Марина Серова - До потери пульса
– Это ничего не меняет, – возразила Корнилова. – Операция операцией, а месть – местью.
– Я так не думаю.
– Татьяна Александровна, вы меня удивляете, ну кто еще может быть заинтересован в смерти этих трех молодых людей, если не Машка? А мы с Наташей? Кому же мы еще тут помешали, кроме нее?
– В лифте вместо вас мог оказаться кто-то другой, а в «Пальмире» сильнее других все-таки пострадала не Бережковская, а Анненкова. К тому же в тот день, когда Маше неудачно изменили имидж, трудились мастера из другой смены, не те, что работали в прошлую пятницу утром.
– Это еще ровным счетом ничего не значит. – Ольга Николаевна никак не могла отказаться от нашей первоначальной версии. К моим доводам она не прислушивалась. – Человек, помогающий Кашинцевой, мог просто просчитаться…
– И все же не стоит терять время и продолжать разработку этой версии.
– Ну, хорошо… У вас есть новые соображения насчет того, кто бы это мог быть и что им движет?
– Ну, кое-что есть, – протянула я, не торопясь озвучивать фамилию Мазурова. Что-то мне подсказывало: Корнилова грудью встанет на защиту своего подчиненного.
Дверь кабинета отворилась, и на пороге появилась Бережковская с каким-то пакетом в руках. Она поздоровалась, села на свободный стул и положила на стол свой сверток со словами:
– Вот, хотела туфли в ремонт отдать, поставить новые набойки, но ничего не вышло. Представляете, мастерская закрылась. На-всег-да!
– Как – закрылась? – удивилась Корнилова. – Почему?
– А ты, Оля, не догадываешься, почему, да?
– Догадываюсь, конечно, – вздохнула хозяйка кабинета. – Вот видите, Татьяна Александровна, нервы у народа сдают. А вы отказываетесь доводить дело до конца!
– Отказывается?! – Бережковская округлила глаза. – Ну как же так?
Не дав мне возможности ничего уточнить, Ольга Николаевна продолжила:
– Да вот так! Она узнала, что Машка сейчас поправляет в Германии за счет Дмитрия Калинина свое бесценное здоровье, и во всем ее оправдала. Можно подумать, эта Кашинцева заранее не могла все спланировать, а Калинин не способен контролировать процесс самостоятельно! Наташа, вот скажи, ведь отсутствие Машки в России абсолютно ничего не меняет, так?
– Оля, подожди, не напирай на меня, дай все хорошенько осмыслить. Значит, наша скандальная фотомоделька нашла способ вернуть себе прежнюю красоту?
– Нашла, – подтвердила я. – Бывший директор завода ЖБК уже давно ее обхаживал, но у него не было никаких шансов. Машке хватало поклонников помоложе, а после аварии все от нее отвернулись, остался только Калинин с его финансовыми возможностями.
– А я не сомневалась, что так и будет! Ей даже не пришлось долго искать спонсора, он сам нашелся. Везет же таким стервам!
– Наташа, не о том ты думаешь, совсем не о том.
– Ну почему – не о том? Тут все вместе надо анализировать. – Бережковская уставилась куда-то в пространство с очень сосредоточенным выражением лица. Просидев так пару минут, она наконец выдала: – Если посмотреть на ситуацию объективно, получается, что Машка тут действительно ни при чем.
– Наташа…
– Подожди, Оля, не перебивай меня, пока я не выскажу свою мысль до конца. Так вот, Кашинцева – страшная эгоистка, в любой ситуации она думает прежде всего о себе. Теперь, когда перед ней вновь открылись радужные перспективы, она наверняка строит планы триумфального возвращения в модельный бизнес, а не планирует месть. Ей это уже ни к чему.
– А по-моему, одно другому не мешает. – Корнилова никак не могла отказаться от версии о Машиной мести.
– Оля, я понимаю, Машка тебе столько нервов попортила, но постарайся избавиться от этого предубеждения.
– Ладно, постараюсь, – через силу выговорила Ольга Николаевна. – Допустим, за всем, что здесь происходит, стоит кто-то другой. Сразу напрашивается вопрос – кто? Татьяна Александровна, вы сказали, что у вас вроде бы появился еще какой-то подозреваемый?
– Правда? – Бережковская устремила на меня заинтересованный взгляд. – Ну и кто это? Что же вы молчите?
– Я не могу сказать, что у меня возникла полноценная версия, но поведение одного человека заставило меня более пристально к нему присмотреться.
– Вы говорите какими-то загадками, – нетерпеливо перебила меня Корнилова. – Кто этот человек? Где он работает?
– Здесь, – ответила я. – В ателье.
– Что?! У меня, в «Ирисе»?! – Ольга Николаевна недоверчиво покачала головой. – Это невозможно! Я не знаю, кого вы имеете в виду, но уверена, что вы ошибаетесь.
