Анатолий Митяев - Книга будущих адмиралов
К бригадному наблюдательному пункту у обрыва приближается цепь немецких автоматчиков. Мы с комиссаром Ищенко на НП уже только вдвоём… Отстреливаясь, отходим – ничего другого не остаётся. Место открытое, и на нас с рёвом пикируют «юнкерсы», строча из пулемётов. Как ни странно, но это нас и спасает: автоматчики не решаются к нам приблизиться, боятся своих самолётов, и мы, перебегая от воронки к воронке, в конце концов отрываемся от врага.
Выходим к нашей артиллерийской позиции в Хомутовои балке. Тут стояли четыре 76-миллиметровых орудия, уцелело лишь одно. У единственной пушки возится матрос. Бескозырка на затылке, ворот фланелевки разорван, под нею видна выцветшая от пота тельняшка. Не обращая на нас внимания, артиллерист, сжав челюсти, продолжает своё дело. Он и заряжает пушку, и наводит, и стреляет. Орудие ведёт огонь по Сапун-горе.
– Где остальные?
– Все здесь, никто не ушёл! – отвечает матрос, не скрывая обиды, и обводит рукой вокруг: – Вот они!..
Мне становится стыдно за вопрос, заданный слишком поспешно. Артиллеристы тут – мёртвые…
Не сказав друг другу ни слова, мы с Ищенко становимся рядом с краснофлотцем к орудию. Собрали последние семнадцать снарядов и бьём по Сапун-горе.
Зарядив пушку последним, краснофлотец зачерпнул бескозыркой песку и высыпал в дуло. Раздался выстрел, пушка невредима. Артиллерист хватает противотанковую гранату.
– Посторонись! – кричит он нам.
Когда развеялись дым и пыль, мы увидели пушку искалеченной. И мы ушли – делать тут больше было нечего».
30 июня Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение – оставить город, войска эвакуировать.
Посмотри на схеме ещё раз мыс Херсонес. Он далеко вдаётся в море. К этому мысу отходили со всех участков разрушенной обороны остатки Приморской армии. Они – отдельные бойцы, расчёты с уцелевшими орудиями, группы бойцов, собранные железными командирами, – конечно же, не теряли надежды на приход кораблей к этому заветному каменистому треугольнику.
На мысе стояла дальнобойная башенная батарея № 35. Она жила дольше всех береговых батарей Севастополя. Последней её задачей было прикрыть подступы к мысу и Казачьей бухте со стороны суши, обеспечить посадку людей на корабли. В бетонированных коридорах батареи собралось множество раненых, сюда же перенёс свой командный пункт Военный совет Черноморского флота.
Тем, кто отходил к Херсонесу, было ясно, что надо из последних сил держать оборону на подступах к мысу. Пустить немцев на мыс – это значило потерять любую надежду на эвакуацию. По врагу, рвавшемуся к Херсонесу, била тяжёлыми снарядами 35-я. И жестоко дрались с ним отходившие стрелки и моряки. На дороге из Балаклавы в Севастополь вспыхнул скоротечный бой отряда наших бойцов, собранных старшим батальонным комиссаром Семёном Ивановичем Костяхиным. За час из четырёх сотен наши потеряли три сотни. Но и враг потерял столько же и около двадцати танков сожжёнными и подбитыми. Это было 2 июля. А 4-го вспыхнул новый бой. К тому времени к отряду присоединились новые отходившие группы, он снова стал боеспособным и уничтожил ещё четырнадцать танков. Комиссара Костяхина контузило, он попал в плен и тогда же, после истязаний, был расстрелян.
Непосредственно на Херсонесском мысе оборону возглавил генерал-майор Пётр Георгиевич Новиков, командир 109-й стрелковой дивизии. Он был тяжело ранен, взят в плен и расстрелян в концлагере Флоссенбург за отказ служить немцам.
А что же происходит там, где кончается мыс и начинается море?
Не могут большие корабли выручить приморцев, Есть линкор, есть крейсеры, эсминцы. Но если они придут сюда, назад им не уйти – небо наполнено вражескими самолётами, по водному пространству вокруг Херсонеса бьёт даже полевая артиллерия. Пришли 1 июля и ушли, забрав людей, подводные лодки Щ-209 и Щ-203, 3 июля отошли подводные лодки М-112 и А-2, в этот же день удалось эвакуировать 377 человек на базовых тральщиках «Защитник» и «Взрыв», несколько раз приходили катера. Последние три катера пришли в ночь на 5 июля. А больше кораблей уже не было – не стало ни малейшей возможности брать людей на борт.
