Ольга Колпакова - Бесконечность и дальше
– Меня тошнит, – подняла руку Тоня, и необычные взлёты с падением прекратились. Ножки у кружочков отломились, перед нами опять лежала кучка калачиков.
– Это называется Нуль или Ноль – «никакое число», – сказала Милена. – А ещё это называется буква О. О – значит ОН.
– Кто – ОН? – шёпотом спросила Ирина.
– Не знаю, – шёпотом призналась Милена.
– Надо поискать, – предложил Григорий. И мы быстренько засобирались в таинственную комнату. А где же ещё мы могли найти ЕГО, не знаем кого.
Мы тихо прикрыли за собой дверь, чтобы нечаянно не испугать наших животных и птиц. И, оглядевшись, сразу заметили, что лаборантская ещё увеличилась. Теперь не было видно стены, где когда-то стояли полки с коробочками. Наши зверушки тоже подросли.
Мы разбрелись в разные стороны и стали внимательно смотреть. Звери, птицы, насекомые, растения, рыбы жили очень мирно. Каждый занимался своим делом. Но время от времени они отрывались от своих дел и внимательно смотрели на нас. Словно тоже изучали букву О и разыскивали, где же ОН.
А ЕГО не было видно. Артём даже забрался на гору. Она возвышалась со стороны стены, за которой должен был находиться второй класс.
Миша сунул руку в нору. Он думал, там какой-нибудь хорошенький суслик живёт. Но это была колбасная нора. Колбаса пискнула, куснула Мишу за палец и шмыгнула обратно. Мы приложили Мише подорожник, и палец сразу зажил.
– А вдруг ОН спрятался? – предположила Таня.
Мы поискали везде, где можно было спрятаться.
– Вдруг мы ЕГО не узнали? – сказала Тоня.
– Ага, а ОН обиделся и совсем ушёл… – продолжила Нора.
– Ну и ладна, – пробурчал Вадик, который, хотя и делал вид, что никого не ищет, всё равно немного огорчился.
– ЕМУ некуда идти, – твёрдо сказала Милена. – Просто мы ЕГО почему-то не видим.
– Он, наверное, такой малюсенький-малюсенький, – умилилась Мириам, – как Дюймовочка и ещё меньше.
– Совсем не обязательно, – не согласился Юра. – Возможно, ОН, напротив, огромный-огромный.
– Если огромный, тогда мы бы его сразу увидели, – Никитка показал на Дерево, на Гору, которые было видно издалека.
– Ты же не видишь нашу Галактику, – объяснил Юра. – Потому что она слишком огромная, и ты – внутри неё.
– Изнутри вообще наружную часть разглядывать трудно, – заметил Рафат. – Вот, например, микробы, которые внутри меня живут, – они меня видят только изнутри.
– У тебя что, внутри микробы? – изумился Коля Ульянов. – И они на тебя там, внутри, смотрят?
Мы попробовали представить себя микробом, который живёт внутри Рафата. Там было тепло, но темно и немного сыро.
– У каждого человека в кишечнике находится около двухсот видов микроорганизмов. А во рту в два раза больше, – проинформировал нас Юра. – И они там ничего не видят. У них глаз нет.
Стало тихо, только Даня немножко вздыхала. Наверное, ей было жалко микроба, который никогда-никогда не увидит и не узнает, что живёт внутри такого хорошего человека, как Рафат.
– Так ты ему скажи! – предложил Рафату Тихон. – Что, мол, это я, Рафат, ты живёшь внутри меня. Давай дружить, и всё такое.
– У микроба и ушей тоже нет, – сказал Юра.
– Блин, – огорчился Григорий, – вот жизнь. Не видно, не слышно. Да они, наверное, ничего и не понимают, эти микробы.
– Они свою работу прекрасно понимают. Только захочет в тебе поселиться какой-нибудь вредный злой вирус, они нападают и прогоняют его. У них вообще внутри тебя дел много. Болтать некогда.
– А если ОН такой огромный, то мы, получается, как микробы внутри НЕГО, – предположила Ирина.
Мы ещё сильнее притихли. Было слышно, как жужжат на лугу наши пчёлы. Как дышит лежащий под деревом волк. Как поворачивает голову сова. И как ворчит в норе колбаса. Это было ужасно странно – думать, что ты внутри кого-то. Я слегка разволновалась от этой мысли. И мне захотелось увидеть ЕГО ещё сильнее. Или хотя бы услышать.
– Слушайте! – закричал Григорий. – Нет, вы слышите? Слышите, как у меня в животе бурчит? Это, наверное, микробы что-то сказать хотят!
– Кушать требуют, – предположила Света.
– Эх ты, влез со своим животом, – махнул рукой Тихон. – Мне только показалось, что я что-то услышал.
– Я не виноват, что пора на обед! – Григорий жалостливо посмотрел на свой живот, и нам пришлось возвращаться в класс, а потом идти в столовую.
– Я вообще дальше буквы учить не буду, пока ЕГО не найду! – попытался взбодрить нас Гриша.
