Марина Серова - Дольче вита по-русски
– Я тебя очень прошу, просто шепни мне на ушко, если тут что-то нечисто!
Шура огляделся по сторонам, вероятно, ничего и никого подозрительного не заметил, поэтому наконец признался:
– Ладно, черт с тобой, придется открыть тебе страшную тайну – тут действительно не все так чисто.
– Что именно?
– Дело в том, что это не единичный случай смерти от атипичного гриппа. Не сказать, что в городе эпидемия, но порог заболеваемости вот-вот перешагнет критическую отметку. Уже трое скоропостижно умерли от осложнений! Однако наверху приняли решение – не афишировать все это, чтобы не раздувать панику среди населения. Вакцины-то у нас нет, да и с профилактическими средствами в аптеках туго. Ясно тебе?
– Ну, с этим вроде все ясно, – разочаровалась я.
– Ну тогда я пошел, – Шура бросил сигарету в переполненную урну и устремился к дороге.
– Подожди, у меня не все, – я успела схватить его за руку. – Ты мне еще про Краснощекова расскажи!
– А что ты хочешь услышать про Краснощекова? – Мне показалось, что патологоанатом снова напрягся.
– Да все, что вспомнишь, то и расскажи.
– Так, Краснощеков… Краснощеков… Это с инфарктом, что ли?
– Ага.
– А тут вообще ничего интересного, – отмахнулся от меня Шильдиков. – Миокард у него был изношенный в хлам. Четвертый инфаркт, чего ж ты хочешь?
Я и сама не знала, что именно хотела услышать. Разве что ответ на вопрос, кто и зачем украл тело Семена Семеновича, положенное в дорогой гроб? Но вряд ли Шура об этом знает. Я лихорадочно соображала, что бы еще у него спросить, и через пару секунд придумала:
– Шура, скажи, этим покойником случайно у вас тут никто не интересовался?
Шильдиков вновь полез в карман за сигаретами. Раньше он никогда так часто при мне не курил. Даже в те времена, когда я могла составить ему компанию. Достав пачку, он помял ее в руках, затем убрал обратно и спросил:
– А кто им захотел бы поинтересоваться? Он тоже не криминальный был.
– Ну я не знаю, может, многочисленные родственники или знакомые не могли его поделить… Вдруг не только вдове, но и еще кому-нибудь хотелось взять на себя расходы на его похороны?
– Иванова, ты вообще в себе?! Я тебя сегодня просто не узнаю. Задаешь какие-то дурацкие вопросы.
Проглотив этот «комплимент», я уточнила:
– Шура, значит, ты никакой суеты вокруг тела Семена Краснощекова не заметил?
– Нет, не заметил. С ним все по плану было – я его вскрыл, зашил и передал ритуальному агентству. Никаких проволочек. Все, Таня, времени у меня больше нет с тобой лясы точить. Я думал, ты о чем-то существенном спросить хочешь, а ты что-то мусолишь о том, откуда ничего высосать невозможно. Все, пока!
– Подожди! А как же гонорар?
Шура остановился, оглянулся на меня и спросил:
– За что? Я тебе ничего не сказал.
Шильдиков зашагал широким шагом к автобусной остановке. Я смотрела ему вслед и ничего не понимала. Раньше он от денег никогда не отказывался. Бывало даже, набивал цену за совсем уж скудную информацию. Неужели он внезапно разбогател? Вроде не похоже. Курит по-прежнему дешевые сигареты, таскает все тот же старенький портфель, а о его стоптанных башмаках и говорить нечего. И куда же он в них так спешит? Что такое? Садится не в автобус, а в «Рено», да еще и за руль! Вот так Шура, ну так удивил! Я-то думала, что он тратит всю свою зарплату и то, что ему иногда перепадает помимо нее, на алкоголь и курево. И свое свободное время тоже тратит на алкоголь и курево. Но, оказывается, я совсем не знаю Шильдикова. Выходит, он очень экономный парень. Может, он вовсе и не пьет каждый день…
Нет, все-таки мы очень сильно отличаемся от мужиков! Если мы меняем в жизни что-то одно, то у нас начинается настоящая цепная реакция обновления, в результате чего изменяется и все остальное. А Шура сел в старых штанах в новое авто и на педаль газа поставил стоптанный ботинок. Интересно, куда же он поехал? Это можно выяснить, если сесть ему на хвост. Я так и сделала. Каково же было мое удивление, когда патологоанатом зарулил на парковку рядом с перинатальным центром!
