Николай Стариков - Офицер особого назначения
— Я рассматривал коробку, когда прогремел взрыв. Само взрывное устройство находилось внутри, я его не извлекал. Спросите у Юрия. Он видел, как все было.
— Врешь, гад! Просто так взрыв произойти не мог. Тебе этого не простят, никакие заслуги не помогут.
— Я могу лишь удивляться случившемуся и вашему недоверию. Мои действия соответствовали инструкции.
Командир диверсионной группы тут же пошел в свою комнату, настроил радиоприемник и вскоре вышел с широкой улыбкой на лице и радиограммой в руке. Тут же во всеуслышание прочитал своим сподвижникам приказ: «Зверю. Лично расстрелять старшего лейтенанта за предательство». Вилли с нескрываемым удовольствием поднес к глазам обреченного текст радиограммы.
— Так я же… — залепетал тот.
Лицо его побледнело, руки вибрировали мелкой дрожью, по щекам текли слезы.
Предвидя бурное развитие событий, с утра пораньше во двор бывшего дома Екатерины прибыл руководитель «Гидры» с командиром своей диверсионной группы. Юрий подтвердил факт: «старший лейтенант» вынимал из кармана какую-то коробку, говорил, что это взрывное устройство. В этот момент раздался взрыв, поэтому он не видел, раскрывал ли руководитель операции упаковку.
Вилли передал радиограмму Зверю.
— Надо бы доложить руководству, дело со взрывным устройством не вполне выяснено. Возможно, поступит какое-то другое распоряжение.
— У нас не принято обсуждать и отменять приказы!
— Значит, судьба! — обернулся он к приговоренному. — Бежать не попытаетесь? Может, лучше вас связать?
— Нет, — ответил «старший лейтенант». — Я офицер! Это свойство преступников спасать свою шкуру бегством.
— На «нет» и суда нет, — ответил Зверь.
— Я пошлю с вами своего представителя, — сказал Вилли. — Возможно, потребуется его помощь.
— После моих акций свидетелей не остается. Ваших рядов и так убыло. Если же есть лишние, сажай рядом на телегу.
Руководитель «Гидры» сдвинул брови к переносице, приказал:
— Вам, Вилли, вместе с Юрием подготовить следующую операцию с большей тщательностью. Цель выбирайте сами, но разведку и рекогносцировку проведите не менее чем по два раза. Выброшу вас в район операции на трое суток. За это время отработайте до мелочей все ваши действия и только потом проводите акцию. Выезд завтра с утра.
Если с чем-то не согласны или считаете нужным сообщить руководству о моих указаниях, действуйте потом так, как прикажут.
На этот раз Сергей не стал имитировать расстрел. Некому было показывать спектакль. Привез полуживого «старшего лейтенанта» в «келью».
— Будем считать, вы уже расстреляны. «Старший лейтенант» как таковой не существует.
Зверь усадил «расстрелянного» на табуретку возле порога. Он с сожалением вспомнил, что в спешке не удосужился провести обыск задержанного. Отодвинул стол, положил ногу на скобу у люка — мало ли что может предпринять человек, приговоренный к расстрелу.
— Итак, «старшего лейтенанта» нет, — продолжил Сергей, — с кем имею честь вести беседу?
— Вы меня не расстреляете? — с мольбой спросил обреченный.
— Приговор приведу в исполнение, если начнете врать, — жестко ответил Зверь.
— Какой мне смысл врать, если меня как бы уже нет.
— Ну?
— Моя информация станет известна немцам?
— Нет. С какой стати теперь бояться немцев? Они вас приговорили к высшей мере, а вы еще на них оглядываетесь.
— Мои родители в их руках.
— Кто кроме «Г идры» работает на немецкую разведку?
— Я точно не знаю, кто именно, но кто-то в штабе тыла Юго-Западного фронта.
— Как выйти на контакт с этим незнакомцем?
— Этого я не знаю. Мне распоряжения передавались непосредственно из разведцентра немецкой группы армии «Юг» по радиостанции. Но моя рация быстро вышла из строя, дальнейшие распоряжения поступали через какого-то Усатого, а потом через этого идиота Вилли.
— Как в разведцентре относятся к нашей «Гидре»?
— Мне сказали, она одна из лучших организаций в тылу южного крыла советско-германского фронта. Лично господин Зверь пользуется там авторитетом.
— Вы согласны с этим? Все-таки вместе с нами прожили какое-то время, многое видели и слышали.
— Не кривя душой, с этой оценкой я согласен.
Сергей встал. Тут же вскочил задержанный. Его несколько успокоили содержание и спокойный тон разговора. Однако глаза продолжали внимательно следить за каждым движением Зверя, от которого теперь в полной мере зависела его жизнь.
— Почему все-таки произошел взрыв там, у железнодорожного моста, когда его никто не ожидал? — спросил руководитель «Гидры».
— Не знаю. Я действительно не причастен к этому. По-моему, взрыв произвел Юрий, хотя никаких доказательств у меня нет.
— Чем вызваны ваши подозрения?