Не знаю, чем нас кормили и про что болтал соседний второй класс. Я не заметила. В голове у меня были шорохи таинственной комнаты. И я спрашивала у них: «Кто там? Это ты?» Странно, что спрашивала я без всякого звука, но в голове всё равно слышала свой голос. Мне показалось, что и с микробом внутри себя можно говорить таким же способом. Может, и ОН со мной когда-то тоже так заговорит?
Глава двадцать шестая. Чем всё это скрепляется?
Я уже пять строчек буквы О написала. Самая лёгкая буква. И самая древняя. Она во всех языках, наверное, есть. Её надо первую изучать. Хотя, как мне мама объяснила, О была не самая популярная русская буква. В древности вместо О в начале слов часто говорили Е. Например, не Алень и не Олень, а Елень говорили. И не Ольга, а Ельга.
– Ничего себе! – возмутилась я. – А как тогда разобраться, как правильно писать? Школьники, наверное, в те времена на одни двойки учились!
– Да просто, – махнула рукой Милена. – В самые древние времена гласные: А, О, Е, У и другие, которые поются, – вообще не писали. Подставляй, что нужно по смыслу. Сейчас тоже в некоторых языках пишут только согласные. Поэтому, чтобы прочитать слово, ты должен знать его. Догадайся, что я написала.
Мама подала мне листочек с буквами: МЛК.
– МоЛоКо! – догадалась я. – И не надо мучиться, запоминать, О писать или А!
– А это: МР.
Тут у меня возникла куча вариантов: и МУР, и МИР, и МОРЕ, и МЕРА, и УМЕР… Нет, всё же хорошо, что придумали гласные вписывать. И что одно слово от другого стали отделять пробелом, а предложения друг от друга – точками. В древности ведь всё воттакслитнописалипопробуйразбери.
Мы уже и уроки сделали, и калачей напекли, и приготовились порисовать, и только тогда папа пришёл. Мы сразу заметили, что с ним что-то не так. Его собственная форма слегка изменилась. Он словно длиннее стал и ещё тоньше. А уши сдвинулись к самой макушке.
– Ну-ка, включайте телевизор, – сказал он, упал на диван и тут же уснул.
– В свете этого становится бессмысленным использование оружия для решения конфликтов, – диктор отодвинул листочки и пообещал, что в следующий раз про последние события он расскажет нам утром.
Тогда мы с мамой стали просто рассматривать папу. У него был ужасно липкий костюм, словно папа упал в кисель. Папа вздрагивал во сне, отчего брови скатывались на щеки, а губы принимали форму сердечка.
– Трансформироваться научился, а вот обратно слепляться – ещё не очень, – сказала мама, поправив папе брови и положив на уши примочки.
– Зато с бомбами у него всё получилось, – сказала я. – Интересно, что же он придумал?
Но этого мы даже утром не узнали. Правительство тут же засекретило информацию. Зато те страны, которые только что воевали, на пресс-конференциях взяли друг друга за мизинцы и сказали: «Мирись-мирись и больше не дерись. Если будешь ты стрелять, нас компотом поливать, мы вас сразу же польём из ракеты киселём!»
Когда мы ушли в школу, папа ещё спал.
«Новгородская псалтырь» – древнейшая славянская книга. Псалтырь написана на воске. Начало XI века.
«Остромирово Евангелие» – древнейшая рукописная книга Руси на пергаменте. 1056-1057 годы. 135 раз встречается в ней заглавная буква «В». И ни разу переписчик не повторяется, всегда украшает её по-новому!
Грамота мальчика Онфима на берёсте. Написано начало азбуки и имя Онфиме. 1240-1260 годы.
Глава двадцать седьмая. П, Р, С, Т
Нам опять пришло письмо от Марьи Ивановны. Она писала, что убедилась: на небесах тоже всё круглое и овальное. И у планет овальные маршруты, и вся наша Галактика движется, кружась. Даже чёрные дыры, и те круглые.
Вообще с чёрными дырами смешно получилось. Они похожи не только на круг, но и на ноль. Вы ноль уже выучили? В неё нырнёшь, а выныриваешь совсем в другом месте. Ноль – он ведь тоже такой: вроде пустое место, а нарисуешь рядом с чем-нибудь и – бац! – сразу десятка! Это если рядом с единичкой поставить. Я думаю, это что-то волшебное…
Мы прочитали письмо и тут же принялись учить число 10. Де-сять – это две пятерки. ДвЕпЯТЬ. Только П на С заменить. Непонятно, чем нашим предкам П не понравилась. П твердо стоит, а не раскачивается, как С.
– П зовут «Покой» или «Покои», – сказала учительница. – Это не значит, что ничего не делаешь. Это значит, что живёшь – не дёргаешься, спокойно, словно по течению плывёшь, ничего тебе не мешает. И ты никому не мешаешь. Успокоился – дышишь легко, не волнуешься, ни с кем не ссоришься. Есть такое слово: покои – дом, основа, там, где человеку хорошо. Ещё, когда у тебя всё хорошо, можно сказать «умиротворение». Ты творишь мир! Поэтому эта буква ещё и – основы мироздания…
