Вадим Панов - Аттракцион Безнадега
Я больше не образ Его и не подобие. Я – кукла, которой нужен не священник, а механик.
Мне стало страшно. Но я все равно молился…
И молюсь до сих пор. Я не знаю, слышит ли Он меня или оставил, но это неважно, потому что я не оставлю Его. Буду идти за Ним, ползти, стоять поблизости… Пусть отвергнутый – все равно.
Потому что только благодаря Богу я пока остаюсь человеком…»
(Комментарии к вложениям Гарика Визиря.)
– Откуда они здесь?
– Не знаю!
– Какой же ты, на хрен, комби?!
– А-а…
– Найди другого!
– Идиот!
– Кретин!
– А-а…
– Заткни ее!
– Ей страшно!
– Чтоб тебя на атомы разложило… – Визирь на мгновение высунулся из-за укрытия, которым служил большой камень, выстрелил и спрятался.
– Как?
– Надеюсь, он не успел.
– Соборник?
– А-а… – Теперь девчонка не визжала, как в самом начале перестрелки, а тихонько скулила, отчаянно напоминая перепуганного щенка. Она прислонилась к камню спиной, закрыла руками уши, растопырила локти и подвывала, заставляя Гарика морщиться и ругаться. – А-а…
– Откуда здесь соборники?
– Спроси у них.
– А-а…
– Пожалуйста, пусть она замолчит.
– Ей страшно. – Седой вздохнул и провел рукой по волосам воспитанницы. – Извини.
– Проклятье!
Визирь был зол. Но одновременно испытывал стыд за то, что облажался. И прав Тредер: какой он, к чертовой матери, комби, раз умудрился вляпаться в примитивную засаду? Заболтался, отвлекся – старый Хаким оказался превосходным собеседником, – вот и прозевал движущийся навстречу «Выпекатель» адептов Собора Вселенского Огня. К счастью – и в этом Гарик окончательно убедился только что, – «Выпекатель» им встретился самодельный, в противном случае они бы уже жарились в походном Зиккурате Очищения под заунывное бормотание чокнутых фанатиков.
– Это самопалы, – негромко произнес Визирь, набивая в рожок патроны.
– Кто? – не понял Тредер.
– Спятившие местные, – объяснил комби. – Прониклись идеями Собора, слепили на коленке очищающую машину и отправились в Рейд Огня. По велению души, так сказать…
– Чего только не узнаешь… – Седой ругнулся.
– У вас таких нет?
– Не слышал.
– Зандр велик.
– Это верно.
– А-а…
Разведчик вложил последний патрон, вернул рожок на место, передернул затвор и продолжил:
– Огнемет в их «Выпекателе» слабее, чем у настоящих соборников, но багги они подбили и нас выкурят.
Мужчины не сговариваясь посмотрели на машину. Левое переднее колесо догорает шагах в десяти к северу, у камня, правое вообще неизвестно где. Плюс пулевые отверстия в силовом отсеке. Плюс отлетевший руль. И все эти плюсы дают один большой жирный минус: если стычка закончится удачно, дальше придется идти пешком.
– Что будем делать? – негромко осведомился Хаким.
И Надира, словно пожелав услышать ответ, принялась скулить тише.
– У них не только огнемет слабый, – спокойно ответил комби, поглаживая автомат. – Они сами не вояки – просто спятившие фермеры. Ноль тактики, минимальный опыт.
Убивать их – все равно что отстреливать кроликов, но выхода нет: они стали соборниками, а с соборниками договориться невозможно.
– Их много.
– А мы до сих пор живы.
– И что это значит? – Тредер поднял брови.
– Это значит, что они не умеют пользоваться преимуществом, – усмехнулся разведчик. – Сидят и не знают, что делать.
«Выпекатель» тоже потерял ход: Гарик снес ему ведущее колесо из реактивного гранатомета, и теперь тяжеленная машина могла лишь крутиться на месте и безуспешно поливать укрывшихся за камнем путешественников из огнемета и пулемета. Один раз соборники попытались атаковать в лоб, но мужчины отбились: Тредер оказался таким же опытным и хладнокровным стрелком, как и Визирь.
– Сиди тут и не давай этим кретинам уснуть, – велел Гарик, поднимаясь на ноги. – Я обойду их справа, вдоль скалы, и ударю в спину.
– Рискованно.
– Ты платишь мне за то, чтобы я провел тебя к Безнадеге. А сидя тут, мы до нее не доберемся.
– Хорошо, что ты это понимаешь. – Хаким передернул затвор автомата. – Не облажайся.
– Это все твое напутствие?
– Я не целуюсь на прощание. Тем более с мужчинами.
