Герман Матвеев - Зеленые цепочки
Вернувшись в комнату, майор развернул газету в ожидании звонка, но читать не мог: слишком были взвинчены нервы. Через пять минут зазвонил звонок и в трубке послышался знакомый голос Буракова:
– Алло! Это Костя говорит.
– Слушаю. Как дела?
– Дела? Слава богу – не дай бог! – весело сказал Бураков, и майор понял, что тот конспирирует разговор. – Я далеко уехал. У самых Коломяг* с нашим приятелем простился. На улице чертовски холодно.
– С каким приятелем?
– Да вот инвалид. Он – парень деловой, что хочешь достанет.
– Так. Дальше.
– Мы же на машине уехали. Какой-то грузовик, полуторка, подвернулся. Шофер вашу посылку получил и поехал. А Михаил, не будь глуп, тоже забрался и с ними поехал… Чего пешком ходить? Ну и я решил не отставать, может, и мне что перепадет. Ты меня слушаешь, Ваня?
– Да, да. Откуда ты говоришь?
– В канцелярии совхоза телефон нашел. В Коломягах. Теперь я думаю остаться ночевать с инвалидом. Поздно уж. Меня Михаил беспокоит. Уехал с шофером и не сказал, куда поехал. Я тебе записочку послал, а звоню так, на всякий случай. В порядке у вас? Бомбили сегодня сильно.
– У нас все в порядке.
– А тебе Михаил не сказал, куда он собирался поехать?
– Пока что сведений нет.
– Я на Петроградскую звонил, – продолжал Бураков. – Новостей нет, только Степан не вернулся до сих пор.
– Это я знаю. Ну что, выслать людей к тебе? Как адрес? Я сам приеду.
– Я записочку тебе отправил, Ванюша. Знакомые ребята захватили. Ну всё. Дежурная ругается: нельзя, говорит, телефон пустяками занимать. Сердитая, спасу нет! Ну, будь здоров!
Майор нажал на рычаг и, разъединившись, набрал номер своего кабинета. Приказав помощнику без задержки прислать к нему донесение Буракова, он спросил, нет ли каких известий от ребят с Петроградской стороны, и, в частности, от Панфилова.
– Товарищ майор, – сказал помощник, – на Геслеровском упала бомба. Там есть жертвы и засыпано бомбоубежище. Василий Кожух мне сообщил, что Панфилов направился именно туда. Кто его знает… Ведь никто не застрахован…
– Не будем гадать, – сказал майор и повесил трубку.
Перед глазами встала картина его знакомства с ребятами на крыше. Неужели этот сметливый, с живыми, любопытными глазами паренек погиб? Вспомнил майор, с какой гордостью рассказывал мальчик о потушенной им «зажигалке» на соседней крыше, и сердце у него сжалось.
– Не будем гадать, – повторил он шепотом, отгоняя назойливую мысль, и вышел из комнаты.
Воронов сидел в позе полной покорности судьбе и даже не поднял головы на проходящего мимо следователя.
Майор спустился в канцелярию, просмотрел документы личного обыска и взял отобранные у арестованного черные мужские, с золотым ободком, часы.
В практике своей работы майору много раз приходилось сталкиваться с остроумными изобретениями врагов: шифрами, паролями, значками, и, конечно, эти часы он не оставил бы и раньше без внимания, но сейчас они его заинтересовали еще больше. Из канцелярии он прошел к себе в кабинет, взял вторые часы и снова спустился в комнату следствия.
– Прошу вас, – сказал майор арестованному, сидевшему в коридоре все в той же позе, и открыл дверь. – Ну как, нового ничего не придумали? – спросил он, когда Воронов сел на стул посреди комнаты.
– А что мне придумывать? Я весь тут.
– Это ваши часы? – спросил майор, доставая из кармана часы, снятые с убитого человека в районе Сиверской.
Воронов мельком взглянул на часы.
– Мои.
– Хорошие часы. Давно они у вас?
– Давно… лет пять.
– Подарок или купили?
Этот вопрос заставил Воронова насторожиться, и он чуть помедлил с ответом.
– Купил.
– Где вы их купили?
– Не помню. Кажется, на рынке, с рук, у какой-то женщины. Она говорила, что умер ее муж, понадобились деньги, и вот пришлось продать часы, которыми умерший сильно дорожил.
– Прекрасные часы! Но они почему-то без фирмы.
– Это не важно. Главное – чтобы хорошо ходили.
– Но они как будто стоят.
– Не может быть! Я утром заводил.
– Посмотрите.
Майор протянул часы Воронову. Тот взял и приложил их к уху.
– Действительно стоят, – с удивлением сказал он и повернул несколько раз головку. – Я отлично помню, что заводил сегодня утром.
– Какое их назначение? – неожиданно спросил майор.
– Назначение часов?.. Время показывать.
– А еще?
– Не знаю… Я не понимаю, о чем вы спрашиваете, – с недоумением сказал арестованный.
