Ольга Колпакова - Бесконечность и дальше
Министр снял улыбку, положил её себе в карман полосатого пиджака.
– Что это за глупости такие? – сердито сверкнул он глазами. Министр не ждал ответа, но мы привыкли, что, если спрашивают, нужно отвечать.
– Это не глупости. Это когда понимаешь, что к чему, – сказал Артём. – Вот, например, что у вас в кармане?
Министр сунул руку в карман и замер.
– Мы знаем, там мина! Поэтому вы и министр, – закричал Слава.
– Мина? Что за народная этимология! Нет у меня никакой мины, – сердито сказал министр. – Конечно, мы планируем разобрать часть вашей школы… Может быть, и взрывать придётся…
Во дворе уже было слышно тарахтение бульдозера. А в кармане у министра затикало. Стены вздрогнули, портреты перекосило.
– Я знаю про вашу таинственную комнату, – сказал министр. – В этом году вам тоже не удастся в ней спрятаться!
– Как вы меня замучили.
В класс вошла тётя Надя.
– Каждый год взрывают образование и изнутри, и снаружи, а убираться мне.
Она отжала тряпку на швабре и встала наизготовку.
Глава тридцатая. Новый узор
Министр подошел к нашей лаборантской и сдернул карту. Земля упала вниз и замерла, помятая.
– Вам открыть? – спросила Милена.
– Не надо ему открывать! – закричали мы.
Но дверь открылась сама. И из таинственной комнаты вышел… папа.
– Уважаемый министр, – сказал он, – проект новой школы готов.
– Как вы сюда попали? – удивлённо спросил директор, вытерев глаза большим носовым платком.
– С улицы, – ответил папа.
Мы дружно вскочили и побежали в нашу таинственную комнату. Директор, завуч и завхоз тоже побежали. Мы немножко придавили к стене министра, но сейчас было не до него.
Наша земля уходила сквозь школьную стену во двор. Но было легко понять, где заканчивается то, что сделали мы, и то, что было сделано до нас. Наша трава была зеленее, цветы больше, животные – у нас их было много и они никого не боялись. А в ранешнем мире из живых стоял только бульдозерист и робко смотрел на распахнувшуюся стену.
– Надо же, не выцветает, – сказал директор.
– Это пока, – завуч протерла очки. – Скоро перемешается.
– До какой буквы выучили? – спросил Милену директор.
– До Т. Но зато счёт уже до 10.
– Твёрдо, – кивнула завуч. – Хотя бы твёрдо будет, и то уже хорошо.
– В прошлом году он явился на Г, – сказал завхоз. – И всё разлетелось, как ветер. Даже учительница улетела.
– Вы понимаете, – папа добрался через нас до министра и теперь пытался показать ему свой проект, – буквы – это такие формочки для звуков. Вы стряпали в детстве куличики? А на дудочке играли? Так вот, коридоры в школе будут в виде букв. Детские голоса будут проходить по ним, и…
– Зачем нам детские голоса? – министр попытался отцепиться от папы. – Дети должны молчать и слушаться взрослых! Дети должны подчиняться! Немедленно срубите дерево! Поймайте животных и посадите в клетки! Это что за гадость!
Министр пнул ногой колбасу, которая нюхала министерский башмак и даже подняла над ним две из своих восьми лапок.
– Это очень важно, чтобы форма соответствовала содержанию, – убеждал министра папа, придерживая колбасу за хвост, чтобы не мешала разговору. – Гармония, понимаете? Есть такое слово: «буквально» – точное соответствие.
Но министр не понимал. Он вытащил из кармана свою мину. Кислую-кислую. Натянул её на лицо и приготовился взрывать нашу школу.
Милена покачала головой и сказала:
– Что внутри, то и снаружи. Раз! Два!..
– Ах, Милена Зоревна, – заволновался директор, – только не при детях!
– Ничё, я уберу, – разрешила тётя Надя.
И в других классах тоже закричали. А тот пятиклассник, Настин знакомый в тёмных очках и с выбитым зубом, свистнул, снял очки и поглядел на бульдозер. Бульдозер развернулся и поехал домой. Завхоз собрал совком в ведро то, что представлял собой министр.
– Допотреблялся, – сказал Рафат, помогая Михаилу Ивановичу тащить ведро к мусорке.
А там их ждал мой знакомый в мятой шляпе.
На нашем дереве созрели плоды. Они были разные: и хурма, и яблоки, и апельсины с грушами, и ещё много-много других. Мы собрали их и унесли на кухню, варить компот. А семена положили в конверт и отправили Марье Ивановне. Пусть другим ребятам раздаст.
Всё было тихо и спокойно. Но если знаешь, что наша Земля летит вокруг Солнца со скоростью 30 километров в секунду, а вся Солнечная система вертится вокруг центра нашей Галактики – Млечного Пути, то голова начинает слегка кружиться.
– Слово «время» означает «вертеть», – голос учительницы прозвучал откуда-то издалека, словно она сидела не на соседнем стуле, а на соседней звезде.
Наши стулья взлетели и начали вертеться. Поворачиваясь лицом к окну, я успевала заметить, что всё вертелось, издавая тихий звук: вр-р-р, вр-р-р. Время наматывалось, как нитка на веретено, – я видела в сказке про Спящую красавицу. У каждого была своя ниточка. И директор школы вертелся. Его шёлковая борода развевалась. И завуч, придерживая очки, вертелась. Папа и бродяга с игрушками. Марья Ивановна с мужем-путешественником. Где-то в углу Вселенной вертелась новая звезда – то самое лишнее солнце, сбитое тряпочкой. Вон она куда закатилась!
Нити времени сходились и расходились, и получались разные узоры. Очень красивые узоры.
– Сегодня будем учить букву У, – сказала Милена, и мы плавно приземлились.
