза пристально смотрели на меня.
– Я вам заплачу. Сколько вы хотите? – спросила я.
– На ваше усмотрение. Дайте, сколько сможете, старому солдату на пропитание, пиво и девочек.
– Пиво и пропитание я вам гарантирую. С девочками справляйтесь сами, – ехидно поддела я его.
– О! – Он поднял вверх руки. – Девочки – это не проблема. Женщин в России всегда хватало. Так что этот вопрос закрыт.
– А идите-ка вы к черту! – внезапно разозлилась я, вставая.
Он резко схватил меня за руку:
– Истерить-то не надо. Нервы вам еще понадобятся. В передрягу вы влипли нешуточную. – Он отпустил мою руку и кивнул: – Сядьте!
Я села обратно на стул и потерла руку. Схватил он меня сильно, и она болела.
– Больно? Простите, я не соизмерил свою хватку с женской слабостью.
– Извинения принимаются.
– И когда мы приступаем?
– Завтра.
Вернувшись к Тате, я изложила ей «итоги» нашего знакомства.
– Теперь я за тебя спокойна, – заключила Тата.
– Я за себя-то теперь как раз не спокойна! Нахлебаюсь я еще с этим «ковбоем»! Но это уже мои проблемы. Главное, что ты можешь спокойно возвращаться в Америку.
– Об этом даже и не мечтай, – замахнулась она на меня полотенцем. – Останусь здесь и буду поддерживать тебя на расстоянии.
– Смотри, не засветись.
– Не боись. Я – девочка умная, и дважды мне повторять ничего не надо. Кстати, я уже сделала пару звонков во Францию. Ждем-с!
– Это хорошо. С Власовым мне нужно поговорить обязательно. Господи! – вздохнула я. – Как подумаю о Русе, так сердце щемит. Как она там, моя девочка?
– Ты к ней так прикипела? – спросила Тата, понизив голос.
– И не представляешь себе – как! Словно собственную дочь потеряла…
Через час Тате позвонили из Франции. Оказывается, Дмитрий Власов умер еще два месяца тому назад! Тате сообщили, что его застрелили в собственном доме во Франции. Об этом даже во французских газетах писали. Ходили слухи, что он был как-то связан с русской мафией. В любом случае его бизнес был не совсем чистоплотным. Пошли разборки, и его убрали.
– Значит, Руся по-прежнему где-то… в руках у бандитов… – сказала я вслух, выслушав Тату. «Или ее уже нет в живых, – подумала я. – Когда я до тебя доберусь, Моршанов, тебе мало не покажется!» – поклялась я, стиснув руки в кулаки. – Жаль Русю! – вырвалось у меня. – Сначала мать. Потом – отец… Никого у нее не осталось!
– Да. Бедная девочка…
Когда Тата собрала свои вещи и уехала, я легла на кровать и задумалась.
Меня угнетала сама мысль о бездействии. Мне казалось, что, если я начну хоть что-то предпринимать, тем самым окажусь ближе к Русе… сделаю что-то для ее спасения.
