Михаил Домогацких - Южнее реки Бенхай
— Наше командование, сэр, готово хоть сегодня к этому, — ответил начальник генштаба.
— Сегодня, может быть, слишком рано, но через пару дней можно начинать работу, чтобы к концу месяца у нас с вами было полное представление о том, где, когда, какие боевые действия мы будем проводить.
И штабы заработали. Они учитывали все: какие и где расположить части, какие районы подвергнуть бомбовой, а какие химической обработке, сколько потребуется боеприпасов, использовать ли только авиацию, дислоцированную в Южном Вьетнаме, или привлечь с баз, находящихся за его пределами. Обстоятельно были проанализированы результаты карательных ударов по Северному Вьетнаму и базам Вьетконга южнее 17-й параллели. 28 января Уэстморленд со своим генералитетом и министром обороны сайгонского правительства Нгуен Ван Ви, начальником генерального штаба Као Ван Вие-ном обсуждали, не вдаваясь пока в детали, общую схему военно-стратегического плана на сухой сезон первой половины года.
По чисто случайному совпадению в этот же день состоялось заседание Военного совета сил национального освобождения, на которое из Ханоя прибыл заместитель начальника генерального штаба Вьетнамской народной армии.
Главком сил национального освобождения был подтянут, строг, сдержан, хотя и ему, уже много лет сражающемуся на Юге, сейчас было трудно сдержать волнение.
— Товарищи, — начал он, — мы долго готовились и еще дольше мечтали о том, когда наберемся сил, чтобы начать такое наступление на врага, которое покажет всему миру нашу мощь и нашу решимость добиться полного освобождения нашей родины. Этот момент настал.
По лицам присутствующих было видно, что волнение главкома захватывает каждого человека, наполняет и гордостью, и радостью, и естественной тревогой, потому что большая операция, как бы ни была она хорошо разработана, всегда таит в себе элемент неизвестности. Главком как бы разгадал настроение своих боевых товарищей:
— У нас нет оснований проявлять тревогу за судьбу предпринимаемого наступления, хотя от каждого бойца и командира оно потребует напряжения всех сил. В эти дни идут серьезные бои в районе Локниня в провинции Биньлонг. Руководящий боями товарищ Ле Хань, которому по предложению президента Хо Ши Мина присвоено звание генерал-майора, докладывает, что американцы перебросили на его участок свою двадцать пятую дивизию. Вы знаете, эта дивизия носит название «Тропическая молния». Перед ней была поставлена задача оборонять подступы к Сайгону, и, если Уэстморленд решил перебросить ее в район Локниня, значит, он думает, что там и развертываются главные события. Вместе с двадцать пятой дивизией туда была переброшена и сто девяносто шестая бригада под командованием генерала Эдварда де Соссюра, которая проводила до этого вместе с марионеточной армией карательные акции по усмирению сельских районов. Могу вам сообщить, что этой бригады уже не существует. Два из трех ее батальонов уничтожены полностью, а третий батальон, охранявший командный пункт бригады, понес большие потери. Генерал де Соссюр плохо управлял боевыми действиями, и он снят с должности, а бригада выведена с фронта на переформирование. Ее заменяют сейчас другими подразделениями. Это также означает, что Уэстморленд, ослабив оборону Сайгона, не ожидает нашего удара с этой стороны. Тем более что наши войска приступили к плотной осаде одной из крупнейших американских баз Фусань, завязали бои в районах Плейку и Дакто, начали наступательные операции в районе Дананга. Это заставляет Уэстморленда нервничать, тасовать свои и марионеточные войска, как колоду карт, затыкать образовавшиеся дыры на одном участке, ослабляя при этом другие. Можно сказать, что противник уже утратил способность охватить всю картину происходящего, потерял перспективу. Это создает благоприятные условия для нашей инициативы.
Обрисовав военно-политическую обстановку, сложившуюся перед тэтом, Новым годом по лунному календарю, который вступал на землю Вьетнама 1 февраля, главком перешел непосредственно к боевым заданиям.
