Владимир Гриньков - Телохранитель Каина
– Нет, никого больше я не вижу, – ответила Нина, глядя сквозь мать.
– Хорошо, теперь протяните, пожалуйста, руку и коснитесь меня, – попросил Потемкин.
Нина выполнила просьбу, руку вытянула, но перед ней сидела мать, и Нинина рука замерла на полпути, наткнувшись на препятствие. Девушка повторила попытку и снова не смогла дотронуться до Потемкина.
– Не получается, – пробормотала она растерянно.
– Нина!!! – взвыла перепуганная мать.
– А почему не получается? – спокойно осведомился Потемкин.
– Я не знаю, – удивлялась Нина собственному бессилию.
– Попробуйте еще, – предложил Потемкин.
– Не надо!!! – разрыдалась мать. – Прекратите!
Нина тыкала в нее рукой, как слепая.
– Прекратите!!! – рыдала мать.
Потемкин приобнял ее за плечи.
– Сейчас я снова введу ее в транс, – произнес он с необыкновенной мягкостью. – И она вас увидит, обещаю.
Он заставил Нину заснуть. Потом сообщил ей, что ее мама снова с ними. Потом досчитал до десяти.
Нина открыла глаза. Посмотрела на мать. Смущенно улыбнулась. И спросила:
– Что здесь было, мама?
* * *Машина катилась по заснеженной дороге. Снег искрился на солнце, и глаза очень скоро устали. Китайгородцев смотрел за окно с прищуром, будто готов был вот-вот задремать. Но стоило какой-либо машине поравняться с ними, он тут же поворачивал голову и всматривался внимательно.
Потемкин спал на заднем сиденье и проснулся только тогда, когда на подъезде к городу они остановились на автозаправке. Водитель вышел из машины, хлопнул дверцей. Потемкин открыл глаза.
– Мы где? – спросил он.
– Подъезжаем, – ответил Китайгородцев. – Осталось километров двадцать.
Он смотрел за окно. Видел заснеженное поле, а дальше – лес. Подъехал грузовик, остановился рядом, загородив обзор.
– Я сейчас вспомнил эту девушку, Нину, – сказал Китайгородцев. – Как она смотрела перед собой и мать не видела, а вас видела. Вот грузовик стоит, – кивнул за окно. – И что, можно так сделать, что я его, к примеру, не буду видеть, а буду видеть то поле, которое он сейчас закрыл собой?
– Или поле, – согласился Потемкин. – Или что-то еще. Мало ли что вы себе вообразите. Но уж машину точно не увидите, это да.
– И такое любой гипнотизер сможет проделать?
– Опытный – сможет.
– А Михаил, как думаете, смог бы? – спросил Китайгородцев и посмотрел внимательно.
– А что он хотел бы сделать невидимым для вас? Или – кого? – вопросом на вопрос ответил Потемкин.
Все он правильно понял.
– Генерала Лисицына, например, – сказал Китайгородцев.
– Может, он с вами это и проделал? – пожал плечами собеседник. – И вы ходили по тому дому, то и дело натыкались на Лисицына и при этом в упор его не замечали.
– А те два раза, когда я его увидел?
– Не знаю, – честно признался Потемкин. – Возможно, сбой какой-то произошел. Или вообще все не так было, как я вам рассказываю. Откуда же мне знать, чего такого этот Михаил натворил, когда он в ваших мозгах копошился?
– А он копошился? – с хмурым видом осведомился Китайгородцев.
Неприятно ему было.
– Конечно, копошился, – сказал Потемкин. – Тут никаких сомнений.
* * *В этом городе Потемкин уже был на гастролях. Год назад.
Администратор гостиницы улыбалась ему как родному.
– Мы вас помним, – сообщила она, расцветая на глазах.
Она радовалась, а Китайгородцев мрачнел. Он проводил Потемкина до номера, а сам вернулся к администратору.
Спросил, не наводил ли кто-либо справок о приезде московского гипнотизера Потемкина.
Никто не интересовался.
Попросил показать список жильцов.
Никого подозрительного.
Дополнительно попросил поделиться сведениями о тех, кто забронировал места в гостинице на ближайшие двое суток.
Всего несколько человек, в основном из близлежащих населенных пунктов. Ничего настораживающего.
Китайгородцев прошел по гостиничным коридорам. Все, как бывает обычно в провинциальных гостиницах. Серьезных замечаний не было, если не считать того, что путь к запертой двери черного хода преграждали какие-то пыльные ящики. Китайгородцев попросил администратора эти ящики немедленно убрать.
– Куда я их уберу? – осведомилась женщина с недовольным видом. – И зачем вообще?
– Затем, – ответил Китайгородцев. – На случай пожара.
– Откуда здесь пожар?
Вместо ответа Китайгородцев зажег спичку и бросил ее в стоящую на лестнице урну.
– Что вы делаете?! – воскликнула женщина.
– Я сделал то, что может сделать любой из ваших постояльцев, – спокойно произнес Китайгородцев.
