Василий Козлов - Верен до конца
Никогда не забыть этих минут!
Мы сели. А летчиков не выпускали партизаны. Они все подходили и засыпали летчиков вопросами и просьбами. Самой большой просьбой было опустить письма в московский почтовый ящик. Иные просто просили передать привет всем советским людям, которые вместе с армией и партизанами ковали победу над врагом. Каждому хотелось быть как можно ближе к Большой земле, полней и глубже почувствовать ее просторы. А она вставала перед нами необъятная, суровая в борьбе, от Мурманска до вершин Кавказа.
Наконец самолет поднялся в воздух. Со мной полетели Константинов и Бондарь. Алексею Георгиевичу необходимо было основательное лечение, рана его часто открывалась.
Я летел, и мне не верилось, что я уже далеко от своих друзей. Еще так ясно стояли передо мной партизанские шалаши, оружейные мастерские, воины с красными ленточками на шапках. На память приходили стихи народного поэта Янки Купалы:
Партизаны, партизаны,
Белорусские сыны!
Бейте ворогов поганых,
Режьте свору окаянных,
Свору черных псов войны.
Чувство, что и ты в какой-то степени выполнил задание Родины, наполняло сердце радостью.
Впереди трудная дорога. Над линией фронта нас сильно обстреляли. Нашему опытному летчику удалось проскочить опасную полосу, и к назначенному времени он привел самолет в Москву. Мы прилетели перед рассветом. В первый момент как-то не верилось, что фронт остался далеко позади, что мы в Москве. Это было первое утро за все время войны, которое для нас начиналось не в боевой обстановке.
Нас встретили командир авиационной части Вениамин Михайлович Коротков и начальник политотдела Иосиф Михайлович Карпенко. Я и сейчас их хорошо помню и буду помнить всю жизнь: это были первые люди, с которыми я встретился на Большой земле.
Высокий, стройный, немолодой командир части радостно пожал нам руки, глаза его блестели возбужденно и взволнованно, он улыбался сердечно и ласково. Вопросы сыпались на нас, как на каких-то особенных, необыкновенных людей, хотя мы, конечно, ничего необыкновенного собой не представляли.
Наши военные друзья пригласили нас к себе, хорошо угостили и разместили на отдых. Здесь я первый раз с начала войны смело разулся, стянул с себя верхнюю одежду — между прочим, сильно уже поношенную, — снял даже оружие, с которым не расставался ни днем ни ночью. Когда я положил кобуру на стол, мне казалось, что я делаю что-то непростительно рискованное и опасное, до того уже я, в прошлом гражданский человек, привык к оружию.
Немного отдохнув, мы переехали в гостиницу. На следующий день не успели оглядеться, как за дверями послышался сдержанный, многоголосый говор. Я открыл дверь и вижу: стоят у дверей человек десять: мужчины и женщины, штатские и военные. Стоят, переговариваются между собой и не решаются войти.
Мы пригласили их в комнату. Среди наших гостей было несколько белорусов, которые надеялись услышать что-нибудь о своих родных городах и деревнях, узнать о близких и знакомых. Остальные — москвичи: военнослужащие, работники Центрального и Белорусского партизанских штабов. Всем им хотелось познакомиться с нами, поговорить, расспросить, как мы воюем, как борются в тылу врага советские люди.
Завязался сердечный разговор. Народу все прибавлялось. Наша небольшая комната не могла всех вместить. Одни выходили, другие приходили. Тут я убедился, что не из простого любопытства старался обо всем расспросить у нас командир авиационной части. Мне стало ясно, что люди всей страны следят за героической борьбой белорусских партизан. Между тем, находясь на оккупированной территории, мы иной раз думали, что о наших делах мало кто знает.
Оказывается, знали очень многие. Через некоторое время зашел первый секретарь Витебского обкома И. А. Стулов. Снова началась задушевная беседа, обмен мнениями о партизанской борьбе в других областях нашей республики. Он много рассказывал об опыте партийно-политической и комсомольской работы на Витебщине, о боевых операциях, проведенных партизанами в Сиротинском районе под руководством директора Пудотьской картонной фабрики имени Воровского Миная Филипповича Шмырева (батьки Миная), секретаря Россонского подпольного райкома комсомола Петра Мироновича Машерова, секретаря Лепельского подпольного райкома партии Владимира Елисеевича Лобанка.