— Он заметно демонстрировал чрезмерную заинтересованность в успешном окончании операции, суетился, но совершенно не обращал внимания на вещевой мешок с тротиловыми шашками. Но когда мы отлучились по нужде по его совету, он мешок брал. Лежал тот не так, как я его оставил. Тогда я не придал значения этому факту. А теперь пришел к выводу, что, вероятнее всего, Юрий положил в мешок взрывное устройство, которое потом сработало.
— Почему мне и Вилли об этом не сказали? В вашей судьбе не произошло бы столь резкого поворота.
— Если и его группа диверсантов взорвется, я окажусь невиновным.
— Вам-то какая от этого польза? Ничего изменить нельзя. Как говорится, поезд уже ушел.
— Не говорите! Мои родители не попадут в руки гестапо, как и прежде, будут получать от немцев денежное пособие.
— Почему мне рассказали о подозрениях в осуществлении взрыва?
— Сдается мне, вы не тот, за кого себя выдаете.
— По каким таким признакам вы пришли к подобному заключению? Я что-то делаю не так?
— Вы не соответствуете псевдониму Зверь. Слишком добрая у вас душа. Все-то у вас по форме так, а по содержанию выходит иначе. Сразу этого не заметишь. Но если пожить вместе и посмотреть со стороны, можно увидеть многое. Вам не следует часто встречаться с диверсантами и другими лицами, прибывающими с той стороны линии фронта.
— Вилли тоже может прийти к такому выводу?
— Нет. Он не способен аналитически мыслить. Все его предки работали мечом или шашкой, голова оставалась в покое. Да и охраняете его надежно.
— Если бы мы вас освободили и у вас появилась возможность вновь войти в доверие к немцам, что бы вы предприняли?
— Не расстреляете за чистосердечный ответ?
— Мы же беседуем откровенно.
— Я бы расстрелял вас и всю вашу организацию без суда и следствия.
— За откровение спасибо. Сейчас свяжу вам руки и посажу в подполье. Через пару часов вас отвезут для длительных бесед в другое место. Советую, будьте и там так же откровенны. Возможно, это спасет вашу жизнь.
К вечеру ЗИС-5 подъехал к «келье». Два автоматчика из взвода Сытилина вытащили из подполья задержанного, помятого и сгорбленного.
— Ожидал чего угодно, но только не этого, — сказал он Сергею. — Выходит, ваша организация не «Гидра», а СМЕРШ?
— Моя страна ведет войну с фашистской Германией. Я — офицер, выполняю свой долг перед Родиной, Не забывайте моего совета, — ответил на прощанье Зверь. — Как зовут-то «старшего лейтенанта», которого нет?
— Венуолис. Литва.
Излишняя самоуверенность — это, в первую очередь, недоброе отношение к себе, продукт переоценки собственных возможностей. Заныло сердце, как только Сергей увидел возле прилавка Кирпича растерянные серые лица Игоря и Сытилина. Дополняя друг друга, подчиненные рассказали неприятную историю, способную привести к полному провалу деятельности «Гидры». Случилось невероятное. Когда автомашина с задержанным и конвоирами во главе с сержантом отъехала от Белых Журавлей с десяток километров, дорога оказалась перекрытой стволом дерева. Начальник конвоя и двое автоматчиков покинули автомашину, чтобы расчистить путь. В это время по ним был открыт огонь из винтовок с недалекой высотки. Сержант был сразу убит. Автоматчики открыли ответный огонь, но вскоре один из них тоже погиб, второй из-за колес автомашины застрелил двух нападавших, пытающихся приблизиться к ЗИСу. Только после этого было обнаружено, что Венуолис исчез, вооружившись автоматом погибшего сержанта. Игорь с оставшимся в живых автоматчиком в сгущавшихся сумерках прочесал вокруг местность, но беглец как сквозь землю провалился. Погрузив трупы в кузов, подобрав оружие, они возвратились в Белые Журавли.
По распоряжению Ланцова взвод Сытилина был поднят по тревоге, ему в помощь выделялись два отделения сотрудников милиции. После получения по радио сообщения о чрезвычайном происшествии на поиски беглеца Кавригин направил роту Шведова.
Сергея терзало чувство ответственности за свои неверные шаги — как за организацию конвоирования агента немецкой разведки, так и за факт саморазоблачения перед Венуолисом, которого уже посчитал вычеркнутым из списка активных врагов. Он полагал, если «старший лейтенант» направится к группе, выехавшей на разведку и проведение операции по взрыву железнодорожного моста, то это будет смертельной угрозой для Юрия и его помощника, а затем и для всей «Гидры». Таким же будет результат, если он свяжется с Усатым или перейдет линию фронта. Не дожидаясь прибытия Кавригина, Ланцов направил второго помощника Юрия верхом на лошади вслед за убывшей группой Вилли с приказом: диверсионную группу уничтожить немедленно. На только что приобретенном мотоцикле BMW Роман отправился по населенным пунктам, чтобы организовать наблюдение за прибывающими посторонними гражданами и выявить среди них беглеца. В случае обнаружения Венуолиса от осведомителей требовалось задержать его с помощью сотрудников милиции или членов бригад содействия; при малейшей попытке оказать сопротивление или вновь уйти — уничтожить.