Мусор в урне запылал. Женщина заметалась.
– Огнетушитель, – подсказал Китайгородцев. – По коридору направо.
Сам он не делал ни малейшей попытки потушить огонь.
Женщина убежала и вернулась с огнетушителем. Попробовала привести его в действие, но у нее не получилось. Тогда Китайгородцев пришел ей на помощь. Потушил огонь, после чего сказал:
– Если здесь запылает, вы даже потушить не сможете. Так что не упрямьтесь, делайте, что говорю.
Женщина промолчала. Напугалась сильно.
Когда Китайгородцев минут через тридцать спустился к двери черного хода, ящиков там уже не было. Но гарью пахло до сих пор. Не успело выветриться.
* * *Директор местного Дома культуры не смог припомнить, чтобы кто-то наводил справки о гастролях гипнотизера Потемкина, но Китайгородцев все-таки попросил его вызвать к началу представления милицейский наряд. На всякий случай.
Милиционеров было двое. С их помощью Китайгородцев прикрыл два входа: в зал и на сцену. Кулис здесь не было, поэтому сам он, чтобы не маячить перед глазами у зрителей, спустился со сцены в зрительный зал и встал у лестницы в несколько ступеней, которая вела на сцену.
Пока Потемкин читал свою лекцию, Китайгородцев оглядел зрительный зал. Знакомых лиц он не увидел. Зато увидел нетрезвых, которых оказалось, на удивление, немало, и даже, кажется, один наркоман тут присутствовал: у парня, что сидел в шестом ряду, было какое-то странное выражение лица, словно он в мыслях был где-то далеко отсюда. На всякий случай Китайгородцев не выпускал его из поля зрения.
Потемкин дочитал лекцию. Теперь должен был начаться сеанс гипноза. Публика притихла. Потемкин стоял у края сцены, вглядываясь в зал, будто бы высматривая, с кого ему удобнее начать. Китайгородцев ненадолго отвлекся на Потемкина, как вдруг в зале случился какой-то шум. Обеспокоенный Китайгородцев обернулся.
К сцене шел тот самый парень из шестого ряда, которого Китайгородцев принял за наркомана. Он шагал решительно, но походка его была странной: ступал широко, крепко впечатывая подошвы ботинок в пол. Китайгородцев встал у него на пути, закрывая собой выход на сцену, как вдруг услышал негромко произнесенное Потемкиным:
– Пускай идет. Не мешайте ему.
Китайгородцев посмотрел на гипнотизера. Тот кивнул, подтверждая: да-да, не мешайте.
Недоумевающий Китайгородцев отступил, парень шагнул мимо него, и у телохранителя вдруг возникло подозрение, что для этого парня он не стал бы препятствием: тот пер, как танк, и вряд ли его можно было остановить так просто.
Парень поднялся на сцену и направился прямиком к Потемкину своей странной походкой бывалого моряка. Китайгородцев тоже поднялся на сцену, чтобы иметь возможность вмешаться в происходящее при первых признаках опасности. Парень дошел до Потемкина, остановился в двух метрах от него, вскинул ладонь к своей непокрытой голове и гаркнул что было сил:
– Ваше сиятельство! Боцман Торопыгин по вашему приказанию прибыл!
Потемкин пошел к краю сцены, а парень поворачивался, не сводя глаз с него, и все тянул ладонь, отдавая честь их заезжему сиятельству.
– Вы его знаете? – спросил у оторопевших зрителей Потемкин и показал на парня.
– Да-а-а! – загудел ничего не понимающий зал.
– Год назад, когда я был у вас на гастролях, – сказал Потемкин, – этот человек подошел ко мне в вашем ресторане… Кажется, «Байкал»?…
– «Ангара»! – крикнули из зала.
– Ах, да, «Ангара». Так вот, он много расспрашивал меня про гипноз. И я его загипнотизировал. Я сказал ему, что про тот сеанс гипноза он не будет помнить ничего, будет жить как прежде, но когда я в следующий раз приеду в ваш город на гастроли, он обязательно придет в тот зал, где я буду выступать, после моей лекции выйдет на сцену и доложит мне о том, что он, боцман Торопыгин, по моему приказанию прибыл.
Потемкин вернулся к парню. Тот по-прежнему стоял, вытянувшись в струнку. Изображал служебное рвение.
– Сейчас я досчитаю до пяти, – сказал ему Потемкин. – Вы проснетесь и забудете о том, что вы – боцман Торопыгин. Раз… Два… Опустите руку…
«Боцман» подчинился.
– Три… Четыре… Сейчас вы проснетесь… Вы будете чувствовать какую-то легкость… Бодрость необыкновенную… Пять!
Вроде бы ничего не изменилось. Но стоявший рядом Китайгородцев уловил случившуюся в парне перемену. Взгляд стал другим. Осмысленность появилась. И парень удивился, как показалось Китайгородцеву. Смотрел в зал и пытался понять, как это он здесь, на сцене, очутился.