– Неужели не понимаете? А я вижу, что вы все еще в дурачка играете. Вы посмотрите внимательно на часы. Пять лет часы носите, каждый день заводите, а не запомнили их.
– То есть как не запомнил?
– Вы утверждаете, что это ваши часы?
– Конечно, мои.
– Ну, значит, я спутал. Извините. Верно, от переутомления. – С этими словами майор вынул из кармана другие часы и положил их на стол. – Но эти идут. Утром заведены, – сказал он с усмешкой.
Эффект получился даже больший, чем ожидал следователь.
При виде вторых часов у Воронова глаза широко открылись, словно перед ним на стол положили гранату, которая уже шипит и через три секунды взорвется. Он даже отшатнулся на стуле.
– Которые же ваши часы?
– Не знаю, – глухо сказал Воронов. – Часы одной фирмы.
– Немецкой фирмы.
– Может быть, и немецкой.
– Однако они произвели на вас впечатление, как я заметил.
– Конечно, я удивился… Я думал, что таких часов… Я не встречал их в Ленинграде.
– Значит, вы решили запираться?
– Я не запираюсь. Спрашивайте.
– Каково назначение ваших часов?
– Я уже сказал вам. Часы существуют для того, чтобы показывать время.
– А еще?
– Больше я ничего не могу сказать.
Упорство и отчаянное запирательство врага ничуть не раздражали майора. Наоборот, он испытывал даже удовольствие от этой борьбы. Старый чекист, он работал по призванию, с увлечением, и, чувствуя, что в его руках важные нити, разматывал клубок осторожно. Спешка в таких делах, кроме вреда, ничего не приносит. Если опытный враг почувствует ошибку, он сейчас же ею воспользуется и запутает следствие. Вот он сидит, закусив губы, но в душе у него полная растерянность. «Откуда вторые часы? Кто из их банды попался и что успел выболтать? Какие материалы находятся у следствия? Куда исчез племянник? Где жена? Сознаться? Хотя бы немного облегчить свою участь признанием?» Но Воронов не спешил с признанием. Тяжелое положение, в котором находился Ленинград, давало ему какую-то надежду. Он, как было известно майору, ждал прихода немцев, был в этом уверен и, видимо, поэтому решил затягивать следствие, выигрывая время.
17. ТАЙНА ЧАСОВ
Началась вторая тревога. Майор прекратил допрос. Он вернулся в свой кабинет и, положив часы на стол, повернулся к своему помощнику, который сидел в кресле около телефона.
– У вас нет знакомого часовщика?
– Есть, в нашем доме, – сказал помощник.
– Сейчас его нельзя вызвать?
– Поздно, товарищ майор… А впрочем, если срочное дело…
– Вызывайте. Очень меня эти часики интересуют.
Помощник набрал номер. Ответа долго не было.
– Боюсь, что соседи мои в подвал спустились… Нет… Кто-то снял трубку. Алло! Кто говорит?.. Маринка, это я. Узнала? Ты не боишься?.. Слушай, девочка, спустись вниз, к Александру Андреевичу, и скажи ему, чтобы он приготовил инструменты. Я сейчас приеду за ним. Скажи, что есть дело.
Повесив трубку, помощник встал и начал одеваться.
– Разрешите идти?
– Идите.
Оставшись один, майор позвонил на Петроградскую сторону. Степан Панфилов и Михаил Алексеев до сих пор не вернулись и не давали о себе вестей. Что с ними случилось? Ночных пропусков ребята не имели, и, если бы их задержали, из милиции был бы телефонный звонок. Что-то подсказывало майору, что мальчики находятся в центре важных событий и каждую секунду от них нужно ждать интересных сведений. Майор откинулся в кресле и закрыл глаза.
Наперегонки тикали часы на столе. Глухо и торопливо стучали зенитки. Звуки удалялись, сливались, путались и вдруг исчезли. Майор задремал.
Когда он открыл глаза, было тихо. Все тело его затекло, зато голова была свежей, точно он принял холодный душ.
В дверь постучали.
– Войдите!
Вошел помощник со старым человеком маленького роста, в громадных очках. Казалось, что эти очки мешают старику, потому что смотрел он поверх стекол, держа голову вниз.
– Товарищ майор, вот Александр Андреевич, часовщик, о котором я вам говорил. Замечательный мастер своего дела.
– Очень приятно. Садитесь, пожалуйста.
Часовщик неподвижно стоял у двери и смотрел на майора, словно не слышал приглашения. Вдруг он сорвался с места, торопливо подошел к креслу и сел, положив на колени портфель с инструментами. Порывистым движением он снял шапку, обнажив совершенно лысый череп с выпуклыми жилками, и, снова наклонив голову, уставился на майора поверх очков.
– Вы меня извините, что потревожил вас в такое позднее и беспокойное время, – с улыбкой начал майор. – Но я почему-то думаю, что вы не пожалеете. У меня есть любопытные часики. А чем они любопытны, я и сам не знаю. Может быть, в них ничего особенного и нет… Вот… Обыкновенные часы… – С этими словами майор передвинул часы на другой конец стола, к самому носу маленького человека.