KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Ежи Путрамент - Сентябрь

Ежи Путрамент - Сентябрь

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ежи Путрамент, "Сентябрь" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Отойти! Не трогать ворота! Будем стрелять!

Ворота теперь сотрясались от ударов.

— Фараоны струхнули! — вполголоса сказал человек с усиками. — Пугать пугают, а вот стрелять, хотя бы в воздух, не решаются! Ладно же, поглядим!

Полицейские в самом деле не стреляли. Ворота вдруг подались, обе половинки распахнулись и с размаху ударились о стену; посыпалась пыль, и раздался крик.

Полицейские отбежали шага на два, прижав винтовки к животам, целясь во двор, в толпу серых и коричневых халатов. Заключенные сделали шаг от ворот и тут же остановились перед грозными дулами. Толпа на тротуаре зашевелилась, несколько человек шарахнулось, отступило назад, все остальные сбежали на мостовую. Крик — и сразу тишина.

Тогда из толпы заключенных выдвинулся вперед молодой человек, довольно высокий, с красивым, чуть удлиненным лицом. Он шагнул в сторону полицейских. Винтовки поднялись, нацелились ему в грудь. Щеки молодого человека залил румянец. Он звонко отчеканил:

— Мы идем защищать Варшаву! Если хотите услужить Гитлеру — стреляйте!

— Выпустите их, выпустите! — кричали на тротуаре.

Первый из заключенных повернулся к остальным.

— Товарищи, спокойно! Выходите по четыре!

— На Гитлера! — снова зашумели люди, стоявшие на тротуаре.

Заключенные двинулись, они выходили, строились по четыре в ряд, полицейские еще немного отступили, держа винтовки на изготовку, только красномордый не унимался:

— Выходите, но не задерживайтесь, выходите, только не задерживайтесь!

Заключенные шли, их становилось все больше. Построенные четверками, в тюремной одежде, они выглядели как солдаты еще неизвестного рода войск. Геня смотрела на них с лихорадочным волнением, она искала лица, знакомые по той, памятной забастовке. Не нашла.

— Коммунисты, — произнес рядом с ней врач; но сказал это так удивленно и задумчиво, словно впервые их увидел.

Колонна прошла мимо них, только тогда двинулась и Геня. Она побежала следом за колонной, вместе с усатым мужчиной и детишками. Полицейские остались у ворот.

Геня бежала и выкрикивала фамилию, написанную на пакете:

— Кучинский! Кучинский!

Заключенные свернули в первую же боковую улицу и остановились. Она пробилась в самую гущу, расталкивала их, кричала. Несколько женщин уже нашли своих, прижимались к серым халатам, гладили бритые худые затылки. Кучинского в толпе не оказалось, кто-то сказал, что его два дня назад перевели куда-то в другое место. Геня огляделась, она не знала, что делать с передачей, увидела фантастически худого арестанта и сунула ему в руку пакет.

— Что вы, товарищ!

— Берите, берите, это от Нарембских, у них старшего посадили в Березу!

Тут Геня вспомнила, что Игнаций уже два часа лежит дома один, и собралась уходить, но вдруг увидела молодого человека, который выступал возле тюрьмы. Она протиснулась к нему и дернула его за руку.

— Скажите, что нам делать? Меня муж прислал, он работал у Гелёрта, после забастовки…

— Сейчас, сейчас, товарищ! — Он закончил разговор со своими спутниками и повернулся к ней. — Как что делать? Защищать Варшаву!

— Это я знаю! Только чем? И кто? У нас все убежали, войска очень мало…

— Вы откуда?

— Мы с Охоты…

Он записал ее адрес, обещал, что вечером кто-нибудь к ним придет.

— А теперь, сами понимаете, мы только что вышли из тюрьмы, должны раздобыть гражданскую одежду, узнать, что происходит…

— Что происходит! — загорелась Геня. — Известно, что происходит. Все поудирали, фараоны, чиновники — все ихнее правительство! Что им Варшава! Погрузили барахло, только их и видели!

Наконец Геня ушла, не очень твердо веря, что молодой человек выполнит обещание. На улицах усилилось движение, но, увы, по-прежнему грузовики и легковые машины тянулись за Вислу. И пешеходов было немало, с рюкзаками, чемоданами. Пока Геня добралась до своего дома, она растеряла остатки зародившейся было надежды.

На последнем повороте перед их домом Геня увидела груду камней и мешки с песком. Несколько женщин тащили пустые ящики, две-три рыли окоп, одна ломом выковыривала булыжники из мостовой, впрочем, делала она это довольно неумело.

— Привет, бабье войско! — крикнула она им в сердцах. — Ну и перетрусил бы Гитлер, если бы вас увидел.

Женщины не особенно вежливо ответили ей:

— Не мели языком, лучше помогла бы!

Но Гене все опротивело после того, как она нагляделась на машины и на людей, удиравших за Вислу.