Откровенно говоря, я не могла представить Шильдикова женатым человеком и уж тем более отцом. Может, он здесь просто подрабатывает? Раздираемая любопытством, я остановила машину в неположенном для стоянки месте и пошла за Шурой, который уже успел скрыться за углом здания. Я ускорила шаг и скоро увидела трогательную картинку – Шильдиков вместе с другими новоявленными папочками стоял под окнами роддома и посылал в одно из них воздушные поцелуи. Правда, издалека я не поняла, в какое именно. Хотя это было уже неважно. Сам факт, что Шура приехал именно сюда, объяснял его торопливость и нервозность. Напрасно мне показалось, что он темнил и что-то недоговаривал. Теперь стало ясно – у него имелись объективные причины куда-то спешить и нервничать. Оказывается, патологоанатомам ничто человеческое тоже не чуждо. Это смерть для них дело обыденное, а вот рождение, похоже, явление удивительное. Теперь причин не доверять Шуре у меня не было. А это значит, что Кузнецов стал жертвой вируса атипичного гриппа, а Краснощеков умер от инфаркта, и за его труп никто в морге не дрался.
Я села в «Ситроен» и тронулась с места. Оставленный под знаком «Стоянка запрещена», он, к счастью, не привлек внимания гаишников. Ну что ж, теперь – в горуправу! Остановившись на красный свет светофора, я позвонила Кирьянову и сказала, что через десять минут буду около его конторы. Когда я туда подъехала, Володька уже стоял на улице.
– Ну, привет, – сказал он, подсев в мою машину. – Ты что, снова закурила?
– Нет, просто недавно общалась с одним злостным курильщиком, – я запоздало включила кондиционер. – Ты совсем освободился, или как?
– Совсем. До дома добросишь?
– Конечно, – я развернула машину. – Значит, ты что-то накопал?
– Да, Таня, вчера, около пяти утра, в дежурной части УВД раздался звонок с мобильного телефона. Дальнобойщик, следующий по трассе Тарасов – Дольск, увидел метрах в десяти от дороги полыхающий автомобиль. Останавливаться он не стал, но в дежурку о ДТП сообщил. Группа прибыла на место, когда тачка уже полностью выгорела. От водителя тоже практически ничего не осталось. Если и удастся опознать труп, то только по ДНК.
– Кому принадлежал сгоревший автомобиль, уже выяснили?
– Пока нет. Если эта «Тойота RAV-4» состояла на учете в нашем регионе, то завтра я уже буду располагать этой информацией.
– Понятно. А как далеко от Тарасова это произошло?
– На сороковом километре.
– Ясно.
– Да, вот еще что. Судя по описанию, сгоревший труп лежал на двух передних сиденьях, – добавил Кирьянов.
– Если кто-то хотел сымитировать свою собственную смерть, то посадить покойника за руль ему бы не удалось, только положить его в машину, – домыслила я вслух.
– Да, не исключено, что сгорел уже труп.
– Во всяком случае, по времени все сходится. Покойника украли после двенадцати ночи, а около четырех за городом сгорел автомобиль. Не скажу, что дорога на Дольск проходит мимо дома моей клиентки, но это и не на другом конце города. Потом имитация смерти – не такой уж нереальный мотив. Откровенно говоря, версия с маньяком мне так не нравилась! – Я замолчала, анализируя новые обстоятельства, и пришла к выводу, что пока что все еще очень смутно.
– О чем задумалась? – поинтересовался Кирьянов.
– Понимаешь, Володя, чтобы решиться на похищение конкретно этого трупа, надо было знать, что в доме остался только один живой человек – вдова и что она не просидит всю ночь у гроба, а наглотается таблеток и отправится спать. Я уже не говорю о том, что утром, не обнаружив в комнате гроба с телом покойного мужа, она не позвонит в милицию, а примется всячески подыгрывать похитителям.
– Да, если бы она сделала заявление, то рано или поздно следствие проверило бы связь этого похищения с происшествием на трассе Тарасов – Дольск. Слушай, а может быть, твою клиентку кто-то надоумил не поднимать шумиху? И он же перед этим сделал наводку конкретно на этого жмурика.
– Вполне возможно, – согласилась я. – Пожалуй, надо поискать в окружении вдовы такого человека. Он мог знать, что эта женщина состояла на психиатрическом учете, и манипулировать ею.
– Все-таки твоя клиентка не в себе. Я так и думал!
– Володя, не спеши с выводами. Между прочим, твой приятель заверил меня, что на данный момент она вполне здорова. Семнадцать лет тому назад у нее на глазах умер ее собственный ребенок. Его машина переехала. Валерия осталась жива и невредима, а сын погиб. Она не могла с этим смириться и пыталась покончить с собой.
– Ну, тогда это другое дело.
– А три года тому назад, после общения с беременной любовницей своего мужа, Валерия впала в депрессию и сама обратилась к психиатрам. Несколько визитов в поликлинику – и она пришла в норму.
– Таня, скажи, а ты от версии с маньяком уже полностью отказалась?