— Командование Фронта освобождения, — сказал он, — разработало план наступления на сто сорок крупных и мелких городов. В каждом из них намечены для атаки и захвата наиболее важные объекты. В общем плане нашего наступления будут и такие объекты, атака которых будет носить отвлекающий характер. В Сайгоне, например, таким отвлекающим, но психологически мощным будет нападение на американское посольство, объединенный штаб американских вооруженных сил и дворец президента Тхиеу. Это заставит противника бросить свои силы на их защиту, а в это время мы перейдем к захвату стратегически и экономически важных целей— арсенала оружия американской армии рядом с военно-воздушной базой Таншоннят, сайгонской радио-
станции, мостов, центра по переработке риса в Шолоне и складов готовой продукции, чтобы и пополнить свои продовольственные ресурсы, и помочь населению города. Большое значение будет иметь захват ключевых транспортных узлов — мостов и магистралей в городах, чтобы парализовать передвижение вражеских войск, изолировать хотя бы временно города, дать возможность нашим силам самообороны укрепить свои позиции, создать очаги сопротивления. Таковы общие направления нашего плана, а детали его мы обсуждали со всеми командирами, руководителями подпольных организаций и боевых групп, и потому о них я говорить не буду. После этого совещания все товарищи должны действовать на своих участках с максимальным вниманием, не упускать из виду никаких мелочей. Мы поставили перед собой трудную и большую по масштабам задачу, поэтому надо сделать все, чтобы выполнить ее наилучшим образом. Пожелание успеха прислал нам президент Хо Ши Мин, об этом сейчас скажет заместитель начальника генерального штаба народной армии.
Главком не назвал фамилию товарища, прибывшего из Ханоя, но большинство из присутствующих знали его по битве под Дьенбьенфу.
— Президент Хо Ши Мин, — сказал заместитель начальника генерального штаба, — в своем послании товарищу Нгуен Хыу Тхо, председателю Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, пишет: «В то время как армия и народ в обеих частях нашей страны непрерывно добиваются славных побед в деле антиамериканской борьбы за спасение родины, Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама опубликовал свою Политическую программу. Это программа великой солидарности всего народа, программа, выражающая решимость сражаться до полной победы над американскими агрессорами и их продажными приспешниками. За семь последних лет население и бойцы вооруженных сил героического Юга нанесли тяжелые удары более чем миллионной армии США и их сателлитов. Американские агрессоры оказались в безвыходном положении. Закрепляя одержанные победы, армия и народ Южного Вьетнама повсюду и непрёрывно атакуют врага. Наш вьетнамский народ, вся наша страна гордятся героическим Югом — «Гранитной стеной Отечества».
Опираясь на непобедимую силу великой солидарности, мы обязательно добьемся победы! День воссоединения Севера и Юга будет днем радости для нас. С любовью шлю всем вам пожелания дальнейших побед».
Наступила такая тишина, что даже стало слышно, как шелестят за стеной жесткие листья пальм, трещат цикады.
— Хочу добавить, — сказал после некоторого молчания заместитель начальника генштаба, — что мы все понимаем значение предстоящего наступления, а план атаковать американцев и режим Тхиеу в их логове — в Сайгоне — получит широкий отзвук во всем мире и вызовет настоящий переполох в Вашингтоне и в рядах его союзников. Успешное проведение операции поставит администрацию Джонсона перед крахом, и она начнет маневрировать, искать пути, как спасти свое лицо, но действовать ей придется уже в невыгодной позиции, когда военная и политическая инициатива будет в наших руках. Вы знаете, что еще в сентябре прошлого года Джонсон запустил пробный шар в этом направлении. Он потребовал — пока он еще требует, — чтобы в ответ на его обещание прекратить бомбардировки Северного Вьетнама мы взяли на себя обязательство о взаимной деэскалации, проявляли сдержанность и прекратили, как он говорит, инфильтрацию на Юг. Но мы отвечаем на это просто и понятно: нам нечего деэскалировать, потому что мы защищаем свою родину и добиваемся ее освобождения. Но до тех пор пока Соединенные Штаты будут вести агрессивную войну, мы будем сражаться. Сражаться до полной победы. Поэтому Центральный Комитет нашей партии и одобрил план новогоднего наступления, которое может стать переломным моментом в нашей борьбе. Из этого мы и исходим, начиная массированные удары по противнику.
В ночь с 30 на 31 января посол США Элсуорт Банкер, совсем недавно сменивший Генри Кэбота Лоджа, положив в сейф последние бумаги, над которыми засиделся столь поздно, услышал сильную стрельбу прямо у ворот посольства. Он погасил свет, одернул занавеску и выглянул в окно. Картина, которая разворачивалась перед посольством, заставила его закрыть на мгновение глаза, чтобы прогнать видение, вызванное, наверное, усталостью. Но видение не исчезало. В свете сильных ламп он увидел, как вооруженные люди, сломав запоры главных ворот, ворвались на территорию посольства. Банкер снова задернул штору, включил настольный свет и набрал номер телефона Уэстморленда. Занято. Банкер положил трубку, подошел к окну и, чуть приоткрыв штору, выглянул на улицу. Как раз в это время в кабинет ворвался командир морских пехотинцев, охранявших посольство.