– А кого вы имеете в виду? – поинтересовалась Наталья Петровна.
– Николая Мазурова.
У Корниловой на лице появилось такое выражение, будто я нанесла ей личное оскорбление. Зато во взгляде ее подруги читалось: «И как это я сама не догадалась насчет твоего техника?»
– Значит, по-вашему, это Мазуров, – процедила сквозь зубы моя работодательница. – Аргументируйте, пожалуйста, ваше смелое заявление!
– Хорошо. В пятницу, в рабочее время, я встретила Николая этажом ниже. Увидев меня, он повел себя так, будто я застала его на месте преступления.
– А именно? Конкретизируйте, пожалуйста! Лично я не представляю, как ведут себя люди, застигнутые на месте преступления.
– Николай опрометью бросился к лестнице, а чуть позже подкараулил меня в коридоре ателье и принялся передо мной оправдываться.
– Да? И что же он вам сказал?
– Мазуров попытался убедить меня, что его очень волнуют вопросы безопасности, причем не только в ателье, но и во всем здании, поэтому он якобы решил проинспектировать все этажи и даже обнаружил на третьем просроченный огнетушитель.
– Ну и что в этом подозрительного? – Корнилова заметно расслабилась. – Между прочим, Николай Михайлович – ответственный за противопожарную безопасность, и я как раз в пятницу спросила его, все ли у нас в порядке. Свободен ли запасной выход или женщины опять завалили его коробками? Пригодны ли к использованию огнетушители, не надо ли их заменить? Согласна, Мазуров несколько перестарался, вышел за отведенные ему рамки. Но разве можно строить на этом незначительном факте такие серьезные подозрения?
– Только на этом – нельзя, – согласилась я, – но есть и кое-что еще. Вчера вечером, возвращаясь из поселка «Изумрудный», я ехала мимо этого здания и увидела Мазурова.
– Во сколько это было? – уточнила Бережковская.
– Около девяти вечера.
– Меня в это время здесь уже не было. Мы закрылись в половине седьмого. Клиентов тоже не было. Оля, а ведь твое ателье по воскресеньям не работает, так?
– Не работает, – подтвердила Корнилова. – Но разве кому-то запрещено проходить мимо Дома быта?
– В том-то и дело, что Николай не просто шел мимо: он ходил вокруг здания, задрав голову вверх, и что-то там высматривал.
– Что?! – спросили в один голос мои клиентки.
– Я не знаю. Но все выглядело так, будто он планировал очередную акцию устрашения.
– Но зачем ему это нужно? – спросила Наталья Петровна.
– Незачем, – ответила за меня Ольга Николаевна. – Ничего он не планировал! Вам, Татьяна Александровна, это просто показалось.
– Ладно. А что вы скажете о том, что у Николая, оказывается, химическое образование?
– Ну и что? – пожала плечами Корнилова. – Я тоже по образованию педагог, но ведь работаю не в школе.
– Только химик мог знать, что некое соединение хлора может вступать в реакцию с триметилпропанолом, содержащимся в лаках для волос, и образовать в итоге едкое вещество.
– Да, вот этот факт заслуживает внимания, – подтвердила Бережковская, – только Мазуров не заходил ко мне в салон.
– Вот! А я что говорила! – обрадовалась владелица швейного ателье. – Николай Михайлович тут совсем ни при чем.
– И все-таки, Оля, ты бы как-нибудь поделикатнее поинтересовалась у него, что он делал здесь вчера вечером, – попросила подругу Наталья Петровна.
– Хорошо я поинтересуюсь, – пообещала ей Корнилова и ответила на телефонный звонок.
Я вышла из директорского кабинета. В приемной было две посетительницы, их обхаживали Люда со Светой. Я пошла к себе. Корзун на месте не оказалось, но, судя по тому, что на вешалке висело ее полупальто, она находилась где-то в здании. Я села за стол и заметила, что папка с личным делом Мазурова лежит совсем по-другому, а верхний ящик моего стола чуть выдвинут. Похоже, Елена Федоровна похозяйничала здесь в мое отсутствие. У меня возникло огромное желание немедленно заглянуть в личное дело главбухши, но я переборола себя – и правильно сделала. Вскоре Корзун вернулась.
– Добрый день! Как дела? – поинтересовалась она так ласково, будто мы были хорошими подружками.
– Нормально, – ответила я и углубилась в чтение бумаг.
– Что изучаете? – спросила она.
– Проверяю правильность ведения личных дел.
– То есть вы все дела просматривать будете?
– Непременно.
– А я думала, что вас именно Мазуров интересует. – Заметив невысказанный вопрос в моем взгляде, Елена Федоровна пояснила: – Я случайно увидела у вас на столе папку с его именем.
