Доктор Нонна - Шлемазл
Жизнь в доме Марк начал с изучения психологической обстановки. Он быстро нашел общий язык с Ксенией, которая звала его «прогарный хлопец Марик» и прощала ему увлечения мужчинами. Они вдвоем уговорили две бутылки водки, и Ксения разоткровенничалась:
– Та я тебя умоляю, Марик. Ну, не так ты занимаешься любовью, ничего страшного, главное, чтобы по взаимности. Вот я, гарна дэвушка пятидесяти рокив, жажду сексу, а нэма женихов! В Америке Сергей был у моей власти, из дому ведь никуда не ходив, а тута выбор огромный, только выйди за ворота.
Услышав пьяные откровения няни, кухарка утром донесла обо всем Эдику. После семейного совещания, в котором принимала участие и Ксения, доносчицу уволили. Марк сам стал готовить, детскую кухню давно освоила Ксения. Возвращаясь домой, уставший после напряженного рабочего дня и бесконечных московских пробок, Эдик жадно набрасывался на еду. Марк с восторгом наблюдал, как его друг ужинает, и подкладывал лучшие куски. На кулинарные изыски Эдик не особо реагировал. Правда, бывали блюда, которые его удивляли, например морепродукты под сливочным васаби или креветки в кляре нежнейшей текстуры.
Зато многочисленные друзья Марка, помогающие ему в бизнесе и рекламе, были в абсолютном восторге от его кулинарных изысков.
Сергей на гостей Марка смотрел косо и сразу уходил в гараж, находя себе срочные дела. Ксения с друзьями Марка дружила. Эдит разницы в сексуальной ориентации не знала, но замечала, что от добрых дяденек, знакомых Марка, ей оставались особо красивые и дорогие подарки.
Скоро Эдик стал полнеть. Ксения радовалась за работодателя, а Эдит смеялась и говорила:
– Папа-шарик-пузик.
После того, как дочь в очередной раз назвала его «шарик-пузик», поймав взгляд Ксении на его выпирающий живот, Эдик принял героическое решение – перестал ужинать дома.
Скинув пять килограммов, он начал заниматься спортом – утром бегал вокруг дома, в обед спускался в тренажерный зал своей фирмы и вместе с сотрудниками «качал железо».
Для совершенствования фигуры Марк предложил делать ему по вечерам тайский массаж. Эдик ответил, что не терпит мужского прикосновения. Марк с умилением смотрел на него и надеялся на чудо… но чуда не происходило.
Наоборот, Эдуард стал очень осторожен во взаимоотношениях с Марком. Он никогда не осуждал сексуальное поведение Бэллиного сына, принимал его друзей такими, какие они есть, всегда находил общие темы для разговора.
Когда отчим приятеля Марка почти до смерти избил и искалечил пасынка за то, что тот гей, Эдик нанял лучшего адвоката, и сторонника традиционных отношений посадили на три года.
Постепенно Эдик стал для друзей Марка большим авторитетом, при этом все знали, что он не гей.
Друзья Марка помогли ему раскрутить бизнес, так как их связи среди властей предержащих, их сплоченность, как, впрочем, всех изгоев, были очень сильны. Желание геев помочь Эдику давало отличные результаты в бизнесе.
Глава 22
Основная масса москвичей вела обычный размеренный образ жизни, со своими обыденными семейными и профессиональными стрессами.
Но были люди, поднявшиеся до поднебесья. Они зарабатывали немыслимые деньги, имели несметные богатства, женились, рожали детей, ругались, спорили, боролись за место под солнцем.
Солнце Москвы ни москвичей, ни гостей столицы не балует… Наверное, поэтому места под ним хватает не всем. Бизнесмены падали, не успев насладиться плодами своих праведных и неправедных трудов. Кое-кто вставал и начинал все сначала. Или не начинал, выходя навсегда из этой большой, азартной игры под названием «деловая жизнь».
В устоявшейся рутинной суетной московской жизни Эдика начали происходить разные недоразумения – одно за другим.
Сначала у Марка, когда он выходил из Елисеевского магазина, прокололи на «Инфинити» все четыре колеса. Через неделю в доме на два часа отключилась сигнализация, и Ксения, прихватив Эдит, отсиживалась у соседей, ожидая милицию и аварийную службу.
Затем из строя вышел электрический кабель, идущий от мини-электростанции в подвале особняка. Эдит в это время плавала в бассейне во флигеле под присмотром Сергея. Ксения готовила разгрузочный овощной супчик для всей семьи. Когда плита под кастрюлей перестала греть, она позвонила Эдику и Марку.
Оба были на важном совещании по продвижению продукции фирмы, но тут же снялись со своих кресел и, по дороге вызвав электриков, приехали домой. Кабель починили в течение получаса.