Большую организаторскую работу провели эти неутомимые, инициативные коммунисты, настоящие патриоты Родины. В борьбе с оккупантами они показали исключительный героизм, выдержку, умение успешно пользоваться партизанской тактикой.
Позже все они были удостоены почетного звания Героя Советского Союза.
Мы разговаривали бы, пожалуй, до самого вечера, если бы не приехал секретарь ЦК КП(б)Б товарищ Пономаренко.
Внимательно выслушав мою информацию, он поднялся и, подавая на прощание руку, сказал:
— Все дела потом. Запритесь на сутки, отдохните как следует, тогда начнем работу.
Но нам не удалось воспользоваться его советом: гости продолжали заходить, и у нас не было почти ни одного свободного часа.
Спустя два дня мы встретились с товарищем Пономаренко в Центральном штабе партизанского движения. Беседа продолжалась три часа.
Мы хорошо знали, что делается в деревнях и городах не только Минской, но и других областей республики, и старались обо всем подробно доложить. Я рассказал о первых днях подполья, о наших поисках правильных путей в новой, еще совсем не изведанной области работы. Были у нас трудности и ошибки. Но мы ни одного часа не потратили на бесцельные блуждания, не порывали связи с народом, всегда были с ним и пользовались его полной поддержкой. Наша сила, источник наших успехов заключались в мудром руководстве партии.
В конце беседы товарищ Пономаренко сказал нам, что Центральный Комитет Коммунистической партии ежедневно интересуется борьбой белорусских партизан и что в Кремле состоится встреча руководителей партии и правительства с представителями белорусских партизан.
Под вечер того же дня мы с Константиновым приехали на прием к товарищу Ворошилову. Теплой и радостной была для нас эта встреча. С глубоким вниманием и интересом слушал Климент Ефремович рассказ о борьбе белорусского народа против гитлеровских захватчиков.
Особенно интересовался Климент Ефремович тактикой партизанской борьбы. Я доложил, как мы воюем теперь и как думаем воевать в дальнейшем. Коротко рассказал о наиболее важных и сложных операциях, проведенных партизанами в Минске и Борисове, о старобинской, октябрьской и любанской операциях, о нашем рейде, а также о боевых действиях в Слуцке, Красной Слободе и в деревне Клинок.
Я привел примеры героизма и самопожертвования трудящихся Белоруссии в борьбе с врагом, рассказал о бессмертных подвигах Фени Кононовой, Евстрата Горбачева и других отважных сынов и дочерей белорусского народа.
Задав несколько вопросов, товарищ Ворошилов попросил Константинова поделиться своими впечатлениями о деятельности белорусских партизан.
— Я хотел бы сказать лишь одно, товарищ Маршал Советского Союза, — немного волнуясь, начал Константинов. — Я более года прожил среди белорусов, вместе с ними воевал, плечом к плечу с партизанами ходил в атаки на врага. От души скажу, что глубоко полюбил белорусский народ, этих мужественных, свободолюбивых людей, и сегодня мне как-то грустно от того, что я расстался с ними, хотя, может, и ненадолго. Я просил бы вас, товарищ маршал, послать меня на Белорусский фронт. Я оправдаю доверие партии и правительства.
Мы оба, я и Константинов, были в поношенной одежде. Заметив это, Климент Ефремович, поинтересовался, как партизаны обеспечивают себя обмундированием. Мы рассказали, что вначале, когда круто было, партизаны мастерили себе обувь даже из лозы, научились плести одеяла из сена и соломы. Теперь же у нас есть все необходимое. С величайшим энтузиазмом во всем помогает нам население.
— Белорусские партизаны, в каких бы тяжелых условиях ни находились, ни одной минуты не чувствовали себя одинокими, — сказал я товарищу Ворошилову. — Мы все время ощущали твердую поддержку всего советского народа, всей Советской страны. Понятно, что народная помощь намного облегчила наше положение и с одеждой, и с продуктами питания.
Товарищ Ворошилов, внимательно слушал, делая время от времени пометки на листке бумаги.
В вопросах и замечаниях Климента Ефремовича чувствовалось большое уважение и любовь к белорусскому народу, вера в силу его духа, в его патриотическую доблесть.
Когда в своем рассказе я упоминал названия населенных пунктов и крупных предприятий, не нужно было делать пояснений. Климент Ефремович хорошо знал Белоруссию, не раз бывал там до войны, постоянно следил за ее хозяйственным и культурным развитием. Он был нашим депутатом в Верховном Совете СССР.