Проводив комби взглядом, Тредер вздохнул, некоторое время посидел молча, напряженно вслушиваясь в происходящее, а затем вдруг резко развернулся и дал короткую очередь по танку. Вскрик, предсмертный хрип, один соборник остался на камнях, двое других метнулись за броню. «Выпекатель» с шипением плюнул огнем.
Надира вытерла сопли и стала подбрасывать белый камешек.
– Он вернется, – пробормотал Хаким, поправляя киберпротез. – Он обязательно вернется…
«Хрен тебе!»
Фермеры оказались не такими уж кретинами, в какие их успел записать Гарик, и тоже направили отряд вдоль скалы. Но поскольку их было больше, то одинокий комби повстречал на узенькой дорожке целых трех врагов, к счастью, не особенно готовых к драке.
«Уроды!»
И совершенно точно: самопалы, что было отчетливо видно по грубым кожаным плащам с корявыми нашивками и кустарно изготовленным маскам истопников. Однако головы у всех троих обожжены, а красные линии на них нанесены в полном соответствии с каноном Собора.
Адепты Вселенского Огня считали порождением Зверя всех переживших Время Света и уготовили им очищение: желательно – на костре, но можно и ножом, и топором, и пулей, потому что главное – убить. Подготовленные соборники в этом деле специалисты, с ними тяжело, а вот фермеры, как и предсказывал Визирь, вояками оказались безмозглыми. Первая их ошибка заключалась в том, что они набросились на комби скопом, увидели пробирающегося разведчика – и рванули, размахивая мачете и вопя от возбуждения. Во-вторых, они начисто позабыли о существовании огнестрельного оружия. В-третьих, не оценили противника…
Визирь плавно ушел в сторону, сманеврировал, оказавшись сбоку и заставив фанатиков начать глупый поворот, на ходу извлек пистолет и выстрелил четыре раза. Стрелял наугад – времени было мало, – понадеявшись, что с такого расстояния не промахнется, но получилось плохо. Ближайший соборник получил две пули в грудь, споткнулся, рухнул на колени, а затем повалился на бок, пуская кровь из раны и рта. Второй боец принял следующий выстрел, но на нем оказалась защита. Соборник на мгновение замер, однако на ногах устоял, рванул вперед, добежав до комби как раз к четвертой пуле. Последний фермер вообще остался цел.
«Черт!»
Схватка перешла в рукопашную. Два мачете против одного ножа и крепких кибернетических протезов…
– Проклятье! У них получилось! – Тредер вновь вернулся в укрытие, рывком сорвал опустошенный рожок, бросил его сидящей на земле Надире и вставил на место снаряженный. – Они починили машину!
Оценив повреждения, фермеры поставили «Выпекатель» неповрежденным бортом к противнику и под прикрытием брони занялись ремонтом… Который только что завершился.
– Боюсь, мы не удержимся…
Танк, хоть и самодельный, нес на себе достаточно брони, чтобы не опасаться пуль; два оставшихся у путешественников гранатомета валялись в покореженном багги; бежать некуда – позади ровное, как извилины падальщиков, поле; и жить осталось ровно столько, сколько потребуется «Выпекателю», чтобы преодолеть разделяющие их полторы сотни метров…
Или…
Танк плюнул огнем, и Хаким понял, что все может закончиться значительно раньше.
– Проклятье!
Глубокий порез на шее, еще один – на предплечье; каждый вздох отдается болью в груди – один из фермеров ударил комби камнем и, возможно, сломал ребро; болит нога… Но все это ерунда по сравнению с тем, что «Выпекатель» пришел в движение.
– Он едет! Чтоб его на атомы разложило! Он едет!
Еще из укрытия Визирь понял, что спятившие работяги бронировали только борта трактора, и планировал закидать его сверху гранатами – помимо прочего, в боевом ранце ждали своего часа три «пышки» направленного действия, каждая из которых могла разнести недотанк самопальных соборников на составные части, но бросать их надо сверху! В незащищенную крышу! Только в этом случае…
«Спокойно!»
Двигался «Выпекатель» не быстро, останавливаясь, чтобы выпустить струю огня или дать пулеметную очередь, и пока оставался рядом со скалой, вполне доступный для атаки сверху.
Дело оставалось за малым: пробежать по гребню и догнать проклятый танк до того, как он поджарит Хакима и его полоумную спутницу.
Гарик выругался. Потом выругался еще раз. Потом достал «пышку», взвел ее и хромая побежал по узкому гребню скалы. Он обещал доставить клиента в Безнадегу, а сидя в укрытии, этого не сделаешь.
– Дерьмо!