Все это можно было принять за глупейшее стечение обстоятельств, но однажды Марк показал Эдику письмо в своей электронной почте, пришедшее из Амстердама от неизвестного Фаллоса.
«Ублюдок, ты еще с членом?» – это все, что было в послании на немецком языке.
– Не хотел тебя заранее расстраивать… Вот эти почитай, – предложил Марк, открыв еще десяток писем. – Вот, например: «Все равно найду тебя, гаденыш!» и «Тебе надо сделать то, что ты делал с трупами!».
Послания были на английском и французском языках.
Марк испугался. Он перестал выходить на улицу, но и дома ему не было покоя. Начались анонимные звонки по телефону. Говорили по-английски. Желали смерти. Грозили кастрацией.
Сначала Марк сам подходил к телефону и пытался хоть что-то сказать, но, убедившись в бесполезности этих попыток, отключил мобильный телефон. Домашний номер они в особняке поменяли.
Не зная, как помочь Марку, Эдуард обратился в милицию. Там над ним откровенно посмеялись и предложили вручить звонящим повестки.
По совету весьма дорогого охранного агентства Эдик нанял Марку телохранителей – двух сексапильных блондинок. Девушки очень огорчились, что дорогое холеное «тело», которое им выпала честь охранять, совсем ими не интересуется.
Не объясняя причины, Эдик попросил сисадмина своей фирмы найти ему толкового хакера. Хакер, еще перед тем как получил задание, запросил хорошую сумму.
– Мне мужики сказали, что вы, Эдуард Борисович, по пустякам обращаться не будете, так что работа предстоит серьезная, и деньги, соответственно, придется платить тоже серьезные.
– Ладно, я согласен. Вот тебе адрес, но, думаю, здесь цепочка интернет-пробежек. Ищи.
Хакер позвонил Эдику в тот же вечер.
– Развели вас, или кого там еще, Эдуард Борисович, как лохов. Адрес, через который пересылали угрожающие писульки, не амстердамский, и не германский, и не британский, а парижский. Я вам информацию на комп скинул, разбирайтесь.
Пробив регистрацию парижского адреса, выяснили, что все ниточки вели к некой баронессе русского происхождения Нинель Шумовой, наследнице первой волны эмиграции.
Баронессе оказалось сорок три года, и она слыла весьма странной особой. К материалам, собранным для Эдика, оказалась приложена фотография. Когда он взглянул на снимок, то во рту стало сухо, в груди часто-часто забилось сердце: женщина была поразительно похожа на Бэллу.
На Эдика потоком нахлынули воспоминания. Он пытался вспомнить все о семье своей супруги, но практически ничего не вспомнил. Сестер и братьев у Бэллы не было. Мать, тихая женщина Нина из маленького городка Прокопьевска, умерла много лет назад. Отец ушел из еврейской семьи ради Нины и связь с родственниками никогда не поддерживал, вернее, они с ним не хотели знаться.
Фотографии! Коробки с фотографиями после переезда в дом Эдика Марк засунул в чемодан, который поставил в подвал!
Спустившись туда, он с трудом нашел нужный чемодан. Детских фотографий Бэллы было мало, все больше с Марком и Олегом.
Вороша тлеющие угли своей утраченной любви, Эдик вспоминал свое прошлое. Но нужной информации не было.
Он вылетел во Францию.
Париж встретил Эда солнцем и теплом. Город как будто радовался приезду московского бизнесмена и хотел удивить своим многообразием. Особенно впечатлил помпезный Лувр с ультрасовременной стеклянной пирамидой в центре средневековой площади.
Эдик позволял себе тратить на музеи только те часы, что уходили у него на ожидание ответов, заданных им по телефону или при личном общении с нужными людьми. Он узнавал адрес странной баронессы. Необходимо было с ней встретиться для объяснения. Вечерами он делал до двадцати звонков для налаживания контактов.
Спустя неделю, и, как ни странно или закономерно, не через свои связи, а через друзей Марка, имевшихся у того везде, он получил приглашение на русский вечер, который загадочная баронесса устраивала в своем поместье.
Поместье потрясало роскошью.
Машины встречали лакеи в ливреях, показывая, где парковаться. На ступенях широкой мраморной лестницы дворца в особых чугунных корзинах горели факелы.
Перед высокими дверями гостей встречал мажордом с золоченым посохом. Он и два его помощника вежливо сверяли списки приглашенных с предъявленными пригласительными билетами.
В огромном зале горели свечи, играл струнный квартет, фланировали мужчины во фраках и дамы в вечерних, похожих на театральные, туалетах… Эдику показалось, что он оказался в девятнадцатом столетии. Впервые после смерти жены ему стало интересно.