Игнаций обрадовался ее приходу. Его очень взволновал рассказ о том, как вышли из тюрьмы заключенные, а услышав, что люди продолжают драпать, он даже прикрикнул на жену, зачем распускает нервы, будто знатная дама. Но вечером к ним никто не пришел, и тогда Игнаций тоже скис. Геня сидела у окна и спорила с ним, где горит, на Желязной или на Товаровой. Соседки уверяли, будто немцы появились в районе Воли. Она смотрела на улицу, говорила о пожаре, а на самом деле со страхом поглядывала, не пришли ли немцы. Было около десяти, она уже постелила Игнацию на ночь постель, и тут в дверь постучали:

— Товарищ Кравчик?

Они не знали человека, который вошел, в темноте разглядели только, что он худой, высокий и сутулится.

— Я от товарища Эдварда, — сказал гость. — Тут ваша жена…

— Ах! — обрадовалась Геня. — Значит, он не забыл… Знаешь, Игнац, это тот, который с полицейскими разговаривал…

— Товарищ Эдвард не мог забыть! — заметил высокий. — Ну ладно, рассказывайте, что у вас происходит.

Они стали рассказывать. Гость вздыхал, причмокивал языком. Геня ему сообщила, что Драпала достал в аптеке две, бутылки спирта, одну сегодня выдул, другую оставил на завтра, уверяет, будто в трезвом виде не сможет примириться с гитлеровским господством.

— Что касается солдат, — продолжала Геня, — то их нет. А мужчины ушли, один Драпала на весь док остался, только вы уже знаете, какой от него толк. Офицеры отмалчиваются или велят нам заниматься стиркой…

— Не народная армия, — вздохнул высокий. — Не то что в Мадриде…

— В Мадриде! — подхватил Игнаций. — Там было народное государство, так ведь?

Высокий подтвердил:

— Там была партия, организация.

— И они защищались! Я помню!.. — У Игнация дрогнул голос. — А мы…

— Мы тоже должны. Как в Мадриде!

— Эх! — Игнаций только вздохнул. — Я тоже так думал. И даже у нас кое-что заваривается. Но как пустились в бегство…

— Так что? — удивился высокий. — Кто убежал? Правительство, полиция… Народ остался!

— Народу тоже немало ушло! Как стали призывать…

— Народ остался. Немногие ушли, да и те вернутся. Мы должны действовать организованно. А в том, что правительство сбежало, ничего странного нет. Какое им дело до Варшавы! Народ…

— Народ. Верно, что народ. Только я спрашиваю себя, с чем он пойдет. Танки даже пулей не возьмешь, а у нас и плохоньких пистолетов нету…

— На Мадрид тоже шли танки. Фашистские. А ведь их остановили.

— Чем?

— Сердцем. Ненавистью. Поджигали танки бутылками с горючим.

— Как это бутылками?

— Обыкновенно. Керосин для лампы, допустим. И на танк. Разольется, попадет на разогретый мотор — хоп! Либо горящей тряпкой, пропитанной керосином. Танк не боится пуль, а против огня не устоит.

Кравчик с восхищением, но неуверенно покачал головой. В ушах его все еще стоял топот ног уходивших из города мужчин. Кто будет кидать бутылки? Такие калеки, как он?

Высокий с ним не соглашался. Люди найдутся. Организации нет, это факт. Он расспрашивал про активистов тогдашней забастовки. Черт, исчезли куда-то. Нужна милиция, рабочие отряды, как на Праге. Кравчик отрицательно мотал головой: никого. Может, из дружин ПВО? Одни бабы и Драпала. Наконец высокий ушел, пообещав, что завтра снова к ним заглянет и приведет людей из другого квартала.

Его приход принес Кравчикам облегчение, но ненадолго. Надвинулась ночь, а с нею налеты. Бомб, впрочем, бросали немного. «Ого, — думал Кравчик, поеживаясь от волнения, — они уже бомбить остерегаются, своим считают город!» — Он не мог уснуть, только под утро вздремнул…

Снова день. Геня пошла было к Драпале, но вернулась красная от злости: он сдержал обещание, напился, лежит на кровати в одежде, одна бутыль в углу, другая, початая, рядом с ним. А его бедную жену будто с креста сняли. Поди организуй с таким типом милицию.

Приближался полдень. Геня отказалась от дальнейших путешествий.

Она пошла в кухню, принесла оттуда и поставила возле кровати зажженный примус и кастрюлю, поручив мужу помешивать кашу, чтобы не пригорела.

Игнаций лежал, смотрел в потолок. С улицы доносились отзвуки убогой варшавской жизни, в этот мрачный день они вызывали невеселые мысли. Детей словно не бывало — ни крика, ни возгласа; попрятались, верно, как цыплята, под материнские юбки. Где-то далеко — слабые взрывы. Кто-то пробежал по улице, должно быть, женщина, потому что шажки мелкие.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*