И 35-й батареи – защитницы мыса – больше не было. 1 июля она подверглась сильнейшей бомбёжке, обстрелу, её атаковали автоматчики. Создалась реальная угроза захвата батареи немцами. Поздней ночью командир 35-й капитан А. Я. Лещенко отдал приказ – батарею взорвать.
Наши на мысе Херсонес держались до 12 июля – без еды, без воды, почти без оружия. Была у них в избытке лишь ненависть к врагу, была совсем крохотная надежда на приход катеров. Многие ночами пускались вплавь, рассчитывая, что в море подберут свои катера, но утром появлялись катера немецкие и рубили винтами пловцов. Другие же – большинство – продолжали держать оборону по обрыву мыса. Немцы били их бомбами, снарядами – они тогда спускались с обрыва к морю и укрывались в скалах и среди камней, немцы пускали на них танки – тогда вызывались герои, им отдавали последние гранаты, и танки горели на морском ветру.
Медаль «За оборону Севастополя».
Сразу же после приказа оставить Севастополь некоторые группы и отряды отошли не к мысу, а в горы к партизанам. Пробираться к партизанам, умереть от жажды, попасть в плен – вот из чего надо было сделать выбор на мысе Херсонес. Они выбрали первое. Их ночные удары были страшными. Несколько раз они отбрасывали немцев от своего обрыва на километры. Захватывали оружие врага. Два танка захватили и пустили в бой. Манштейн писал о тех ночах: «Противник предпринимал неоднократные попытки прорваться в ночное время на восток в надежде соединиться с партизанами в горах Яйлы. Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые тоже с оружием в руках воодушевляли солдат».
Через заслоны фашистов пройти было трудно. Для большинства невозможно.
О значении Севастополя и его обороны мы с тобой говорили в начале очерка. К тому, что было сказано, добавим конкретное: Севастополь на восемь месяцев как бы отнял у германского командования очень сильную 11-ю армию. Посмотри карту первого периода войны. Обрати внимание на синие стрелы с точками – это действия гитлеровских войск в мае – ноябре 1942 года. На всех фронтах в это время относительное затишье, а у Сталинграда и на Северном Кавказе идут ожесточённые сражения. Взять Сталинград и Кавказ – основная цель немцев в 1942 году. Сталинград они не взяли, на Кавказ не прошли. В таком серьёзном деле, как война, нельзя гадать, но мы с тобой, зная, что у Сталинграда и на Кавказе были такие критические дни, что наша оборона могла вот-вот рухнуть, можем представить себе картину: Севастополь взят немцами ещё в 1941 году, и армия Манштейна усиливает войска немцев, наступающие теперь на юге. Был бы тогда взят Сталинград, был бы взят Кавказ – гадать об этом нельзя, но совершенно очевидно, что советским войскам было бы там гораздо и гораздо труднее. Наши выдающиеся военачальники, военные историки считают: оборона Севастополя – это «не просто упорная оборона одного города, а целая эпопея, оказавшая огромное влияние на весь ход войны и сыгравшая исключительную роль в отражении наступления южной группы немецких армий».
…Теперь мы с тобой, дорогой товарищ, с Чёрного моря переберёмся на север страны, к морякам-североморцам. Нам с тобой нужно будет опять вернуться в июнь 1941 года.
ВОЙНА НА СЕВЕРЕ
Посмотрим карту района, где действовали моряки-североморцы, и карту прилегающих к нему районов. География накладывает строгий отпечаток на военные планы и военные действия, а часто в значительной мере определяет их. Поэтому, разобравшись в карте, имея перед мысленным взором её характерные точки, нам будет легче представить ход и смысл сражений нашего Северного флота.
Фрагмент карты Арктики.
Вообразим себя в космическом корабле, который вопреки законам своего полёта на какое-то время замер над островом Медвежий. Остров, хотя название у него русское, принадлежит Норвегии и находится примерно на середине линии, идущей от мыса Южный на острове Западный Шпицберген до скандинавского мыса Нордкап. К слову говоря, эта линия считается западной границей Баренцева моря. Оглядим сверху участок земли, над которым мы остановились.
Вдали на западе, там, где скалистая Исландия и Фарерские острова, сливаются воды двух океанов – Атлантического и Северного Ледовитого, и это значит, что мы видим пути кораблей, идущих из стран Атлантики к арктическим берегам Европы. В нашем конкретном случае – пути, по которым США и Англия доставляют в Советский Союз грузы, необходимые для общей войны с фашизмом. Из исландского Рейкьявика до Мурманска по маршруту мирного времени 2800 километров, из портов Англии – 3200. Конвои проходят эти – теперь удлинившиеся – маршруты за 10-14 суток.
